Дионис
(Фантастический роман)
История, которую я хочу рассказать, произошла в будущем как в настоящем, не могла не произойти, потому что продиктована мне из мира, где уже всё было и всё будет, пусть даже не на Земле, а где-то на...
...Ему снился сон, сон о другой планете, где его, по-прежнему, звали Дионисом, он чувствовал себя самим собой, но то была другая реальность. Не каждый раз она возникала, а начиналась и продолжалась только, когда он уставал и засыпал мгновенно.
Дионис и Снегия
Дио сидел на берегу озера и ждал. Он соскучился по Ней - девушке-эльфийке, которая не была эльфийкой, но напоминала ему героиню старой марсианской сказки, потому что была божественно красива, бесподобно пела (он раз заслушался и чуть и не погиб в местных сумерках), почти не спускалась с деревьев, в которых жила, видимо, как дома, и точно колдовала или ворожила. Её украшали тонкие длинные седые волосы и салатовых оттенков живые растения, которыми она наряжалась. Серебряный лук висел за спиной, но он ни разу не видел, чтобы им пользовались. Она была под стать деревьям, высоким, стройным, светлым, чуть похожим на русские берёзы, но с белыми(седыми) листьями и зеленоватыми свисающими густыми, дугой прогнутыми, удочками-ветвями. Глаза казались чёрными-пречёрными, но она не приближалась даже на десять метров, и разглядеть себя не давала, а только серебристо и дружелюбно смеялась, чуть дразня и, казалось, изучая его с неподдельным интересом.
Дио прозвал её "Снежком". Он заранее улыбался и, немного волнуясь отчего-то, оглядывался по сторонам. Дул лёгкий озёрный бриз, и на заросший кустарником и деревьями берег набегали прозрачные голубые волны. Здесь не было птиц, по крайней мере, Дионис ни разу не видел их, поэтому стояли небесная тишина и шелест воды точно такой же, как на Земле, на морском берегу при штиле. Замечательно окрашивалось небо: полчаса оно играло насыщенными оранжевыми красками из-за восхода Аластека - огромной, в девяносто пять солнц, звезды, даже воздух казался золотистым, а сейчас преобладали синие оттенки, хотя на востоке полусфера была абсолютно белой, видимо, от свечения яркого звёздного голубого карлика, обозначенного на картах как Алтей. Кроме того, в зените висела спутница Терния Ния, сверкающая зелёными, белыми и чёрными глянцевыми, неправильной формы, пятнами. Снежок не появлялась.
Только спустя четверть часа Дионис почувствовал, что тишина имеет жутковатый вкус тем более, что вдалеке за хребтом поднимался наискосок светло-коричневый дымок. Прежняя беспечность вмиг улетучилась, и он снова превратился в осторожного, умного и бесстрашного до крайности охотника. Он, конечно, не был им, но как археолог, разведчик, исследователь глубин Вселенной, имеющий опыт и стаж, обнаруживал иногда древние гены древних эпох, а также, не раз виденную им современную жестокость. Дио понимал, что за ним наблюдают и это не Снежок. Интуиция подсказывала: "Будь начеку! Не нравится мне сегодняшняя тишь, кроме того, висящая над головой Ния почему-то странно подмаргивала. Оглянись!" Он еле успел пригнуться, как воздух прорезала тонкая, широкой окружности горизонтально бегущая волна...вторая и третья, обожгло кожу и тут же проявилось синей гематомой. Воздух словно звенел теперь. Дионис пополз к глэтчеру.
Он оставил его замаскированным в ложбинке метрах в семидесяти наверху холма. Быстро перемещаясь вместе с ползущими в ту же сторону вьюнами, Дио нашёл лаз и буквально нырнул в приоткрытый люк, внутри быстро перевернулся и только взялся за рычаги, как резко потемнело. Это было частичное затмение Нией Аластека. Дионис понимал, что нужно обождать. Кое-что изумляло его и волновало: зелёные травы всё более заплетали построенный над глэтчером шалашик, и он мог ориентироваться исключительно по приборам, однако, они выдавали несуразности, а иногда рисовали непонятные знаки и иероглифы. В окно между ветками Дио успел заметить, как Ния переливалась разными оттенками и глянцами. "Не к добру!", - промелькнула мысль, и в это время рядом "пропела" и воткнулась с содроганием поверхности страшная ярко-зелёная молния. Дио аж клацнул зубами. "Никаких же туч. Откуда бьёт?!", - вопрошал он, но потемнело, как ночью, и кругом сверкало и грохотало ужасно и восхитительно одновременно. Тучи, чёрные, наливные, возникли почти мгновенно, и создавалось впечатление, что они кружат специально над прибывшим инопланетным гостем.
Отчего-то чувство покоя овладело им, и через лобовое стекло ракетоплана стал появляться слабый свет, а ветви ползущих трав расступались по сторонам. Гроза закончилась. В тернийском небе царили неизвестные ионно-электрические художники: разноцветные круги, гало, радуги и всполохи зарниц плясали и играли на всей видимой полусфере. Ния, висящая над головой, тоже изменила внешний облик - огромные электромагнитные всполохи окружали её. Вдруг обе планеты содрогнулись, воздух завибрировал, и из недр пылающей Нии вырвался огненный вращающийся шар. Он как бы неохотно стал постепенно удаляться, заворачивая на пока непонятную орбиту. Наблюдатель на Тернии мог увидеть, как через восемь часов плазмоид сделал оборот вокруг Нии, а через год орбита её спутника стабилизировалась. Дионис ещё ни разу не видел такого и не слышал от других. Видеокамеры глэтчера холодно фиксировали происходящее, а он стоял, не в силах моментально успокоится. Рождение меньших звёзд из больших, появление огненных плазмоидов разного размера, остывающих и превращающихся в газовые гиганты, он наблюдал не часто, но был знаком по учёбе в Академии и в практических исследованиях. Однако, такое посчастливилось увидеть впервые...Ния преобразилась. Она чуть уменьшилась в диаметре, но не это бросалось в глаза. Внешнее излучение её (как это объяснить?) стало заметно нежнее и материнско-любовным что ли. Цвет планеты изменился. Она светилась радостными солнечными красками...Да, и осевое вращение её уменьшилось - открылась обратная сторона. Возвышенные порывы преобладали, казалось, везде. Дио сиял от удовольствия.
Спутник Нии мягко пульсировал ярко-белым светом. Он, явно казалось, переговаривался с матерью, а та отвечала плавным изменением атмосферных облаков. Планета-мать вращалась быстро, но детёныш ещё быстрее. Его поле было заметно с Терния и пересекалось с полем родной планеты. Ния словно ласкала своё новорождённое чадо.
"Он больше похож на земной снежок", - подумал Дионис, и, будто услышав его, показалась в деревьях девушка "Снежок". "Как же зовут тебя, красавица?" - залюбовался он, и неожиданно понял: "СнЕгия", то есть, с самого первого знакомства Дио практически угадал. Она общалась телепатически и тоже радовалась возникновению маленького красивого спутника. Ей понравилось, что пришелец назвал светящийся шарик "Снежком" - получилось, в честь неё. Снегия улыбалась Дионису приветливо и открыто. Он почувствовал, как сердце бешено заколотилось, и кровь подступила к лицу. Дио попытался сказать что-то, но покраснел, потом помахал рукой, неловко шагнул и оступился на склоне холма. Снегия заразительно захохотала, и его смущение как рукой сняло. Он засмеялся в ответ и понял всем существом своим...Влюбился! Девушка взглянула на Диониса внимательно и строго, словно пронзив взглядом чёрных глубоких глаз, ничего не сказала, но грациозней прежнего повернулась и исчезла в зарослях.
