ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Ирина КОТЕЛЬНИКОВА
Игорёк появился в моей жизни вместе с квартирантами. У многих бабушек в селе жили тогда квартиранты. Много было геологов, которые из года в год жили у одних и тех же хозяек. Бабушка порой так и говорила:
- Мои скоро приедут. Пора уже. Лето скоро.
А потом квартиранты стали жить и зимой. Это был доход к пенсии. Бабушка откладывала деньги на мою учёбу. Об этом я узнала, когда закончила школу и нужно было ехать учиться.
Зимние квартиранты были из Ленгипротранса. Они вообще были круглогодичными. Длинное название я не могла выговорить. Во-первых, там была буква «р». Во-вторых, я даже на букву «л» не могла бы её заменить. У меня в таких местах упрямо появлялись буквы «ё» или «я».
- У нас дома много ям! – так могла похвастаться я перед квартирантами.
И они надолго задумывались, где эти ямы, не подозревая, что говорила я об оконных рамах. В детсаду, когда Витька подталкивал руку с ложкой, я порой не выдерживала:
- Как дам ёжкой по йбу, так будешь знать!
Новые квартиранты готовили строительство железной дороги. В комнате, где они жили, всегда было много каких-то загадочных приборов. О том, что у нас на севере будет строиться железная дорога и будут ездить поезда, они рассказывали бабушке. Бабушка удивлялась:
- Как же по нашим болотам поезда то поедут? А в горах дырку проделают? Так тогда весь ветер у нас будет.
-Всё сделают, баба Катя. Мы и ищем места, где потом рельсы проложат.
Вот среди этих квартирантов и увидела я впервые Игорька. Он приехал с родителями из Ленинграда. И сначала они жили у нас. Другие квартиранты тогда уехали в тайгу.
У Игорька были светлые кудри, голубые глаза. Он совсем был не похож на наших мальчишек. На противного Витьку точно не похож. Ещё Игорёк носил не шаровары, как мы все, а коротки штаны с лямками.
Это была любовь с первого взгляда. Самая преданная и самая навсегдашняя.
Я не отрывала взгляда от мальчика. Хотелось притронуться к нему, взаправдашний ли он? Ведь такие красивые бывают только в сказках.
Родители Игорька разбирали чемоданы. Откуда-то со дна они достали игрушечный вертолёт. Он был, как настоящий. Я такие часто видела в небе.
-Игорёк, идите пока поиграйте с девочкой. Мы позовём тебя кушать. Только далеко не убегайте.
Моё сердце забилось от восторга. Я буду играть с Игорьком! Вот этим вертолётом!
-Пойдём! Где у вас тут можно вертолёт пускать, чтобы проводов не было? – Игорёк говорил одновременно вежливо и в то же время тон был покровительственный. Как у нашей воспитательницы в детском саду.
-У нас пояна за огоёдом! Тойко чеез забой нужно. В пееулке южа, - удивительно, но перевода моих слов Игорьку не понадобилось.
Мы побежали в огород и перелезли через забор.
На поляне Игорёк поднял над головой вертолёт, дернул за шнурок и он полетел. Сам полетел!
Игорёк запускал вертолёт, я бегала и приносила его обратно. И это было счастье!
Я не замечала, что он ни разу не предложил запустить вертолёт мне. Это же его вертолёт. И я всё равно ведь держу его в руках, когда он приземляется.
Игорёк в очередной раз запустил вертолёт и тот полетел в сторону дерева, зацепился за верхние ветки и повис там вниз винтами.
-Давай, пайками его достанем! – предложила я. А Игорёк равнодушно махнул рукой:
-Не надо! Папка другой давно обещал купить. Пусть покупает. Пошли домой.
Я беспрекословно подчинилась. Хотя не могла понять, как можно вот так бросить игрушку. Я свои игрушки даже сломанные не бросала. Да и было их всего несколько. Две резиновых собачки, которые мне купил дядя Юра – тоже квартирант. Неваляшка – её привёз дядя Дима. Сшитая бабушкой кукла…
Утром на другой день мама Игорька попросила бабушку присмотреть за Игорьком. Ей с отцом нужно было идти оформлять документы, а Игорёк ещё спал в комнате.
-Да, конечно идите. Никуда он тут не денется, - согласилась бабушка.
