Утренняя усталость.
За окном дождь со снегом.
Южный ветер (по моим наблюдениям, почему-то часто становится холодным), не жалея, бьёт прохожих колкими косыми плетьми, мелкими и частыми.
Проносится большая светящаяся синяя гусеница автобуса, от головы до хвоста трясясь всем своим могуществом.
На остановке топчутся съёжившиеся люди, только что покинувшие свои жилища, прогретые казённым теплом. Объёмные капюшоны и зонты помогают им мало.
За стенкой назойливо стучит швейная машинка. Вечно она торопится куда-то, – будто может одеть весь белый свет одним лишь монотонным упрямством.
Желтые лампы на длинноногих столбах освещения перемигиваются с блестящими фарами излюбленных автомобилей.
Подумать только, 9.30 на часах, а ещё не пробился ни один лучик солнца.
Но вот погасли фонари, искусственный свет скрылся во глубине их ока. И только пронырливые машины по-прежнему сверкают своими огромными глазищами.
На стройке "века" лениво копошатся строители в защитных касках и ядовито-ярких комбинезонах. Строительные агрегаты, словно живые, простирают свои механические руки, чтобы захватить что-нибудь и перенести в нужном направлении. Горожанам непонятно к чему этот строящийся объект, обещающий вырасти в новый современный магазин, который будет шестым по счёту на маленьком пятачке некогда многолюдного уютного спального микрорайона. А сейчас, в силу разных и веских житейских обстоятельств, ставшим почти безлюдным. "Лучше бы парк разбили, скамеечки и тому подобное", – сетовали удручённые и обескураженные жители.
Только что мимо прожужжала лёгкая, небольших габаритов, красная блестящая снегоуборочная машинка (хороша техника), – сразу же повеселели дорожки, очистившись от наледи.
Люди, приободрившись, разбежались кто куда. У всех дела.
Местные птицы (клуши, серые вороны, галки, чайки) раскрывшимися крыльями пытаются сопротивляться нахлынувшему ветру, но их снова и снова отбрасывает сильным потоком воздуха. С незапамятных времён они выбрали себе городскую среду обитания. И как только городские службы заменили наземные мусорные, смрадные баки, частенько переполненные и незакрывающиеся, на закрытые глубокие, сооруженные в земле, – они остались без пропитания. Но покинуть город они почему-то не торопятся. Может быть потому, что сердобольный народ нет-нет да и подбросит им что-нибудь в жестокий мороз.
Пока писала этот незатейливый рассказ, изморось не раз сменялась белыми снежными мушками, которые усеивали собой всё вокруг, и тут же, расплакавшись, исчезали. На фоне снега и дождя, сменяющих друг друга, всё ярче просвечивали проплешины прошлогодней зелёной травы.
Верхушки деревьев недовольно раскачивались. Страусиные лампы фонарей качали своими головами, намекая на своё явное превосходство над всеми.
Вдруг ветер с досады, нахрапом, через приоткрытую форточку ворвался во внутрь, - а в комнате – зелено! Ботанический сад на дому, как напоминание о лете, которого все ждут с огромным нетерпением и надеждой. Пахнет яблоками, и ещё чем-то необъяснимо хорошим, незримо присутствующим...
P.S. Ближе к ночи было уже всё белым-бело.
15.01.2024