Снегия весело, но в некотором смятении, скользила по веткам деревьев. Она то перегоняла подружек, то задумчиво отставала. Через десять минут они добрались до своих подвесных шалашей. Подобно гнёздам их пол был выстлан мягкой листвой и фиолетовым цветочным пухом. Маленькими девочками они построили эти домики под руководством воспитательницы, вырастившей и научившей их жить на Тернии. Год назад эта мудрая женщина «ушла» в мир иной, и в свои семнадцать лет девушки остались без присмотра. Все они обладали многими вселенскими способностями: телепортацией, телепатией, способностью понимать любых живых существ, общаться с животными и растениями, использовать в своих целях различные энергии. Родной планеты они не помнили - знали только, что она очень далеко, где-то в Радиальных Мглистых галактиках. Девчонки выросли и привыкли здесь. Это был их дом, их родная планета.
На Тернии никогда не было зимы и ночей в земном понимании. Их двойная планетарная пара находилась между двух звёзд, поэтому при осевом вращении каждого космического тела их двоичной системы происходили лишь частичные затемнения и постоянные изменения цветового фона небес, редкой облачности и воздуха, аналогичного земному. Изредка происходили затмения звёзд. Температура колебалась между 18 и 30 градусами (по Цельсию) в тени, а гравитация и давление воздушного столба напоминали земную.
Снегия оказалась одной из самых способных. Она быстро схватывала, любые учебные занятия давались ей легко, а в скорости мышления ей не было равных, отчего девушка любила подшучивать над подружками и озорничать неутомимо. Диониса её девичья община наблюдала давно, как только тот впервые притернился на Равнине озёр. Девчонки разумно опасались гостя, но Снегия была храбра до отчаяния. Внутренний голос говорил ей о неслучайности его появления, и поэтому приблизилась и показалась ему. Она запросто читала мысли и ощущала настроение пришельца. "Что-то новое возникло между нами, необычное и странное", - пронеслось в голове её.
Снегии не хотелось анализировать вовсе. Ей было безрассудно хорошо, иногда чуточку волнительно и непривычно, почти неудержимо влекло снова увидеть Диониса, читать его мысли, купаться в его странных непредсказуемых эмоциях, которые ей были очень близки. Целый вечер она вспоминала вселяющую уверенность поступь Диониса, его определённую силу, стройность фигуры, длинные вьющиеся чёрные волосы и природную искренность. Снегия ни разу не слышала такого низкого и одновременно мягкого голоса, тембр которого проникал в самую глубину её души. В общем, она была обескуражена.
В свою очередь, Дио, впервые увидев девушку неожиданно близко, просто потерял покой: Снегия пронзила его и словно заворожила. "Она понимала меня без слов, и я слышал то, о чём она думала!", - восхищался он. Дионис знал о телепатии, но испытал на себе это влияние только сегодня и ему тоже было волнительно и весело. Снегия была выше его на целую голову, но точно воздушнее и легче, проницательнее. Он заметил перемену в её настроении, когда нежные чувства вспыхнули в нём. Тысячи мыслей стали проносится в голове парня, и он вдруг высоко подпрыгнул и с наслаждением упал в траву-мураву, которая тут же ласково обвила его. Небесные краски играли космические мелодии и притягивали взоры. До этого парню некогда было любить - пришло время.
Фиолетовый снег
Фиолетовый снег напрягал. Дионис видел его впервые, впервые
ощущал невидимую границу между сиреневым хладом и хладом белым, а вышел сюда совершенно случайно...Это было на ПАнеме, планете в соседнем для Земли рукаве Галактики у звезды СН 1001 – 237 ОН (по межгалактической классификации), у звезды, которую Дио прозвал "Азиаткой" за раскосую тёмную пылевую туманность, вместе с звездой похожую на узкий глаз...Снег искрил и переливался, но никак не смешивался между собой. Из-за бугорка метрах в двадцати от Дио что-то шевельнулось и прыгнуло. "Ба! Фиолетовый заяц!" Он резво поскакал на белое, но на стыке цвета резко отвернул и умчался в сторону заиндевевших сиреневых кустиков. Наезженная когда-то дорога пересекала границу снегов поперёк и терялась в жёлтых, оттаявших на утренних лучах, сопках. На лиловом повороте виднелось салатового цвета пятно, куда неожиданно спикировала оранжевая стайка местных пичуг. Складывалось впечатление, что они имитировали вьюжные вихри, то поднимались вверх, то кружили, разбегаясь, то планировали на эту салатовую блямбу, то, будто подхватываемые очередным порывом ветра, снова улетали вверх и в сторону, кружась и возвращаясь. "Нет. Они репетировали некую песню в рыжих тонах и звуках!", - разведчик засмотрелся, боясь пошевелиться...Оранжевая мелодия закончилась также быстро, как началась. "Что Это: биозащита, поле Росса, башня Вольта или другое что-то? - необходимо было определить, - но как?" Диониса нельзя было обвинить в медлительности соображения. Он швырнул сорванную ранее хвойную шишку, которая пролетела без сопротивления, но неприятно вздрогнула, преодолевая прозрачный барьер. Цвет тоже изменился прямо на глазах и стал серым.
...Тогда пришлось прибегнуть к извечному помощнику - анизатропному кристаллу, который являлся одновременно талисманом, призмой, биноклем и лупой. Дио носил его на кевраловой нити, неэлектропроводной и неимоверно крепкой. "Так-так, что тут у нас? - разглядывал он, вращая камушек в разные стороны - Опаньки! Бегущая синусоида, вторая...периодическое поле. Занятно, а вот и мерцающая фиолетом "лялька". Красиво, хитро и ничего не понятно. Придётся облететь"...Как исследователь, он обязан был обозначить проблему, сформулировать или описать кратко...Стоит заметить, что Дионис работал по старинке: во-первых, один (когда двое, проблем в четыре раза больше), во-вторых, часто в физическом теле - так больше чувствуешь и понимаешь, в-третьих, так интересней.
Глэтчер на автопилоте фиксировал высокое конусное поле, которое Дио именовал "Трюфель", и выяснилось, что оно занимало четверть северного полушария планеты. Вершина конуса слабо издавала треск и светилась неоном. Астронавту пришлось снова спуститься к подножию "куличика", так как приборы обнаружили там активное движение, однако, это были всё те же фиолетовые зайчики. И тут Диониса осенило. Он подстроил ракетоплан под периодичность синусоиды и, повторяя её движение, бочком и резким маневром "протиснулся" в Трюфель.
...О, здесь стоило побывать! Глэтчер, конечно, тут же перекрасился, а на лобовом стекле обнаружился слабый фиолетовый налёт-свечение, отчего этот умный ракетоплан недовольно выдавал противные потусторонние звуки. Дионис медленно отодвинул крышку и выбрался наружу. Стояла зимняя тишина. Он спрыгнул на снег, провалившись по колено, и сунул вглубь сугроба анализатор - ровным счётом, ничего - обыкновенная «Аш» два «О». Термометр показывал десять градусов по Цельсию (не приведи Господь иметь такое имя). Лучи Азиатки таяли в воздухе от набегающих, издали синих, туч. Мимо торопливо проскользнул заяц и скрылся в норе, не обратив на Дио никакого внимания. И вдруг пошёл снег, фиолетовый снег, ребята! Он был чуть крупнее обыкновенного, неторопливо падал на плечи и мерцал. Было или нет, между снежинками вспыхивали искры при соприкосновении. Тучи, окаймлённые неоновыми границами, казалось, вот-вот опустятся на поверхность Панемы. Они переливались фиолетовыми оттенками и перемигивались тонкими ослепительными молниями. Снег таял на руке Диониса, и он ощущал некую силу и присутствие невидимого сознания, будто изучающего и умиротворённого. Разведчик потерял осознание времени, но скорее чувствовал, чем видел - смеркалось. Кожа на ладони светилась фиолетовым цветом…"К сожалению, надо возвращаться в машину", - подумал Дионис и, помедлив, но будто очнувшись, ловко запрыгнул в люк глэтчера. "Точно недавний заяц в нору", - пронеслось в его голове. Было над чем подумать.