Игорёк проснулся к завтраку. Бабушка сварила манную кашу. И поставила тарелки мне и Игорьку.
-Баба, сахаем посыпь!
-Куда ещё сахара? И так уже положила, когда варила.
Игорёк подошёл к столу и поморщился:
- Я не ем кашу! Деревенская еда! Меня мама потом покормит, - и ушёл в комнату.
-Ишь ты, - бабушка всплеснула руками, - принц заморский голубых кровей. Кашу он не ест.
Мне конечно показалось, что бабушка так хвалит Игорька. Она назвала его принцем! Вот только почему голубых кровей… Кровь же красная. Я много раз резала руки и пятки стёклами, которых на дороге было много. Красивые стёклышки я копила. Они тоже были моими игрушками. А так как бегала часто босиком, то и наступала на стёкла тоже.
Но, решив для себя, что у принцев не бывает красной крови, а она голубая, чтобы не страшно было смотреть, когда забинтовывают ранки, я успокоилась.
Через некоторое время Игорёк с родителями переехал. Папа у него был какой-то шишка, так сказала бабушка, и им дали отдельную квартиру.
Дом был недалеко. Поэтому в гости к Игорьку после детсада я бегала часто. Летом бабушка разрешала и играть на улице с друзьями, и в гости мы друг к дружке наведывались по несколько раз на дню.
У Игорька был целый ящик разных игрушек: и машинки, и солдатики, и кубики с буквами. Но самое главное – у него были настоящие краски, карандаши и альбомы!
За такое сокровище я всё больше любила Игорька.
Сама я любила рисовать. Но у меня был только химический карандаш. Так назывался карандаш, который рисовал синим цветом, если послюнявить его. Правда, губы от него тоже всегда закрашивались. И рисовала я не на альбомах, а на листах из каких-то счётных книг, которые отдавали бабушке в больничной бухгалтерии.
Игорёк разрешил мне один раз порисовать цветными карандашами. И я нарисовала принца и принцессу. Принцу я нарисовала желтые кудри. Но Игорёк не узнал себя. А я не стала говорить, что это он и я.
Конец нашей дружбе пришёл неожиданно. Меня пригласили за стол в доме у Игорька.
В тарелку положили пюре, котлету, политую чем-то сверху.
- Вкусно! А Игоёк у нас манную кашу не ел. Он гоюбых къёвей! Так баба сказала, - моя привычка говорить, не думая, вызвала тишину за столом…
Я не поняла, почему мне сказали, что пора идти домой.
На другой день я, как обычно, побежала к Игорьку. Сразу у порога мама Игорька сказала, что у него болит горло и сегодня нам играть нельзя. И добавила, что им нужно собирать вещи, работа их здесь завершена и они возвратятся в Ленинград.
Я заметила, что Игорёк выглянул из-за шторки. Горло у него было не завязано. Наверное, принцам горло не завязывают, как это делает мне бабушка, когда у меня голос хрипит.
Несколько дней шёл дождь. И я после детсада сидела дома. Потом я была на дне рождении у Таньки. И мы целую неделю были лучшими подругами, пока не поссорились из-за красивого стёклышка. Я увидела его первой, а Танька успела его схватить.
Когда я пошла в гости к Игорьку, там уже жила другая тётенька.
-А, где Игоёк?
-Так улетели они ещё позавчера на самолёте, - сказала тётенька.
Как улетели? Мои глаза наполнялись слезами. Так не бывает… Как я могла забыть, что мама Игорька говорила, что они скоро уедут…
Тётенька заметила мои слёзы:
- Они и вещи то какие-то просто бросили в кладовке. Что-то для рисования вроде. Хочешь – посмотри. Может что-то нужно? Я всё равно буду там убираться.
В кладовке я увидела краски. Те самые, которыми рисовал Игорёк. Карандаши, альбомы. Тут же валялся и мой рисунок с принцем и принцессой. На нём отпечатался след от чьего-то ботинка.
Неожиданно свалившееся на меня богатство, сгладило горечь от расставания с Игорьком.
- Баба, мне Игоёк оставил кьяски! Мне тётенька их отдая! – я взахлёб рассказывала бабушке о чуде.
-Маленькая ты ещё. Глупая, - бабушка погладила меня по голове, - зачем им лишний груз на самолёте. В городе то ещё купят. Иди уж… Рисуй, художница.