Мы бы хотели,
чтобы всегда
были метели
и холода,
чтобы отсюда
было куда.
Доля секунды,
капля тепла -
если не чудо,
значит мала.
Веское небо,
скука, зола.
Вот тебе дебри,
хочешь бери
на середине, когда серебрит
пережитое
пряди волос,
совесть не совесть
если пришлось
можно остаться -
это вопрос.
Но пунктуация
тоже ответ.
Пауза в танце
близких планет.
Если не видно
явных примет
это не диво
да и не знак,
что ничего не случилось, глазам
лучше не верить,
ясно как миг -
главные вещи
не напрямик,
а по ухабам,
мимо ре-ми,
странным зигзагом -
вроде не да,
кажется сзади,
а навсегда,
и достоверней
камня и льда.
Там, где ступени
последняя метка,
выше лишь, можно сказать, облака.
Точка отрыва
это и есть
зрелого мира
добрая весть,
точка, в которой
кончается «здесь».
Плотные шторы,
занавес «там»
не бутафория,
а Мандельштам,
то есть могила,
которой не стал,
нет её или -
вздрогнет слепец -
вышел-то вышел - останется весь.
Не разделенье
на это и То,
а незаметная
(как запятой
в речи стежок -
вроде пустой
звук этот - шов
вижу, игла
где теперь? кто
вытянул, а?) -
через моря,
через века -
связь это, связь!
Держится целым
слово не через, а вместе с пробелом.
Можно не верить,
хочешь не знать -
ты не посредник,
а адресат.
Спящим берлога,
тем, кто не сам,
будет подмога
и проводник,
много у Бога
последних таких.
За занавеской
тает ледник.
Кроме отрезка
всё от чего.
Веское небо за синевой.
Мы бы хотели
на вечный вопрос
чтобы ответили
прорези звёзд,
бурные реки,
чаемый плёс,
Пушкин, Онегин,
большевики,
ямы и вехи,
черновика
рыхлые строки,
стебель цветка,
горы и блохи,
Данте, Пиндар,
ну и так далее, далее - да…
Словно на свете
прямые пути,
тот, кто ответил и улетит.