Он заночевал прямо в летательном аппарате...Сны уже давно были управляемыми, и Дионис размышлял: "Очевидно, это поле, специально-ограничивающее пространство. Источник и природа неясны, свойства - тоже. Спускающиеся от неоновой точки синусоидальные импульсы...разные по качеству. Поле преодолимое, но не всем, на погоду планеты влияет мало, хотя как сказать."
Утром парень проснулся в кромешной тьме. Оказалось, его в летательном аппарате завалило снегом на полметра. Дио включил остывший двигатель и легко выпрыгнул из-под фиолетового покрывала: воздух серебрился, лучики Азиатки ласково прогревали тело взбодрившегося пилота и корпус ракетоплана, а с веток кустов и кустиков капали сиреневые дождики.
Дионис не спеша облетал сопки, прозрачные ледяные величественные озёра и густые невысокие леса - бесконечные фиолетовые пейзажи и картины, где цветными вспышками часто встречались яркие помпезные птицы и...тысячи зайцев. Ничего необычного увидеть не удалось, единственное, старая дорога неожиданно оборвалась, правда, и тогда Дионис решил выбираться из странного конуса. Хотелось облететь остальную часть Панемы, усилить складывающееся мнение при взгляде со стороны.
Он без труда выбрался из Трюфеля и выправил курс на юг. Белые зайцы сопровождали его низколетящий кораблик. При приближении к экватору становилось теплее, поперечная горная гряда отсекла любопытный экскорт, и Дио окунулся в плотный, но прозрачный океан мелких брызг от ударов морских волн о многочисленные островки, большие и малые, наполненные галдящими разновеликими пернатыми...Южный, изрезанный длинными бухтами и реками, материк соединялся узким перешейком с северной твердыней, и на юге царило лето.
На юге стояла жара, но не облегчение экипировки увлекало исследователя, а то, что зайцы образовывали разумные, структуированные племена и сообщества. Одни охраняли зайчат, кормили и воспитывали, другие собирали местные морковь и капусту, третьи, крупные и зубастые, подгоняли слабых и более мелких. Среди них встречались и фиолетовые. Самые же жирные и откормленные заюги лежали в тени, изредка требуя к себе явно господского внимания. Зарождались зависимости (кто сильней, у того больше прав) и общинно-племенные отношения. Материальные, вещественно-физические силы преобладали. Пролетая в режиме «не обнаружения» над одним таким племенем, Дио сначала ослеп на мгновение от светового зайчика, а потом увидел фиолетовое озеро. "Опять конус!"- удивился он, не веря глазам, взглянул на приборы и остановился, зависнув точно над огромным зайцем размером с земного телёнка, пристроившимся у основания прозрачного Трюфеля. Это очевидно был вожак. Рядом с ним под ягодным кустом ровными рядками лежали различные продукты. Заюга лениво, но смачно грыз морковь и, не доедая, бесцеремонно-нагло бросал кочерыжки за спину, внутрь работающего конуса, за стеной которого на расстоянии метров десяти жались друг к другу, боясь приблизиться, около десяти худых фиолетовых зайчат...Конус был раз в сто меньше северного аналога, и здесь не было фиолетового снега, но все зайцы внутри и вода отражали этот свет..." Два сине-алых колпака. Занятно!", - ухмыльнулся Дионис и скинул вниз протухший с вечера обед на лежащего заячьего монстра.
Вмешиваться в эволюцию чужих цивилизаций запрещено по утверждённым вселенским законам. Дио не нарушал их - он просто шалил. Ему не раз встречались иные формы сознания. Здесь произошло внешнее воздействие. Это раз. В некоторые животные души переселились человеческие, потерявшие по той или иной причине свои оставленные неизжитые тела. Это два. Силы извне – божественные или высшей цивилизации. Второе явление характеризуется потерей качества разума, потому что физическая материя имеет сильную тёмную сторону, ведущую к помутнению. Души, долго кочующие без телесной оболочки, забывали дорогу к родным клеткам и вынуждены были воплощаться в живые "подручные" существа. В противном случае их ждал неизбежный распад. Случившиеся действия явились необходимыми и достаточными условиями зарождения новой цивилизации, как ни смешно, Заячьей разумной.
Дионис облетел и просканировал приборами ракетоплана меньший конус. Казалось, разница была только в размерах, но сомневаться было главным принципом в работе, а Дио допускал всякое. Он решил доложить в Центр астронавтики им. К Э. Циолковского (в "Цацку" - «Цацкой» Сергей Павлович Королёв называл первую ядерную боеголовку на свою «семёрку» – Прим. автора) о найденном феномене. Впоследствии открытые Дионисом конуса были обнаружены в различных уголках Млечного Пути, а также на Андромеде и в других галактиках. Их встречали крайне редко, и толком никто не знал для чего они, кем и когда созданы. Один раз попался усечённый конус и раз в "трюфеле" оказалась целая планета (Дно было с зеркальным отражением). Цветовой окрас радовал художников и поэтов. Два конуса на одной планете кроме Диониса пока не нашёл никто. Назвали их Диоконами, и тридцатилетний парень очень гордился этим открытием, хотя и не подавал вида...Он переслал отснятую информацию и продолжил наблюдения. Трава в конусе была ниже и имела коричневый оттенок. Зайцев насчитывалось гораздо меньше, чем на «воле». Через прозрачные стенки колпака просматривались ничем не примечательная гряда сопок, три озера с ручьями, лес и цветущие луга. Неоновый «фокус», однако, искрил сильнее, чем северный, но это могло быть связано с магнитосферной защитой самой планеты.
Дионис возвращался на север. Панема повернулась в своём вращении, и между материками бушевало и брызгало бесконечно синее море, испещрённое всевозможными островами. Зайцы не умеют плавать: то ли уши мешают, то ли зад перевешивает, поэтому острова и воды были раем для птиц, пресмыкающихся, рыб и морских млекопитающих. Зоологи, орнитологи и ихтиологи плясали бы, оказавшись здесь и видя такое изобилие живых форм. Глэтчер на автопилоте летел к перешейку, который не удалось подробно осмотреть при первом знакомстве.
Это оказалась длинная, километров в пятьдесят, полоса скалистых образований высотой до шестисот метров над уровнем моря, в трёх местах коротко обрывающаяся, шириной же - до одной римской стадии. По перешейку можно было пешком добраться с одной суши на другую, но, как правило, такие пути всегда кем-то караулятся. Он полностью контролировался колонией огромных ненасытных воронов, клювы которых достигали пятнадцати-двадцати сантиметров. Чёрными пятнами усеяны были и ближайшие скалистые островки. Дио повернул к северному континенту и, увеличив скорость, через десять минут приземлился у большого конуса - ему ещё раз хотелось побывать внутри него и попасть под необычный снегопад. Однако, поле почему-то уплотнилось, и путь в фиолетовые снега был невозможен, при чём на поверхности конуса периодически вспыхивали устрашающие кляксы. Дионис попробовал проникновение в тонком теле. Вход был закрыт.
