(История из сказочных тарных откровений)
«Ах, и тело-то моё, кое-чем налитое, …Красно тело ты моё, всем глазам открытое … Полный я да непростой, дай Бог, со мной всем умения! … Горлом я могу, что хошь … Вплоть до охлаждения!» и уже добавлено речитативом – «А зачем до охлаждения? … Нужно до замирания! … Этак будет вернее, по сути!».
Так пел про себя и в манере «про себя» светлым рабочим днём тот, который всегда (точнее всю свою жизнь) был в тени жизни.
«Как уметь быть с тобой? … Как к тебе лучше подойти? … А вообще-то, какой ты есть-то? … И когда тебя испытали на вшивость для дела? … » – таким разбродом и неоднозначностью думалось всем тем, глядящим на него прямо или исподтишка …
«Незримо всегда я тут или … Там, когда буду нужен! … Находясь в красном углу, я сам собою красен!» – продолжил молчаливый «певец» – «А мысли, которым я давно внимаю, вылетающих из ума глядящих … Пусть и не в тему мне … Они где-то пустые … Где-то не очень полные … Да и шут с ними … Главное, что я полон … И всегда готов для большого дела!».
Из всего этого сумбура возникают законные вопросы – «Кто это такой амбициозный? Да где это вся такая галиматья рождается, и что происходит?». Ответ будет донельзя прост – «Тот, о ком идет речь, был углекислотным огнетушителем и служил при МЧС им же!».
Только служба его проходила в небольшом статусе, а именно в продуктовом магазине. Рядом с которым, в кустах остановилась и лежала кабельная катушка, а на ветке висел гранёный «мухинский» стакан, а чуть поодаль стоял деревянный ящик под клеёнчатой скатёркой, с которого старушки собирали на сдачу пустую стеклотару, и там же валялся бумажный пакет. Одним словом – вокруг торговли были все герои из рассказов о таре, его собратья по назначению.
Однако он об этом не знал. Ведь его жизненная атмосфера была внутри магазина, а они все остальные были снаружи его. Зато находился наш герой при входе в торговый мир, а посему он видел всех посетителей в лицо два раза – при входе и при выходе их.
А если быть конкретнее, то висел красный красавец в красном магазинном углу, где была рядом в соседях «Книга жалоб и предложений». Ещё под ним была табличка с надписью – «Ответственный за сохранность тов. Ф.И.О.». Это самое Ф.И.О. относилось к Митричу. Ну не продавщицу же писать в табличке.
Её дело за прилавком, а Митричевы дела были вокруг прилавка. Он служил в магазине швецом, жнецом и на дуде игрецом. Только он такое делал последовательно, но никак не параллельно.
Иногда Митрич, используя своё начальное и неполное какое-то из доступных для него образований, стоя перед огнетушителем, говорил тому мало знакомое слово – «Ну не конгруэнтно* же мне всё делать!». При этом он ласково, даже с некой любовью, похлопывал красные бока агрегата своей заскорузлой ладонью.
Шершавость была нажита Митричем во время бытия жнецом. От игры на дуде у него возникла своя особенность – раскатанные губы.
*конгруэнтность – это соответствие, согласованность внутреннего содержания человека (его установок, взглядов, эмоций и чувств, состояний, переживаний) и его внешних проявлений – поведения, вербального выражения своих чувств и эмоций (Википедия).
Изделие отвечало Митричу взаимностью. Оно своей горловиной видом «раструб» и радо было бы что-то ответить, но его заполненное нутро не позволяло такого. Всё наполнение могло ненароком улететь во внешнее пространство при распахнутом горле, а как это и куда приземлиться, то неизвестно даже ему … Тут и до греха недалеко.
Ели же таковое случиться, то по опустошению огнетушителя, тов. с Ф.И.О. могло быть предъявлено взыскание, неизвестного масштаба.
Посему у Митрича с огнетушителем диалога не случалось. А тактильные контакты при монологе бывали и довольно часто – «Бог с ним, с диалогом … Главное он висит там, где ему положено! И сохраняет свою наполненность, благодаря моими стараниями!».
В магазин приходили люди и уходили из него тоже людьми, а некоторые даже с непустыми руками. На то она и торговля. Но что-то не хватало в лицах уходящих. Митрич, глядя на происходящее из своего караульного угла, вдруг озарился догадкой.
