Осел решил, однажды, пообедать.
Зашёл попутно в знатный ресторан,
Чтоб от души "диковинки" отведать
И вешать на уши другим: как сыт и пьян.
В том ресторане разговлялись звери:
Косой капусту жрал, петух клевал зерно.
И лишь осел смотрел на них в манере:
Всех, что вокруг, считая за г#вно...
Он пафосно хамил официантам:
Мол он - эстет и знает, что, почём...
И только он - есть мера для таланта,
Вид делал важный, морду - "кирпичом".
И то ему не так, и сяк - не эдак,
И этот не годится и не тот...
Забыв о том, что он пришел обедать,
Он стал себя вести, как жлоб и жмот.
Плевал в меню, орал, что разбавляют
Не пиво водкой, а портвейн мочой.
И, мол, просить его о чем-то не желают,
Не уважают как осла, и все - "отстой".
Как грозен был тот понт его дешёвый,
Как упивался он величием своим.
Но тут пришел хозяин той "столовой",
Он был спокоен, сыт, невозмутим.
Послушал он осла, качая головою.
Спросил гостей: комфортно ль им с ослом,
Который иногда выходит из запоя,
Расположив свои копыта над столом?
Ему в ответ никто не слал петиций:
Ну что осел... На то он и осел...
Он безразличен всем, как дохлая куница.
Ну да, противно, посадить за стол.
Но ресторан - общественное место
И звери вынуждены тут осла терпеть.
И ноги на столе, обо##анные кресла,
Да... День испорчен, не на что смотреть.
Зверью, казалось, будто наплевать,
Все ждали завершения, гонорара.
Осла ведь позже можно от#****ь,
За жлобство и отсутствие навара.
Осел? А что осел... Храпел в углу.
Под утро сдулся его гнев могучий.
Ни тро-ло-ло вокруг, ни тру-лу-лу.
Лежал меж баком и навозной кучей.
Мораль сей басни выражу в одном:
Коль сквозь го#но и слизь людей ты видишь...
Как существо - наполнен ты го#ном.
А остальное так ли важно? Нет... Не слышишь...