Дионис не привык сибаритствовать, поэтому, оставив детекторы, решил бегло осмотреть остальные три планеты системы СН 1001 – 237 ОН, не входящие в маршрутные планы. Они находились вне пояса возможной обитаемости, не имели атмосферы, представляя из себя застывшие лавовые образования со следами астероидных кратеров. Их орбиты не подчинялись закону Титиуса-Боде, в 5 и в 11 раз превышали орбиту Панемы, а две планеты, Красная и Синяя, летали практически по одной траектории и не "видели" друг друга из-за симметричного расположения относительно "Азиатки". Это, между прочим, говорит либо об искусственном воздействии на происхождение пары планет, либо о парности неизвестного науке явления при начальном образовании газовых аккреций. Коричневая планета перемещалась гораздо дальше от родной звезды и отражала мало света. Красная планета напомнила Дионису родной Марс, где он появился на свет божий после сложнейшего этапа восстановления марсианской биосферы. Здесь, как ни странно, он тоже обнаружил остывшие следы древней цивилизации и почвы, насыщенные железом, никелем и кобальтом. Чуть меньшая Синяя сестра была покрыта на половину азотистыми кислыми льдами, а Коричневая, скальная, словно ёж, ощетинилась навеки острыми неправильной формы и разных размеров многочисленными пиками. Магнитное поле отсутствовало. Они, похоже, имели для землян только технологическое значение.
Дионис вернулся на Панему.
На Панеме за неделю его отсутствия ничего не изменилось: также хрустел под ногами снег, невдалеке, по-прежнему, прыгали зайчата, а приборы выдавали неизменные или слабой коррекции циферки. Дио скрупулёзно просмотрел недельные записи и загрустил: "Ничего нового!" Фиолетовый оттенок на руке не исчезал...Небо было затянуто серыми тучами, и от низкого давления у Диониса чесалось ухо. "Скоро сам буду, как заяц," - подумал он и прыгнул с места аж на два метра вперёд. Под ним почти не было снега...Дио замер и задумался, подводя итоги этой экспедиции. "Блаженны непокрытые сознанием" и "Ну, хоть что-то," - прошептал он, пытаясь пронзить взором "закрытый" колпак. Нехотя астронавт достал квадрокоптер и два часа гонял его вокруг конуса и над ближайшей окрестностью. Ничего интересного. Дионис отошёл метров на двадцать, попетлял вокруг глэтчера...Закружились первые снежинки, пушистые и белые. Он обернулся - в конусе падал фиолетовый снег! Невидимая стена превращала видимое в нереальную сказку. Космонавт сделал голограмму пейзажа и отправил в "Цацку". Больше не стоило задерживаться. Когда-то он учился на Земле, в Санкт-Петербурге. Там есть "Заячий остров", на котором построена Петропавловка. Здесь - огромная Заячья планета...Дио примостил и замаскировал датчики дальнего действия, присел на дорожку и, лихо обуздав своего космического конька, двинул в путь: "Прощайте, фиолетовые зайцы!"
Трансгрессия…
Терний
...Почему ему вспомнилась Панема, Дионис не понимал, но закрались некоторые предположения. Он пять лет не встречал конусов, хотя побывал в семнадцати звёздных системах и исследовал около сотни их планет. Приключений было достаточно для написания трёхтомника, но на Тернии он решил задержаться не для этого, а для прояснения своих сомнений. Рождение спутника у планеты явилось уникальным событием. Второй раз ему повезло крупно, а рукав Космической Глуши стал сюрпризом для Центра, при чём, Дионис осмотрел лишь сотую часть рукава. Кроме Терния, Нии и теперь Снежка, конечно, в системе Аластек-Алтей были ещё три планеты, вращающиеся между этими звёздами на расстоянии, примерно, 2, 5 и 7 астрономических единиц от пары Терний-Ния, соответственно, Вэттер, Совэт и Алсо. Орбита Алсо, газового гиганта, с каждым оборотом всё больше вытягивалась и наклонялась к Аластеку. Участь планеты была предрешена - гибель в пучине звезды. Если бы земляне захотели, то могли бы спасти планету, перетащив её на новую орбиту, как они сделали это с Венерой, но пока Дионис отложил проблему Алсо до лучших времён. Вэттер и Совэт оказались телами земной группы, как Терний и Ния. Размеры планет отличались не сильно, кроме того, Вэттер имел атмосферу и два металлических спутника.
Дионис начал изучение этой системы с внутренних планет не случайно. На Тернии давно обнаружилась жизнь, близкая к человеческой.
Терний превосходил солнечного Марса в 2 раза по массе и в 1,5 по объёму. Атмосфера была выше и плотнее, чем на Земле, а средняя температура составила около 24 градусов по Цельсию. Оборачивался он за неполных 9 часов, электромагнитное поле отличалось десятикратно от земного и поэтому более надёжно защищало планету от жёстких внешних воздействий. Иногда с неба лили слабой кислотности дождики, но питьевая вода била из родников, и недостатка её не ощущалось. Два неправильной формы континента "бороздили" воды глубокого солёного неспокойного океана. Аборигенки называли свою землю Седа, а условно-южную - Бела. Дионис потом перенял их названия и составил карту планеты. Он, как обычно, "исколесил" значительную часть обоих материков и отсканировал беспилотниками ландшафты: горы, реки, озёра, леса и долины, обнаружив залежи разных руд и, главное, ртутные и серебряные, описал флору и фауну. Из поразившего отметилась скала из чистой платины посреди никелевого заросшего плющом кратера и горная гряда Атлант с высотами более 15 километров. Терний оказался райским домом: многочисленные водопады, живописные речки и ручейки, плодовые и ягодные растения, тёплый климат и умеренные ветра. Дионис много работал, но успевал восстанавливаться и отдыхать. "Вечером" он спешил хоть на минутку увидеть Снегию.
Она же не понимала, что с ней происходит - просто, её тянуло к нему. Снегия чувствовала, когда он возвратится на "их" берег у заросшего ручья. Там она впервые обнаружила Диониса и его "кораблик", подглядывала за ним, а потом показалась ему. То-то он удивился!
Мужчина немного пугал её своей несбалансированной энергией, но чувства, помыслы его были чисты и благородны. Он происходил из далёкой-далёкой стороны, иного сознания и природы, был необычен и... красив. Снегия стала тщательно готовится к встречам - купалась, умывалась, укладывала и заплетала волнистые волосы, вправляя зелёные лепестки и лесные цветы. Все девушки ходили в шелках, которые сами умели делать с детства. Снегия любила белые, ярко-жёлтые и сиреневые цвета (сирень обожала). Сегодня она летела к нему.
Дионис окунулся на обратном пути в маленьком прозрачном озере в неприметном ущелье Западной возвышенности. Ему удалось запечатлеть сразу три ярких радуги на снежных вершинах. Высокий водопад, вкусная горная вода воодушевили его и наполнили бодрой радостью, а, когда он увидел Снегию, то не удержался и подбежал к ней, и она не испугалась, а вдруг прижалась к его груди и замерла, слушая сердца, его и своё, громко бьющиеся друг с другом. Дионис не удержался и поцеловал её в горячие губы.
Они оба потеряли сознание...Их вдохновенные ауры соединились, и счастливая Богиня Любви преподнесла им и всей планете подарок - на небесах зародилось дитя и вселилось в чрево Снегии. Блаженные энергии переполнили разум влюблённой пары, сияя и озаряя воздух. Они очнулись. Дионис взял девушку на руки, закружил, улыбаясь, и сказал: " Я тебя никуда не отпущу. Мы теперь - муж и жена". " Где же мы будем жить?" - спросила она мысленно. " Я всё устрою, а завтра мы отпразднуем нашу свадьбу," - неохотно Дионис и Снегия расстались до "утра".
