Там, где заканчивается город,
дорога идет через поле выстуженных
подсолнухов. Начинается
лес – его непротоптанный монохром,
полотно, уложенное в большой сундук.
И тихо вокруг – может, потому что утро,
может, потому что начинается зима.
Там, где начинается зима,
птицы меняют стиль своего полёта,
расправляют крылья, осторожно ложатся
на ледяной воздух, смотрят вниз,
рассматривают тех, кто оказался
на этой дороге.
Но бело внизу.
Бело и пусто.
И звук прячется где-то рядом,
за деревьями –
неочевидный,
невыговоренный.
Только поднимается волна.
Только слышно разлад в окружающей тишине.
Начинается рассказ.
Начинается поле.
Там, где начинается поле,
видно, как горизонт пропитывается небом,
видно перетекание серого в серое,
видно взаимодействие того,
что и продолжит быть невидимым.
Мы связаны этим орнаментом сдержанности,
зависимостью света и тени,
мы заложены в дыхание поля,
мы доходим, в конце концов, до места,
где начинается снег.
И вот там,
где начинается снег,
люди стоят посреди холодной
кладбищенской глины
и поют тихими голосами,
и дыхание их стоит над ними –
видное издали, тёплое, густое.
Так стоят дымы над домами
в зимнем городе,
утром, в воскресенье.
Тянутся ввысь песнопения,
тянется ввысь тепло,
а значит, не будет холодно тем,
кто слушает на небесах,
и не будет одиноко тем,
кто тревожится на земле.
09.01.2024
(Перевод с украинского)