Ее звали Эврика, больно говорить.
Губ изгибы бережно, хочется забыть.
Где-то были дальнею, призрачной мечтой,
Снилось мне, как пьёшь печаль из реки ночной.
Знаю то, что не было, вечно не забыть,
И конечно набело, слоями не укрыть.
Болит теперь меж жилами, меж ребрами скользит,
И ноют связки белые причиной, что не спит.
Её увы не спрятать ни в погреб, ни за дверь,
Её не разорвёт в клочки когтистый дикий зверь.
Причина та в ночи горит, как яркая звезда,
Но видит её тот кто спит, и смотрит в никуда.
И я бы с ней хотел заснуть, чтоб видеть её свет,
Но та, причина, как звезда, которых больше нет.
И смысл теряется во мне, как только я спешу,
Не слышать свой любимый ритм, которым я дышу.
И я зову с собой играть, лезвия всех бритв,
И музыка всех стилей, сопровождает бит,
И под столом пока лежит уставший дирижёр,
От старого холста трещит оранжевый костёр.
Я был и буду, есть, во всех религиях, меж строк,
Которых не покажут тем, кто платит век оброк.
Что путь петляет, хоть и прям, не скажут мудрецы,
Плевать, ведь не сойдут с него, ни с петли, ни борцы.