Девушки ждали загулявшую подругу. Замучили вопросами, когда она, светящаяся, вернулась, и потом как-то сразу тоже влюбились в Диониса...все одиннадцать. У них совсем не было шансов, но любовь, сильнейшее из чувств, охватила всех. Нет ведь никаких табу и общих правил, девчонки были как родные, поэтому Снегия не удивилась их желанию стать матерями, но настояла на своей единственной свадьбе и отдельном проживании.
У Диониса возникли приятные хлопоты, ему хотелось удивить Снегию. Он заказал на Марсе грузовой корабль, на котором ему прислали двухместный глэтчер, дом-конструктор "Кувшинка", лодку и подводное снаряжение, птиц отряда воробьиных и врановых, несколько пар кошек и собак разных пород (как сюрприз) и черепах для экспериментального заселения морских островов. Разное другое оборудование и подарки фигурировали в его длинном списке. Дионис не очень любил технологии, но пользовался при необходимости.
Свадьбу сыграли через три дня, пролетевшие словно мгновение. Дио соорудил пристань в заводи озера, где пришвартовал собранный дом, похожий на лилию, с верандами в виде прозрачных вместительных пузырей и отдельно – сруб для русской баньки на дровах. На берегу возник белый шатёр и круглый праздничный стол со скамьями вокруг. Музыкальные и видеоплейеры встроились по давнишнему обычаю в панели столешницы, поэтому с музыкальным сопровождением проблем не было. Еду и напитки в нехитрой посуде дружно приготовили девушки, настоящие рукодельницы и красавицы. Девчонки украсили стол цветами и растениями. Своих родителей ни Дионис, ни Снегия не знали. Невеста в белых шелках, словно лебедь, склонялась к жениху, который исполненный важностью поднимал бокал с волшебным цветочным нектаром. Все танцевали под старинную музыку, водили хороводы, радуясь любви, переполнявшей их сердца и души.
Дионису, как Адаму на Земле, посчастливилось стать родоначальником тернийского человечества. В тот день на Тернии зародилась новая цивилизация.
Дионис и Снегия поселились в плавучей лилии. Она сочиняла днём стихи и картины, а он то охотился на озере, то летал за экзотическими фруктами, потому что "Хочется кисленького со вкусом...мёда", то терялся в джунглях экватора, изучая живность и растения, то собирал тутовый шелкопряд для своего "гарема". Когда молод, тебя хватает на многое. По вечерам супружеская пара созерцала береговые пейзажи. Снегия читала стихи, а он блаженствовал, лёжа на диване головой на её коленях. Она не знала, чьи это тексты, потому что они были не подписаны, а найдены в библиотеке Диониса в старинной канцелярской папке:
На планете Нирвана
Я не хочу писать словами -
Побуквенно, В-ы т-а-к м-и-л-ы !
И в озадаченной Нирване
Сегодня тучи голубы,
Но только днём, а ночью камнем
Летят Сатурны (Как малы!),
И вдруг любовь ложится с нами,
А мы не замечаем мглы,
А потому, что "Бросьте книги!"-
Кощунственно вам говорю:
Метеориты светлым мигом
Бомбят прекрасную зарю
От Аластека - квазимонстра,
Звезды, что видим только мы,
Когда в лучах багряно-острых
Он поднимается из тьмы...
Это было его стихотворение, но он отнекивался, не признавая авторство. В её устах оно звучало абсолютно необыкновенно. Девушка рассказывала и гладила его волосы. Он замирал и всё пытался понять, где ему доводилось ощущать такую негу, но скорее от переизбытка эмоций, а, возможно, от усталости, не догонял ускользающую мысль.
Как-то Снегия при нём разбирала свои нехитрые вещички, и вдруг, О, чудо! Дионис увидел в руках девушки фиолетовый конус. Он был размером с крупный колокольчик, и девушка называла его "фонарик". Он светил с острия неоном, а из раструба лился тихий лиловый свет. Конус изготовлен был из лёгкого полупрозрачного сплава. От рук Снегии тоже иногда исходило слабое еле заметное такое же свечение. Диониса пронзила догадка: "Вот где он испытал впервые эту божественную милость, это невероятное блаженство! В конусе, открытом им же пять лет назад на Панеме."
Оказывается, у каждой девушки имелся индивидуальный "колпачок", который выдавал свечение, повторяющее преобладающий цвет ауры хозяйки колпачка. Двенадцать девушек - дюжина цветов спектра от фиолетового до белого включительно. Цветовой оттенок лишь изредка обозначался на коже, поэтому заметить его не всегда удавалось.
Диониса ошеломило это событие, но девчонки в один голос утверждали, что "фонарики" у них с рождения, и они их берегут как память о покинутой родине, как непреложное приданное. Снова загадки и вопросы, снова Дио отправил сообщение в "Цацку". Пришёл ответ, что это очень интересно и что большие конуса жёлтого и розового окраса обнаружили в звёздах с противоположного края Млечного Пути на двух планетах почти рядом.
Через шесть месяцев ровно у счастливой четы родились девочка и мальчик, настоящие тернийцы, Лаура и Юрий. Они были больше похожи на мать, но глаза были папины, серо-зелёные. Вскоре и другие девушки стали матерями. Хлопот прибавилось, но каких замечательных и весёлых. Дионис резко повзрослел, а женская половина расцвела ещё сильнее. Природа привыкала к новым человеческим звукам и эмоциям.
Как необычно было слышать Тернию детский звонкий смех! Складывалось ощущение, что и Снежок с Нией слышат его. Ния отражала ровный бело-зелёный свет, а Снежок, остывая и кружась, мило моргал с высоты.
Диониса охватил хозяйственный зуд. Он с утра до вечера пилил, стругал, колотил, строил и сооружал кроватки, домики, качели, скамейки и скамеечки тем более, что обожал работу по дереву. Девушки совместно готовили еду, и община часто собиралась одним дружным кругом за столом. Дионис рассказывал о своих странствиях по Вселенной, а ему было, что поведать и чем восхитить слушательниц. Магически звучали выражения: "зелёные гвозди", "лужи любви", "пещера забвения", "блуждающий запрет", "болтливый ёрш", "заглот-пень" или "ловушка души". В свою очередь девушки рассказывали о личных бестелесных путешествиях, потом Дио проверял некоторые факты и предварительные девичьи образы всегда совпадали. Таинства и загадки манили, захватывали воображение, бередили умы и чувства.
Майя, близкая подружка Снегии, быстро освоила письмо и стала вести записи о планете для будущих поколений - Родовую книгу, Летопись, Правила, видео-фиксацию важных событий. Жизнь утверждалась!
Семейная заботы радовали Диониса: дети росли быстрее, чем на Марсе или на Земле, славно говорили на ему родном русском языке в отличии от мамы и легко общались телепатически. Папа в них души не чаял, но Снегия чувствовала, как его тянет в Космос. Нет, не груз ответственности за взятое дело, хотя он доказал свою состоятельность, а, исключительно, предназначение...Миллионы людей проживают жизни, мучаются в богатстве и в бедности, пробуют силы в разных областях, учатся и переучиваются и...не находят себя. Главное в жизни - найти своё Место, предначертанное свыше.
Дионис давно закончил исследовать Терний и по нескольку раз слетал на другие планеты этой двойной звёздной системы. Неясным оставался только вопрос по Вэттеру, где Дио наткнулся на охраняемый прибрежный грот. Виртуальные предупреждающие световые сигналы заставляли остановиться и не входить внутрь. Техногенные и иные следы говорили, что им пользовались. Отчёты о проделанной работе давно были отправлены в Центр, и Дионис, не признаваясь никому, маялся.