Подсказало её возникновение всё та же тара, что прозябала (а иногда и просто зябла) на улице в окрест магазина, путём образования в голове Митрича свежей, в отличие от предыдущих, мысли.
«К окружающей магазин таре, люди приходили озабоченные, а уходили от неё просветленные, радостные умом, взбудораженные поведением. Вот итог, от посещения людьми той тары и приобщения к ней … Надобно распространить такое преображение на внутренность магазинную… Конечно, в дополнение к решаемой задаче в озабоченности о покупках!» – такую вот незамысловатую сентенцию вывел весь Митричев мозг.
А додумавшись до такого, он же – мозг (другого замысловатого у Митрича отродясь не бывало) продолжил – «Это пришло мне время швецом быть!».
После сего мыслитель подошёл к огнетушителю и, похлопав его привычно, выпростал из себя – «Конгруэнтно!». На что визави ответил в привычной для него манере – «Чего изволите-с?».
Додуматься-то, мыслитель додумался своим мозгом, а вот до реализации этого, Митричу надо было дойти своим умом. В самую критическую фазу поисков ответов с решениями, голова подсказала ему совсем неожиданное …
У поисковика неожиданность проявилась из всех тех культурных миров, которые были и есть обустроенными и установленными в городском сквере. Не часто вне рабочего пространства гулял там Митрич, но, как принято у ищущих людей – нет, нет, да и да!
Шёл он по гравийной дорожке среди кустов с сиренью, да деревьев садовниками прибранных. Глаза цепко смекали всё вокруг, как будто они знали свой итог. И в один миг узрели – «Точно, вот оно!».
Стояла в сквере бронзовая женщина с венком из цветов на голове, счастливая донельзя, в легком платьице, с раскинутыми навстречу Солнцу руками. Похоже, что была она из молодых и в соку. Груди напруженные, хорошо угадывались своей привлекательностью, коленки сытые, круглые (признак того, что хозяйка она хорошая), бёдра крутые, только вот босиком …
Ну, прямо она есть само изобилие или плодородие … А ещё можно бы сказать о ней и так, что это символ счастья! Пусть босоногое, но счастье …
Была та статуя вся в светлых желтоватого отлива пятнах на тёмном фоне патины (где таковые были проявлены, перечислять не будем). Они сверкали на Солнце от постоянного натирания металла, гуляющими вокруг да около неё интересантами. Тёрли усердно видно там, где у какого и что не хватало, или какого достатка, может счастья или ещё что-то в этой жизни …
О проявленном результате в итоге от натирания того или иного места, нигде и никем ничего не было объявлено … Но тёрли и, похоже, с великой силой и верой, а значит это кому-то да надо было …
«Вот, что надо нам в магазин для привлечения народа и увеличения товарооборота, товарно-денежных отношений! Будет всё у нас конгруэнтно … » – вывел резолюцию Митрич тем же местом, что и до этого. Всё-то у него в мечтах срослось, а, значит, пора приступать к делу!
Перво-наперво он перевесил «краснотелого» поближе ко входу … Чтобы вошёл и сразу с мыслями о нужном товаре чуть ли не об него, также и на выходе – но уже с думами о будущем приобретении. А огнетушитель им ответ – «Чего изволите-с!» … Мысленно конечно.
Следующий шаг к просветлению всех был связан с мистикой, в которую у нас верят безосновательно, повсеместно и почти поголовно.
Митрич сменил ту табличку, где он фигурировал напрямую, на другую, где он уже упоминался иносказательно. Текст её был таков – «Тому, кто хочет в доме достатка, безопасности и красивого, потри сей баллон в том месте … Откуда он хочет, чтобы к нему пришло всё желаемое! Не по теме озабоченных, просьба тут не тереть! В противном случае будет штраф по закону! Администрация».
Навряд ли среди посетителей магазина были люди, ведающие про такой закон или слышавшие о нём … И есть ли он вообще – «Закон о «волшебном терении или натирании» … А уж тем более, как он может быть нарушен и, что в итоге будет тому нарушителю за это … Как была тайна, таковой она и осталась.
Но, забегая вперёд, скажу так … Незаконных натираний Митрич (он уже был под псевдонимом – «Администрация»), строго следивший за порядком, не обнаружил!
