В хрустальные зимние ночи,
в алмазах крещенских небес
медово луна мироточит,
а сущему не по себе
в заваленном снегом покое…
Но ближе к Татьянину дню
затеется нечто такое
в сиротском берёзовом ню,
постылой зиме к огорченью,
но ясным посылом весне -
такое в берёзах свеченье,
что меркнет блистательный снег,
в приствольях тускнеть начиная!
Февраль, замутивши пургу,
её, как последний чинарик,
прилепит в тоске на губу.