- Ну что, летим? - спросила она как бы полушутя в один из вечеров.
- Куда? - удивился он, но сердце заколотилось, и они спокойно обсудили дальнейшие планы.
Договорились оставить детей с Майей (она точно была не против), а самим ("Только вдвоём!" - Снегия) смотаться на недельку к соседней звезде.
... Улетели на семь дней, а вернулись...
Хроники Фокия
Они подлетели к Фокию за двенадцать сигов. Красивая салатово-розовая планета играла красками, медленно поворачивалась и струила волнами отражения от жёлтой звезды QH 1000 - 117 OH, вдвое большей солнца (для земного читателя особенно понятно). Молодые мягко прилунились к ближайшему спутнику планеты, Кию. Два метеоритных трёх- и пятикилометровых "детёныша" вращались на значительном расстоянии - 1,2 и 2,5 млн км. Оставив на корабле физические тела, путешественники в тонких оболочках двинулись на разведку Кия.
Он напоминал Луну, но имел двукратно больший размер, чем она и тяжелее, соответственно. Кое-где на поверхности отпечатались удары комет и метеоритов. Подверженный приливному движению, спутник обращался одной стороной к Фокию. Никакой газовой оболочки не фиксировалось, и по приборам Кий давно "молчал", остыл, и лишь пробегала иногда пылевая волна от звёздного ветра. Спутник представлял из себя скально-холмистый объект, изрезанный не глубокими (до 50 метров) узкими каньонами. На полюсах его мерцали каменистые льды из аммиака и воды. На экваторе Диониса поразила высокая скала, точнее, гладкий плоский срез на ней размером 6 на 7 квадратных метров неправильной формы. Этот «спил» однозначно имел техногенную природу. Они вернулись на корабль, надели лёгкие скафандры и, захватив аппаратуру фиксации, двинулись к той необычной плоскости. Сне сфотографировалась на фоне «среза» и заглянула в него, словно в зеркало: «Как я выгляжу?!» Они не торопились, детально изучая первое для девушки физическое космотело. Снегия азартно устанавливала датчики, а Дионис хмурился, но довольно улыбался, осматривая скалы. Температура поверхности менялась быстро, от -270 до +127 градусов, поэтому пришлось спрятать глетчер в пещеру, куда не попадали лучи "Эфки", как обозвала звезду Сне. «Часы показывали одиннадцать утра 17 июня 3002 года. «Слишком простое число», -мелькнуло у Дио. Девушка волновалась, и Дионис из-за неё нервничал, но был серьёзен и сосредоточен. Он запустил сканирующий дрон, а, когда тот закончил облёт и фотографирование спутника, опечатал и убрал его в архив. Они возвратились к глэтчеру, сделали контрольные звонки, развоплотились и покинули уютную пещеру.
Закончив с Кием, Дио и Сне, не мешкая, решили приступить к манящей и сильно притягивающей планете. Фокий странно звал к себе. Присев на дорожку, Дио и Сне, словно в омут головой, смело нырнули в его тонкую атмосферу.
Планета подавала признаки богатой жизни. Преодолев мощный ионосферный пояс, астронавты облетали Фокий по экватору. Один, в четверть площади шара, материк мирно «спал» на поверхности зелёного океана. Виднелись розовые леса, салатовые реки и озёра, жёлтые горные массивы со снегами на вершинах высоких пиков, белые пустыни и саванны. Вдоль водных берегов бросались в глаза скопления геометрически правильных фигур явно искусственного происхождения. Неведомая сила притягивала исследователей вниз, и они спирально опустились на заросшее кустами травянистое плато, где неторопливо паслись животные, напоминающие земных млекопитающих. Дио и Сне миновали пастбище и за рощей малиновых густых, похоже, хвойных деревьев оказались на дороге у моста перед очевидным поселением. Оно было пустым: ни мелкой живности, ни местных гуманоидов. Домики, выстроенные из подножной глины и соломы, не закрывались на замки, но были не брошены в спешке, а оставлены. Порядок несмотря на запыление сохранялся. Сначала Снегия, а позже Дионис, ощутили (поняли сознанием) стоящую кругом тишину – ни ветра, ни движения – заторможенность, медлительность происходящего. Попались на пути никуда не спешащие змеи и ящерицы, редкие не скоростные насекомые пролетали над не склоняющейся травой. Птицы боязливо порхали в розовых блёклых зарослях.
Целую неделю пришельцы обследовали континент. Фокий почти не имел осевого наклона к «Эфке», поэтому смены температурных сезонов, кроме день-ночь, и положения над горизонтрм - высоко-низко, не наблюдалось. Геологическая и метео- активность не фиксировались, лишь серебристые высокие облака изредка появлялись и через два часа таяли в небе. Дио констатировал отсутствие представителей разумной цивилизации со следами её зарождения и наличие какой-то Воли, мощной и действующей непосредственно сейчас и везде на все процессы планеты. Даже на них (на него и Снегию) она давила, не позволяя подняться высоко. «Это же энергетический капкан!», - с ужасом определила Снегия. Ей сразу захотелось видеть Юрия и Лауру…
«Да, это энергетическая ловушка, - согласился Дионис, - и у каждой существует свой секрет захвата.» В академии им читали курс о чёрных дырах, горизонте событий, убийственных для жизни излучениях и импульсах, космических западнях. «Происходит засасывание энергии. Где эта точка, в центре Фокия, а, может быть, в мантии? Если в ядре планеты, то неминуемо последует взрыв, и всё погибнет. Если же устройство на поверхности, то мы бы его уже обнаружили…Значит, не заметили, и надо его искать…Надо искать!»
Они назначили точку сбора на вершине заросшего холма с развалинами церкви у слияния трёх рек, назвав его Горой Всех святых, и разделились для ускорения поиска. Дионису достался север, а Снегия отправилась на юг от экватора. «Как же она решительно красива!», - пронеслось в голове Дио. Он злился на себя за то, что так бесславно опростоволосился. Мысли на эмоциях ускоряются, и ему всплыли образы виденных когда-то пирамид и сибирских кедров, излучающих безумной мощности информационные потоки. Кедровых лесов и плантаций ими не обнаружено. «Искать пирамиды, вот что!», - он стремительно, как мог, сканировал ландшафты. Горные разрезы, холмы, искусственные объекты, лесные массивы – ничего не ускользало от его внимания. Дионис нашёл несколько замаскированных техногенных устройств и строений, большие скопления костей прямоходящих существ в двух высотных пещерах, водяную мельницу с жерновами, оросительные системы, каменные водостоки и канализацию. Пирамиды не встречались.
В то же время красотка Снегия тоже не теряла время даром. Она понимала, что в пустынях и степях «ловить» нечего, и, проигнорировав эти огромные пространства, быстро сканировала ранее населённую местность, ибо только с ними могли быть вероятно связаны энергетические машины или устройства. Девушка обшарила все углы и закоулки до самого крайнего южного мыса (мыса «Надежда», конечно) – нулевой результат. И тут она вспомнила о двух островах в океане, запримеченных ею в виде двух выпуклых точек во время спуска на планету. Снегия, не мешкая, отправилась на восток над водной смиренной стихией. Стоял безупречный штиль, и предчувствие некоего открытия воодушевляли Сне. Она шептала древние, выученные с детства, молитвы.
