Одинаково равнодушен
К наступающей зимней стуже.
Одинаково обесцвечен
В бурых отсветах жаркой печи.
Без вниманья к судьбе неясной,
Не считая её напрасной.
Ничего вообще не считая.
Не питая надежд на что-то.
Не тоскуя, не зная края.
Он стоит и его забота
Знать, что жизнь у него простая.
И не знать даже, просто верить.
Нет возможности лицемерить,
Нет желания объясняться,
Ничего не придётся бояться,
Шансов нет разочароваться.
Лишь стеклом отделен от мира
От того или от другого.
Нет чуть более дорогого,
Нет чего-то, что раздражает.
Взглядом ровным день провожает,
Ночь встречает не улыбаясь.
Звезды видит, как кучу дырок
В синих шторах на окнах рая.
В созецании безмятежном
Он как зеркало тех, кто взглянет
На него. У одних он нежность,
У других возмущенье, жалость.
От него ничего не осталось,
Только форма. Его не станет
Только взгляд отвернет прохожий.
Он на всех бесконечно похожий
И чужой бесконечно тоже.
И уже безнадёжно встроен
В промежуток меж дней и действий,
И событий, и благоденствий,
И проклятий, и снов. И героев,
И злодеев, и жертв их козней.
Ни спокойней он, ни нервозней
Ни обидчивей, ни веселее.
Ни о чем никогда не жалеет.
Как случилось, так и случилось
То ли вспомнилось, то ли приснилось.
Может, форма стеклу подобна?
Может там под стеклом живое?
Но охранное, сторожевое
На лице выраженье покоя,
Ну а прочее неудобно.
Ну а прочее неуместно
Пусть не радостно и не ясно,
Даже все-таки пусть напрасно,
Но зато хорошо и честно.
И ничем на куски не расколот:
Нет ошибок и чьей-то боли,
Нет вины, нет нужды в прощеньи.
Лишь с одной стороны в помещеньи
Душный жар, а с другой, на воле,
Лютый холод.