Как тут всё почалось! Слух про такой чудодейственный магазин распространился далеко за весь микрорайон … А может и дальше. Какого размера образовалось распространение не измерял никто. Однако люди потянулись стать в нём покупателями.
Ясно дело, что среди них были не все женщины … Мужская часть товарного спроса иногда задерживалась с покупками на кабельной, катушке, а то и на деревянном ящике … И «губастый» мухинский был востребован на все 110 процентов. Может возникнуть вопрос – «Откуда взялось ещё 10 процентов?».
Ответ будет простой и совсем неожиданный. Митрич устроил свой бизнес, который начинал работать после закрытия магазина на торговлю. А на натирание баллона он не закрывался. Тем, кто не успел потереть "краснного" днём, можно было за небольшую плату приобщиться к процессу вечером и затем … Прямиком на кабельную катушку, отметить такое нешуточное дело, связанное с заботой о будущем!
Ежедневная выручка точки торговли от мистики росла не по дням, а с ней не по часам достаток Митрича.
Стал и он тоже бронзоветь – «Что значит, вовремя мне прогуляться по скверу … Да и как же вовремя я ту деву-ядрицу увидел … Эха, а я бы взял да чудодею огнетушителю памятник поставил … Нехай, как-нибудь потом, а сейчас пусть ещё поработает на народ, желающий … А там глядишь с достатка и сотворим таковой!».
Ах, как же (в восхитительных тонах) при этом собратья по тарному цеху раздышались и возрадовались. При виде шедшего Митрича туда или обратно, всем своим молчаливым существом кричали ему «виват Администрации» и славили её мозг всеми местами.
Семейство вранковых не отставало от тары. Оно оживилось и было готово, в связи с такой насыщенной пищевой обстановкой, пойти на новую кладку яиц! Природа чётко среагировала на улучшение жития её обитателей.
Старушки от прибытка стеклотары тоже не остались в стороне от нахлынувшего благополучия. Старые платьевые набивные ситчики заменились новыми покроями. А у кого-то даже в одежде появился поплин! Тела тоже в этих обновах стали полнее, округлей. А за ними новые мысли о новой жизни!
Одним словом слава огнетушителю да Митричу вкупе!
Но это полдела. Кто хотя бы один раз погладил баллон, тот обязательно возвращался в магазин. Из подслушанных Митричем рассказов, раздававшихся у коллег красного по тарному цеху, он понял – «Сбывается задуманное, просимое, желаемое! И всё тут …».
– Я погладил днище, и у меня быстро появились новые носки, с рисунком … Но, я скажу Вам, нашлись и прежние … Без рисунка … Они вышли из-под дивана! … Это ли не чудо! … От моей жены!
– А я погладил бок снизу … Новое исподнее у меня и не одно … Я такого в своей жизни никогда не видел … Чистое белое, льняное … С завязками на портах внизу … Из прачешной вчера взял …
– Я повыше Вас ростом … Погладил возле горловины раструба … Неожиданно бутылка возле меня появилась … Совсем нежданно и негаданно … Я, конечно, просил, правда, не такого … Но, наверное, наверху видней … И соседу тоже …
– А я просто захотел … И мне просто далось … Правда, уже не помню ничего, от кого … А главное, что это было … Но ведь всё было же … Всё … У нас в коммуналке чего хочешь ожидай …
И в таком ключе … Только, надо заметить, что всё это исходило от мужской части микрорайона или в его окрестностях от него …
О женских желаньях и их изменений к лучшему, выведать Митричу было никак и никоим образом … Где можно порадоваться женскому откровению мужчине его возраста? … Или в бане, или в ресторане … Ни туда, ни туда он никогда за этим не ходил. Так оно и осталось для него тайной.
Всех всё стало устраивать. «А какое будет дальнейшее развитие с перспективами?» – подчитывая свои доходы с дивидендами, подумал обронзавевший Митрич – «Вон какую полку с показателями в обеспечении населения исполнением желаний взяли … Правда, достигнуто в основном в мужской его части! … А для оставшейся его женской составляющей, надо бы ещё подумать!».
И опять пошёл Митрич в частном порядке в сквер, к потёртой скульптуре-деве, волнующей умы, желающих вселенского достатка – «С неё началось, дай Бог с неё и продолжиться!».