Женская интуиция, особенно, когда она связана с детьми, вершит чудеса. Два рядом расположенных острова процветали: они кишели разной живностью от пресмыкающихся до всевозможных птиц, которые в богатой и сочной растительности кричали и пели разными голосами, а в середине каждого куска суши возвышались стометровые четырёхугольные пирамиды. На меньшем, в виде неправильной пятиконечной звезды, пирамида была частично разрушена, выщербилась с западной стороны и чуть развалилась сверху. Каменный конус на большом острове гладко блестел и казался идеальным. Снегия сначала поднялась на усечённую пирамиду, огляделась и попыталась провести рукой над осевым вертикальным отверстием. Дальше она просто отключилась…
Дионис ждал её на развалинах церкви Всех святых и недоумевал: «Где же Снегия?» Думая, что она ещё осматривает южное полушарие, Дио двинулся по цепочке мелких океанских островов к двум крупным. Он издали увидел пирамидальные изваяния и сразу устремился к блестящему. Обращаясь вокруг вершины, на отражении от воды лучей «Эфки» он неожиданно заметил слабое зеленоватое свечение, точнее, столб света, уходящего в небесную высь – пирамида «работала». Стало ясно, что энергия высасывается из планеты. Дионис так обрадовался открытию, что начисто забыл о Снегии, и бросился искать вход в конус, который ожидаемо находился у основания, но был замурован огромным валуном. «Как откупорить пирамиду?», - в раздумье он поплыл ко второй пирамиде и вдруг увидел лежащую жену.
Снегия в тонком теле застыла на камнях. Оно еле-еле светилось. Дионис тронул блеклое тело и сразу обнял, наполняя своей энергией. Спустившиеся сумерки показывали эволюцию оживления. Девушка будто неохотно стала приходить в себя и, наконец, очнулась. Они сильно ослабели, но улыбнулись друг другу и смогли общаться. Главное, оба были живы, а причина упадка Фокия находилась у их ног. Разрушенная частично пирамида тоже излучала с зелёным оттенком, но слабее, правда, даже «малое» его воздействие легко убивало всё биологическое, даже душу. Только спустя неделю Снегия рассказала Дионису о своём ментальном путешествии, когда она потеряла сознание.
Дио и Сне оставалось придумать, как отодвинуть огромные камни и выключить пирамиды. Они не стали рисковать, чтобы взлететь над островами, а решили обратиться к помощи животных. Снегия телепатически внушила трехсоткилограммовым островным варанам, и те отодвинули входные валуны, заглушили камнями передающие каналы и сдвинули определяющие осевое направление центральные плиты. Почти сразу днём стали образовываться облака, а супруги почувствовали необычное облегчение.
Они радостно взлетали. Никакой "линии невозврата". Энергетическая ловушка была разряжена. "На долго ли?", - Дионис оглядывался назад, прощаясь с планетой и её весенним образом. Снегия вожделенно смотрела на Кий и уже мысленно возвратилась домой.
Когда Дионис глянул на панель управления, то не поверил своим глазам - светилась дата 17.01.3003 (общепринятое Галактическое время), т. е. прошло семь месяцев с их погружения на Фокий. "Ничего себе "простое число" и улетели на недельку", - мелькнуло у Диониса. Он срочно связался с ЦАЦ и Тернием, доложил, рассказал, что да как. Естественно, их потеряли, получая лишь сигналы координат неподвижного глэтчера. Центр панихиду не производил, но уже снаряжал поисковую группу. Дионис припал к ленте новостей. До Снегии периодически доносилось: "рукав Ориона", "сигнатура пролёта", "вспышки аккреции", "точка сингулярности" и другие крепкие выражения...Жизнь - это бесконечные треволнения с неизбежными приключениями и ещё более многочисленными будничными днями и ночами.
Для полноты картины счастливой парочке необходимо было осмотреть Кий1 и Кий2, что они и осуществили за полдня. Ничего примечательного - железно-каменные астероиды, притянутые гравитацией Фокия, который радостно блестел в лучах своей жёлтой звезды.
"Домой!!!", - почти одновременно выдохнули Дионис и Снегия.
В лучах "Эфки" зайчиком отсвечивал срез скалы на Кие...
ЧУдные двенадцать сигов, и путешественники планировали над прекрасным Тернием. В воздухе к небесам поднимались разноцветные бумажные фонарики, которые запустили дети, встречающие пропавший глэтчер. Дионис лихо "припарковал машину", и они со Снегией выбрались наружу.
Боже мой, произошло столпотворение! По полю к ним бежали детишки, их светловолосые мамы, громко играла музыка, только Лаура и Юрик скромно стояли в сторонке у пристани, но пытались ничего не пропустить. Они были одеты в тельняшки, шортики, а на головах красовались новые бескозырки с ленточками. Снегия сразу бросилась к ним и подхватила на руки. Она их целовала и плакала от счастья, они же тыкались носами в мамину шею и с наслаждением терялись в её седых волосах.
Дионису было не вырваться от хватающих его за ноги и за руки стаи визжащих детишек. Он ведь им был настоящим отцом. Главным было не раздавить кого-нибудь в толчее. Ребятня повалила папу, облепила его со всех сторон, ползала по нему, садилась на шею, прижимаясь хоть на секунду к нему розовыми щёчками. Дионис совершенно растаял и чуть не задохнулся от нахлынувшей благодати.
Наконец, мамы подхватили своих принцесс и оболтусов и стали вместе с ними водить хороводы и танцевать. Дио подскочил, когда круг расступился и торжественно-медленно пошёл к выглядывающей из-за спин девушек семье. Он нежно обнял всех троих и прослезился.
Столы были накрыты празднично и искусно. Община под смех и музыку наполнила «вкусное» пространство. Дионис поднял бокал холодного древесного сока и в воцарившейся тишине произнёс: «За нашу лучшую планету в мире и за вас, дорогие мои и любимые!» По окрестностям прокатилось весёлое «Ура!» Вечер обещал быть томным, и девушки начали петь. Они пели, купаясь в звуках и тонах, меняя чудесные мелодии на ещё более красивые, используя свои несравненные тембры. Снегия тоже с удовольствием подпевала и…старалась, чтобы никто не заметил, растирать и массировать руку. Кисть у запястья, которой она задела зелёный луч, чувствительно саднила, а на коже отобразился след – три параллельные полосы. «Словно наколка блатная», - шутила она потом сама над собой, вспомнив виденные фильмы о древней Земле.
Терний повернулся на 90 градусов к Аластеку и Алтею. Наступили сумерки, и община разошлась по домикам и шалашам. Дионис и Снегия уложили повеселевших малышей и, уставшие окончательно, взрослые забылись в обоюдных объятиях.
Дио проснулся поздно. Снегия не будила мужа и хлопотала на кухне, а дети убежали гулять с остальной детворой. На озере стояла чарующая тишина. Дионис подкрался и обнял жену, а она расхохоталась и ловко вырвалась. «Как же мне повезло!», - подумал он. «Как же Нам повезло!», - откликнулась Снегия. Она накормила проголодавшего Диониса, и они разместились на открытой веранде, попивая душистый кофе, очень крепкий. Вдруг Сне стала быстро-быстро рассказывать…Дионис замер, потому что супруга всегда была крайне неразговорчива. Петь любила, а говорила редко и коротко. Его она звала «Ди», дочь – «Ла», а сына – так вообще, просто «Ю». Снегия обожала называть предметы, давать чёткий словесный образ, но не болтать, как многие женщины и девушки.
