Иглокожие Души безродные,
Пальцевидные щупальцы крылья,
Вы такие до смерти голодные,
Вы жестокие Все от бессилья.
Ботанический ад, ваше Дерево
Под неправильным неба надрезом,
Перелётные ангелы бережно
Совершают Мольбу под прицелом.
Снег сушёный, свирелька-ледышка,
Знай дыши, заглушай лютый глад,
Иглокожие кружат детишки,
Сжавши в щупальцах стонущий Сад.
За понюшку продаст нищий веру,
Сочиняя свой горестный рай,
Осуждая весь век атмосферу,
За молекул опасных раздрай.
Но то детки, поймите уродцы,
Позабывшие вкус чистых дней,
У залитого кровью колодца
В иглокожем безумье страстей.
Им бы дали дымок да рубашку,
Крошит зимушка чёрствый пирог,
В ботаническом пекле букашка,
Вырывает из кумпола Рог.
Но то детки, поймите младенцы,
Постаревшие горестно в час,
Кто выкидывать станет коленца,
Выполняя жестокий приказ.
Им бы дали покушать, согреться,
Пальцевидные щупальцы снять,
И на крест свой во тьме опереться,
От безумной тоски закричать.
Им бы дали поспать на могиле,
На протоптанной Правдой тропе,
От пролитого горя отмыли,
Заласкали в высокой траве...
Вот тогда бы Уродцы зажили
В иглокожей, чумной тишине...
Они крестик бы честно носили,
Как лунатики в праведном сне,
В ботаническом пекле косили,
Всё, что было когда-то в земле.
Не просили бы жрать, не просили,
Понимая, что Глад лишь болезнь.