СВЯТОЙ НИКОЛАЙ
В восьмидесятые годы возле железнодорожной станции «Аэропорт», что недалеко от аэропорта «Пулково», находился огромный болотистый пустырь, заросший рогозом, камышом и прочими влаголюбивыми травами, поднявшимися выше человеческого роста. Никто не совался в это топкое место, по краю которого были какие-то помойки, цеха и железнодорожные пути. И вот в этом-то неприглядном затерянном мире мой отец решил устроить огород, поскольку дачный участок никак не удавалось получить. Зимой по ледку мы с моим чудаковатым родителем волоком притащили с помойки огромную чугунную ванну, которую вкопали в землю — получился отличный погреб для картошки. Над ванной мы построили крепкий сарай из досок с помойки, вскопали целину, вырыли водоотводные канавы и обнесли всё это примитивным заборчиком. Рядом с нашим замечательным участком, на котором вскоре выросла смородина, кабачки, картошка и клубника, находилось странное сооружение. Это была довольно большая хижина, сделанная из досок всё с той же помойки. Хижина была какая-то кособокая, безобразная, с единственным маленьким окошком, с торчащими во все стороны пиломатериалами, но над крышей поднималась небольшая труба, из которой часто вился дымок. Вскоре я узнал, что в хижине живёт Коля.
История Коли была проста и удивительна. Он родился и вырос в деревне, но женился в недобрый час на городской женщине и переехал в Петербург — работать на Балтийском судостроительном заводе. Работа эта Коле сильно не нравилась, он начал пить и допился бы до полного распада личности, однако судьба уготовила ему другое. Коля заболел раком, и пожилой, видавший виды врач, видя, что лечить тут бесполезно, да и поздно уже, посоветовал перестать пить, переехать в деревню и употреблять козье молоко. Идея эта Коле неожиданно понравилась, вот только ехать ему было некуда — от той деревни, в которой он родился, давно остались одни руины. И тут Коля вспомнил про пустырь, где с кем-то уже не раз выпивал в разгульные летние дни. Тогда-то наш сосед бросил жену с квартирой, ушёл на пустырь умирать и построил хижину. Без особой надежды Коля купил трёх коз и козла, подобрал на улице бездомную собаку и стал налегать на молоко. И тут случилось чудо — Коля перестал пить алкоголь и не только не умер, но выздоровел и окреп. Он вскопал огород под картошку, наладил сбыт излишков молока и совершал набеги на помойки, где находилось много полезных для быта предметов. Был Коля уже далеко не молод, носил какой-то обтрёпанный ватник, кирзачи и ушанку, из которой торчала вата. Лицо нашего соседа, изборождённое морщинами, заросло клочковатой бородой, руки, похожие на лопаты, не видели мыла месяцами, но зато козы были в полном порядке. Коля вырыл что-то похожее на колодец, построил сортир, заготовил много сена, благо травы было полно, и вечерами грелся у печки. Зимой козы жили вместе с ним в хижине, но Коле эта дикая для всякого городского человека ситуация, представьте, даже нравилось. Конечно, никакого электричества на пустыре не было в помине, радио Коля не жаловал и газет не читал. Больше того, хотя наш сосед владел человеческой речью, говорить он избегал и общался с нами в основном жестами. Иногда в хижину приезжала его жена, такое же потустороннее существо в платке и валенках, и что-то там такое делала в огороде. Но чаще Коля просто одиноко стоял возле своей хижины и наблюдал за козами, которые объедали близлежащие заросли травостоя. Я пытаюсь представить, как жил этот человек без телевизора, телефона и медицинской помощи, как он вечерами сидел в темноте возле печки и думал о своих козах, пытаюсь и не могу.
А между тем, время шло — в стране случилась Перестройка и девяностые годы. Мой отец по-прежнему выращивал овощи, клубнику и смородину, а Коля со своей пастушеской собакой приглядывал за нашим участком, когда хозяин отсутствовал. За эту небольшую услугу отец доставлял ему из города нужные вещи и продукты. Что касается меня, то я редко посещал это место, но замечал происходящие изменения. Постепенно на пустыре вырос целый небольшой посёлок из сараев — люди тянулись к земле и частной собственности так, что и отсутствие документов их не пугало. Помойки вокруг пустыря становились всё разнообразнее и постепенно наступали на растительность. Однажды мы узнали, что колина бедная жена умерла. Какое-то время наш сосед не показывался из своей хижины, но козы требовали пригляда, и надо было жить дальше. Отец говорил, что в самые холода Коля уезжает в город, но в это мне с трудом верилось — я не мог представить полудикого обитателя пустыря среди людей в таком культурном городе. Вдруг владельцы сараев донесли до нас нехорошие слухи о том, что через пустырь собираются строить дорогу и самозахватчиков без разговоров потеснят с их земли. Коля сильно забеспокоился, но пока ничего такого не происходило.
Так наступил новый двадцать первый век. В стране расцветал бизнес, разворачивалось строительство, а Коля всё пас своих коз и избегал разговаривать с людьми. И вот однажды на пустыре появились бульдозеры, строительные вагончики и рабочие. Большая часть посёлка была снесена, но каким-то чудом колиной хижины строительство не коснулось. Правда, пустырь перестал быть тем безлюдным местом, где можно было спокойно выращивать картошку. Молился ли Коля Богу, верил ли он хоть немного? Я не знаю. Но мне кажется, было в его житие что-то от жизни святых старцев. Даже когда мой отец забросил некогда такой удобный, обустроенный участок, Коля продолжал пасти своих коз. Казалось, время не властно над ним. Я перестал бывать на пустыре и потерял Колю из виду.
В конце две тысячи десятых годов я из любопытства забрёл на пустырь. Теперь туда вела хорошая асфальтовая дорога, вокруг стояли ангары и цеха, мало осталось травяных зарослей, но всё же зелень ещё была. И тут я увидел Колину хижину. Рядом с хижиной по-прежнему паслось маленькое стадо коз. Коля стоял, опираясь на длинную палку, похожую на посох дзенского патриарха. Морщины на лице старика стали ещё глубже, изо рта торчал последний жёлтый зуб, но ватник и кирзачи были всё такими же. Коля стоял, подняв лицо к небу, и смотрел, как в аэропорт с тяжёлым гулом заходят на посадку огромные современные лайнеры. А может, он видел там что-то совсем другое? Человечество давно научилось пользоваться смартфонами и компьютерами, роботы начали теснить людей с их рабочих мест, чиновники освоили новые, прогрессивные методы воровства, а Коля, как и раньше, жил в каменном веке и пас коз. Я поздоровался с ним. Коля молча кивнул, поднял указательный палец к небу и что-то тихо промычал. Господи…
13.01.2024 г.