Он стоял и смотрел на бронзовое удовольствие, а оно смотрело на Митрича призывно и маняще в свои объятия … Энергетический контакт состоялся … Но был он между металлами скульптура – огнетушитель … Посредством ума Администрации – мозга Митрича.
И тут он сам от себя не ожидающий (если точнее то, от имени "краснотелого"), выдал скульптуре, такое … Да чуть ли не гекзаметром* – «Пошли мне совет, о блестящая дева младая от света, Никому и ни в чём, отказать ты никогда не посмела, Тем, кто тебя в нужных местах натирает, С желаньем грядущим, идущим к тебе напролом! Дай же и мне свой совет, жизнь он мою должен украсить! Что я должен делами своими исполнить, во славу торговли причинною людям, что тебя полируют?».
*гекзаметр – в античной метрике любой тих, состоящий из шести метров. В более распространённом понимании – стих из пяти дактилей или спондеев, и одного спондея или хорея в последней стопе (Википедия).
И уже от себя Митрич добавил – «Конгруэнтно!!!!!».
А затем его голова наполнилась тем, что дева незамедлительно послала вопрошающему её коллеге.
Вот так сказала скульптура – «Знаю, с тобою мы родом из царства Аида, вроде подземной родни, Но разные мы в тех металлах, что нас составляют, которые в недрах подземных таяться, Буду с тобою предельно открыта в моих пожеланьях! Налейся скорее вином ты янтарным, животворным и вех веселящим, слей из себя пожарное чудо, Доверься в дальнейшем тем людям, что места твои растирают, Женщинам же посули ты любви и товаров красивых и нужных, Я их к тебе, после того, как умаслят меня, перенаправлю!».
«Мать честная, это что же такое со мной происходит! Я вроде телеграфного столба стал между металлами говорящими. Наш-то, магазинный, похоже, что он есть реципиент. А …» – додумать фразу Митричу не удалось.
Сверху в голову ему транспортировали – «Иди, исполняй пожеланье мне!». Митрич подался в ту «тарную» местность.
В то же время жизнь в магазине шла своим чередом и набирала обороты. Митрич принёс из дома выходившегося яблочного сидра, и сел в своём углу дожидаться ночи.
Дождавшись полных сумерек, он выпустил из огнетушителя углекислоту возле кабельной катушки. От чего та покрылась инеем. Затем испытатель разобрал горловину у красного и заполнил образовавшуюся пустоту самодельным вином. Так, как и было велено статуей. Собрав агрегат в прежний вид, Митрич повесил его, как ни в чём не бывало.
«Молодое вино в новые меха … То есть в красный баллон» – так переиначил Митрич на свой лад слова из стиха 9:17 из Евангелия от Матфея.
Внешне ничто не изменилась, как не высматривай и не вызнавай. Люди приходили, терли у огнетушителя всё то, что им было надо, покупали по нужде, уходили. Процесс шёл, но что-то было не так … Поток посетителей и его превращение в покупателей, уменьшался ... Не прямо на глазах Администрации, но по подводимым итогам дневных продаж.
Главе Администрации надо было опять выходить в люди и выяснять причину из подслушанных разговоров.
Взяв с собой кое-что из ассортимента крепкого для душевного объединения сначала тел, а потом уже и душ электората, вышел Митрич к кабельной катушке.
Там уже обсуждались вопросы из перечня внешней и внутренней политики, происходящей в микрорайоне … О безответственности на тротуарах, о творимом на газонах и в кустарниках, о сохранившейся чудом флоре и еле живой фауне …
Одним словом – Митрич появился с «объединительным» вовремя и кстати. На то он и Администрация!
Засервировав поверхность псевдо стола, он тут же начал провоцировать народ, представленный в лице четырех мужчин с разным гражданским видом, на откровенность в исполнении их желаний при посещении продуктового магазина.
Их он раньше видел в магазине в компании «терунов» и здесь, полирующих свои мысли и желания.
