Угасая, допрежь пребываешь в напыщенном лоске,
не в упрек притяженью - отнюдь не довлеют тяготы,
подымаясь по табелю вверх - умаляешься в воске,
и гляди, с эполет осыпаются перхотью ниц позолоты.
Где те пчёлы, перга и нектар, и тягучая капля мёда,
упорядоченная суета, сумасшедшие дни медосбора;
где вощина, омшаник, клубы дымаря, борть-колода,
где та жизнь что текла до вчера - до застенок собора?
То, что каждый ранг статуса - телу тепла добавляет,
осознаешь не сразу, умножение ватт за пустяк полагая.
О, святая наивность! - ещё невдомёк как тепло убивает,
и поди упиваешься светом, который несёшь, оплывая.
Оплывают брылы; подбородок - от важности - нависает
на последний, на верхний крючок у стоячего ворота кителя;
оплывают брюшко, ягодицы, спина. Дескать, неприкасаем
в позументах своих, аксельбантах огарок вкруг фитиля.
Ужель прирастая в значении своём, убываем в объёме?
Погляди, как торжественны Светом моим озарённые лики!
Сокрушив карачун по углам - Я даю им обзор в окоёме,
а в замен награжден лишь приблудною славой Аники.
Не мигающий взгляд не коснётся стола подношений,
ибо скорбь да печаль по всему деревянному городу,
воздевает до купола стебли свои фимиам воскурения,
лишь святой Николай ухмыляется сумрачно в бороду.
Эвфемизм в извращении - ударяют секунды по темени,
безусловно придёт, что всему есть своя оконечность.
"Охти мне! у Него на меня никогда не находится времени."
Не замай! ожидают пространство, и бездна, и вечность.
Ах! на дне вощаницы труха истлевающей скрученной нити:
я - уже не число, вне расчётов, не прежняя чистоплюйка!
"Неужели мне одр сей гроб буде...", то бишь, инфинити -
в никуда к праотцам отлетает последняя дымная струйка.
январь 2024г.