Его мы сразу окрестили Бирюком.
Он из-под Омска к нам приехал, из Сибири.
Держался как-то больше он особняком,
С улыбкой слушает, но сам сидит молчком,
И раза в полтора меня в грудине шире.
Попали мы недавно с ним под артобстрел,
Когда обратно возвращались с ним на базу,
И краем глаза вижу, вдруг Бирюк осел.
Я тут же жгут ему наложил, как сумел,
И промедол вколол через штанину сразу.
Пока тащил его, он рот не закрывал,
И слушал я, как через стон, скрипя зубами,
Он всю дорогу мне бессвязно бормотал,
Что на «гражданке» его дома кто-то ждал,
И что-то шаря на груди искал руками.
Ох нелегко его тащить, скажу я вам,
Ведь он мне только языком и помогает,
А весу в нём за сотню добрых килограмм.
Вот дал же Бог здоровья им, сибирякам.
Как в детстве мамы на руках их там таскают?
Потом я слышу, что Бирюк мой замолчал,
И я прилёг, чтобы немного отдышаться,
Встряхнув его, гляжу - сознанье потерял,
И тут с рукой разжатой рядом увидал
Лицо на фото чьё-то, десять на двенадцать.
Я снег с землёю с фотокарточки стряхнул,
И переломленную по диагонали,
Я на коленке аккуратно развернул,
Ну а когда на оборот её взглянул,
То прочитал: «Серёже милому, от Вали».
Тут словно Бог мне за двоих добавил сил,
Или сам Путин дал медаль мне «За отвагу»,
В карман под броник фотку Вали положил,
Серёжу, крякнув, приподняв на горб взвалил,
И потащился с этим грузом в располагу.
Теперь частенько забегаю в медсанбат.
И вот однажды со стеснительной улыбкой,
Он вдруг сказал мне, будто в чём-то виноват:
«Ты, это…, друг…, того… короче, ты мне брат.
Ты уж прости, я с разговорами не шибко…»
«А ты к тому же, брат, у нас ещё и врун», -
Уж я, Бирюк, тебя достаточно послушал.
Теперь я знаю, что ты липовый молчун,
И позывной тебе дам новый – «Говорун»,
Или ты только говорливый, брат, с Валюшей?
«Когда врачи с руки швы обещали снять»? -
Я Бирюка спросил, и ухмыльнулся скользом, -
«Тебе ведь надо будет пальцы разминать?
Когда вернёшься, будешь пятки мне чесать.
Так и должок вернёшь, теперь тебе на пользу».
Владимир Пушкарев 17.01.2024
рисунок из интернета