– Раньше когда я сюда приходил, и, естественно, уходил … То дома носки по моему желанию жена находила … И даже новые покупала иногда … Мне … А теперь нету такого … И жены теперь нету … Ушла она к бронзовой бабе …
– А я так напрямую скажу не стесняясь … Я в прачешную грязное исподнее … А оттуда оно мне и такое и сякое … Одним словом чистое … Было всё … Так вот сейчас такого нет … И я не ношу туда и не плачу там … Говорят приёмщица ушла за желаньями к бронзовой бабе …
– Это что … Вот у меня были чудеса … Хочешь-нехочешь, а сосед с уважением ко мне ходил и с разными емкостями … Сейчас охладел … Как-то при встрече сказал, что жена его к бронзовой бабе ходила … С тез пор, как рукой сняло ко мне его уважение … Конечно, здороваемся … Но это уже рудимент какой-то ... Приходиться всё самому покупать …
– У меня ребята хлеще … Раньше хотелось … А сейчас нету того … Мне больше и сказать нечего … Спасибо, что живой …
Слушая откровения от крепких представителей микрорайона, Митрич опять подумал – «А про слабый пол я опять ни-ни … И как же мне выполнить тот наказ от бронзовой девы?»,
Разговор притих. Митрич под вопросительными взглядами понял, что ему тоже надо чем-то влиться в беседу.
Он начал своё выступление с простых звукосочетаний – Бэ … Аа … Вот … Мэ … Мы …
Электорат устал ждать от Митрича полноразмеренных звуков, выбранных из составленных в глубинах мозга слов, а также прочих иных велеречивых мыслеформ, и прекратил потуги Митрича влиться в коллектив оратором.
Посему застольниками был вынесен вердикт – Да, ладно, Митрич, тебя-то мы знаем издавна … Ты-то наш … Видать и тебе бронзовая баба чем-то подкузьмила ... Прими с нами участие в твоём не сбывшемся будущем … При настоящее так, какое оно сейчас есть …
Митрич принял предложение и ответил ртом призывно, словно кот – Ммммммм … Конгруэнтно …
Оно раздалось, после вливания им внутрь «объединителя». Публика опешила от последнего. Хорошо, что выпили до этого изрядно, а то могли бы и обидеться … А там и до разлада недалеко, а там и руки в ход … Или в выход …
Митрич извинился перед народом за недопустимую ошибку …
Всё когда-то кончается. Кончился на сём и этот консенсус.
Но в душе у Митрича скребли не то, что кошки … У него там поселились другие представители из суровые кошачьих и с более крупными когтями. Ситуация с наказом реципиенту от донора (шедшим через ум Митрича) зашла в тупик, а как из неё выходить не знал никто … Ни продавщица, ни Администрация.
Как всегда подсказка пришла оттуда, откуда не ждали. Кто-то из стяжателей заветного, отдыхавший за ящиком, оставил горящее табачное изделие. Лежал тот окурок в сухом мусоре (всё-таки культурно его бросили, не под ноги или куда ни попадя). Ветерком из него выдуло немного искры, а из неё … Сами понимаете, если вспомнить классика Ленинизма, было уже не далеко и до пламени. Ящик занялся, крича о сём происшествии всей своей тарной собратии – «Погибаю! Горю!».
В общем для спасения от пожара все, кто был рядом, позвонили в МЧС микрорайона. Некоторые отчаянные кинулись внутрь магазина к Администрации. То, что раньше тёрли для исполнения, теперь должно было способствовать желанию одержать победу над проявленным огнём. Но кроме выдачи хилой винной струи из хорошего сидра, изделие ничем помочь никому не могло. Его отложили в сторону!
О том, что огнетушитель был уже не огнетушитель, и говорить не надо. МЧС приехало и залило тот уголок, а с ним и огонь.
Таким вот образом Митрич осрамился в итоге. Посему из Администрации его исключили ... Напрочь! А тару с вином МЧС конфисковало ... Не положено!
Уже находясь на незаслуженном досуге вперемежку с отдыхом, Митрич додумался вот до чего – «А ведь девка бронзовая, нарочно сделала "красному" такое откровение … Ей надо было сделать так, чтобы только все к ней шли и натирали места ей … Точно подкузьмила … А мой-то дурачок уши развесил – «Налейся вином …» … Вот и налился … А будь с углекислотой … Глядишь и медаль бы дали … И памятник можно было бы выхлопотать за спасение продуктов дефицитных … А всё почему, потому, что хоть они и родня подземная, а не родные … Разнородные! … Эхааа … Конгруэнтно!».
Лучшее всегда было врагом хорошего, особенно в среде неродной родни.
А. Коро, январь, 2024 г., + МОНИКИ