В одной пресной реке среди молчаливых рыб
Умирала одна, полная вечных обид.
В каждой чешуйке память бесплодно она берегла,
О бесконечном, что гложет, забыть никак не могла.
И ржаво-бурым закатом блестела ее кольчуга,
Под нею кожу стянуло невыносимо туго.
Любое движение от преодолимой муки
Бронь охраняла со всею наукой.
А рыба так хотела с миром поделить
Все то, что глубоко внутри сидит…
Однако, всем кто мог избавить от терзаний,
Достаточно своих пожизненных метаний.
Когда-то эта рыба актрисою была.
В немом кино.
Играла сильно, вдохновенно, глубоко,
Что сердце замирало,
А слезы падали на дно.
От плавников ее красноречивых,
Очей пронзительно красивых… Но
Кино менялось, появился звук,
И рыбу звали только для подачи
Уже готовых блюд.
В одном из эпизодов рыба не сдержалась,
И от отчаяния, устроив суету,
Она хвостом смахнула на новую актрису
Вино и сыр дор-блю.
Вы понимаете, что было за кулисой?
Что эта сцена была последнею в кино.
Из индустрии мигом сдуло. Но бороться
Актриса продолжала все-равно.
Как Жанна Д’Арк сражалась за права китов,
Когда их стали вытеснять акулы.
Спасала крабов и планктон,
Запутанных в сетях различных рыб.
Но только вот не знала все же,
Как без кино ей дальше жить.
И постепенно горе,
Как ржавчина на чешуе,
Скопилось от бессмысленных обид.
Рутина затянула, и путь к мечтам
О жизни той прекрасной
Навеки был закрыт. Но…
Вдруг случилась буря и рыбу унесло
На море, далеко, где жизнь кипела
И бурлила соленая вода.
Такие же как рыба болтали без конца!
Там пели, танцевали, играли в домино,
И рыбе захотелось попасть туда в кино.
Она всем так спешила скорее показать,
Какой она актрисою могла у них бы стать.
Но рыбьи стаи, совсем ее не замечая,
Раскачивали волны слов
Туда-сюда, туда-сюда.
Она хотела рассказать им, как мир жесток,
Что правит им несправедливости поток.
Но в шуме говорящих рыб
Никто не слышал всех ее бесчисленных обид.
И так тоскливо стало ей, что потеряла дом.
Но в тоже время, ответ искала,
Зачем ей нужен он?
Зачем немою стучать в чужие стены?
Устала рыба очень, и ракушку заметив,
Залезла подремать.
И снился сладкий сон ей как она
Актрисою для всех была.
И в том кино, и в этом - везде была нужна.
Хотелось в этом счастье остаться навсегда.
Как вдруг клешнями рак на выход рыбу потащил,
И во все горло, со всей мочи на ухо завопил:
- Ты что в дом мой залезла рыба?
Что неподъемная вся чешуя аж стала дыбом!
- Я не хотела, извините, я из другого мира!
- Какого мира?
- Другого, где рыбы все молчали.
- Ах, как мило! Не может быть такого. Ну и ну.
Сума сошла ты что ли?
- Почему?
- Ну не бывает молчаливых рыб. Вон видишь, как голдят.
И слушать никого они ведь не хотят.
- Не правда! Что Вы!
Не видели меня в кино Вы!
Там то и дело я молчала,
Но зритель понимал меня!
- Наверно в этом то и дело, -
сказал рак рыбу, выгоня.
И Рыба, наконец, все осознала,
Что в безразмерном шуме она всегда жила.
Кино давным-давно немым не стало,
Ей восхищались и слушали её всегда,
Пока внутри неё не бушевало море,
И от обид не умирила Рыба с горя.
Пока она любила мир вокруг себя -
Ей аплодировали стоя!