Рассказ Снегии
Представь, я очутилась тогда на Фокии в момент планетной экспансии извне. Мне сразу стало понятно, для аборигенов наступил армагеддон. Несколько кораблей разной конфигурации стояли на материке, как резкие чужие изваяния, из которых вытекала, пузырясь и множась, зелёная противная масса. Она воздействовала на местных жителей мысленно, и те, как загипнотизированные, шли и поглощались этой сползающей жижей. Гибель была полной, потому что «съедались» тело и душа. Не щадили ни детей, ни женщин, ни стариков. Мужскую, крепкую часть населения Мяцио (так назывались пришельцы) отправили на острова строить пирамиды, которые мы с тобой разрушили. Немощные и слабые, раненые и больные отправлялись в массу неотлагательно. Мяцио напоминали роботов: без эмоций и души. Они не знали, что такое «добро» или «зло» - просто питались биологической и астральной материей. Когда пирамиды были возведены, безжалостная масса включила их, и начался исход. Люди теряли силу и волю, из планеты стала высасываться накопленная и производимая энергия, а пришельцы не остановились, пока не уничтожили всю эту зарождающуюся цивилизацию. Немногим удалось спастись в горах, но у них не хватило ни питания, ни элементарных сил. Ты обнаружил их останки в недоступных пещерах. Мяцио загрузилось в корабли и улетело. Их газовая планета находится близко к первой спирали от центра Млечного Пути. Они контролируют несколько звёздных систем. Я знаю координаты.
Думаю, я смогла бы противодействовать их гипнозу, но не уверена. В интеллектуальном отношении они продвинулись далеко. Откуда у них межзвёздные ракеты, я не знаю, но не трудно догадаться – захватили кого-то. Надо уметь защищаться от подобного.
Снегия крепко прижалась к мужу. «С тобой мне не страшно, но…», - девушка замолчала. «Любимая моя, мы обязательно что-нибудь придумаем», - успокаивал её Дионис. Он потом связался с Центром К.Э.Циолковского, а пока гладил свою потрясённую красавицу по волосам и прижимал к себе. Доприжимался…
На Тернии
Через две недели любовь и разлука сделали своё дело. Взрослая прекрасная половина, как бы сказали сейчас, дружно ушла в декрет. Только не обвиняйте автора произведения – он здесь точно ни при чём.
На работе Дионису дали длительный отпуск (Он был в нём один раз очень давно через год после первой женитьбы), и теперь мужчина с увлечением отдался хозяйству и особенно детям. Как отец Дио был неподражаем. Он соорудил им спортивные площадки, полосы препятствия, заказал и установил тренажёры, установил детские теннисные столы и биллиард. Смех, крик и визг огласили окультуренную местность. Вместе мальчики и девочки играли в его любимый с детства футбол, висли на турнике и «отращивали глаз». Детишек подрастало шестнадцать человек.
В два захода Дионис, разгрузив от аппаратуры глэтчер, прокатил их над планетой. Дети были в восторге, а он то поднимал их высоко, то падал почти до самой земли или едва не касался морских волн. Из путешествий на острова они привезли котят и щенков – радости не было предела.
Дио был единственным мужчиной на Тернии, поэтому тяжёлая физическая работа легла на его плечи, но он будто не замечал трудностей. По восемь-десять часов «отец народа» строил, мостил, стругал, сколачивал, пилил и организовывал. Постепенно появились два больших сруба, пасека, мосты через реку Болгу и Мологу, подвесная дорога в Ущелье Змей, два колодца для воды, сараи и гумно. Девушки украшали постройки, а дети помогали на равных. Весело трудиться, когда все вместе и в творческом порыве. По вечерам в конце недели община устраивала отдых с пением, поэзией и танцами.
Как-то под вечер снова появился коричневый дымок из-за хребта. "Вулкан проснулся. Это, когда меня волной полоснуло, тоже дымило", - вспомнил Дионис и решил на утро слетать к нему. "Ночью" землю пару раз легонько тряхнуло - Терний не спал. На светлой заре Дио отправился в горы. Глэтчер мигом доставил его до пятнадцатикилометрового "Атласа", как назвала того Снегия. Из жерла вулкана над стаей плоской облачности подымались клубы пепла и далеко уносились прочь на восток от Диониса, который спланировал на каменистое плато, служившее теперь ему роскошной смотровой площадкой. Из нутра горы доносились рокоты и глухой глубокий гул, а к обеду вырвалось пламя и потекла лава. Горы трясло и колыхало, а в сумерках к вечеру Дио увидел, как в небе над кратером появились светящиеся пульсирующие шары. Внезапно три из них схлопнулись, и по воздуху помчались убийственные концентрические волны. Часть шаров умчалось прочь с разной скоростью и на разной высоте, и там, где они пропали, прогремели громы и заиграли зарницы. Дио заранее предупредил многочисленное семейство и переживал, внимательно наблюдая за вершиной. Оказалось, не зря - в сером воздухе невзирая на пепел прямо над огнедышащим пиком проплыли два сигарообразных серого цвета аппарата.
Они держали курс на южный материк, и, выждав час («Не появятся ли ещё?!»), Дионис поспешил к дому. Слава Богу, там все были живы и здоровы, а инопланетных кораблей никто не видел. Дио распорядился, чтобы община укрылась в густом лесу и носа не показывала на открытых участках, отрядил наблюдателей, подогнал глэтчер и замаскировал на всякий случай (аппарат имел сильное защитное поле и лазерную пушку). Подобных встреч у него не было, поэтому он срочно связался с «Цацкой». Центр переполошился и прислал сначала два боевых корабля, а через час прибыла сама королева «По». Это была незаурядная женщина, которая наиболее всего продвинулась в изучении первичной материи и использованию её колоссальных возможностей. Королева встретилась с Дионисом, который доложил Ей о непрошенных гостях и показал видеоотчёт. Она телепатически быстро вычислила пришельцев, связалась с ними и назначила переговоры у семи холмов на Болге. «По» была удивительно спокойна. При её взгляде даже «разволновавшаяся» как будто Ния успокоилась, вернувшись к обычной раскраске и спокойному течению дугообразных облаков. Королева действительно внушала надёжность, а умные пронзительные и одновременно добрые глаза располагали к Ней и уважению к тому, что Она делала.
В сумерки состоялось космическое рандеву. Закат выдался ярко-зелёным с кричащими розовыми застывшими всполохами. Дул щекотный ветерок, нагнетая волнение и мурашки на воде. Болга почти не издавала всплесков. «По» вышла из своего корабля, и, «подсвеченная» со спины мощными излучателями, голографически высотой до облаков в длинном белом одеянии с яркой короной на голове предстала перед двумя зависшими летательными аппаратами инопланетян. Те, казалось, нагло ощетинились. Им объяснилось, что Терний и звёздные системы малого рукава X - фактории находятся под защитой цивилизации Землян, а в необозримом космическом мире существуют огромное количество незаселённого пространства. В этот момент в виртуальной короне «По» кружили реальные мигающие тарелки. Пришельцы медленно развернулись и, чуть взлетев, мгновенно исчезли из вида. Переговоры длились минуту и прошли, как говорится, в дружеской любви и взаимопонимании.
Королева захотела увидеть тернийских поселенцев и пообщаться с ними. Дети особенно радовались и неизменно путались в Её наряде. Прилетевшая эскадра выгружала разное экологическое оборудование для Дионисовой планеты, а также системы защитных куполов. «По» выделила Снегию и около часа беседовала с ней в сторонке, а детишки, получившие привезённые подарки, и их мамы пили чай с охраной Его Величества. Дионис, как гостеприимный хозяин, угощал прибывших дарами Терния и гордо водил по раскинувшемуся городку. Глядя на округлившихся девушек, "По" заметила: "Хорошо устроился!" Королева повеселела и, окунувшись в живописном водопаде, вынуждена была распрощаться.
Земляне улетели. Дионису некогда было грустить, требовалось установить привезённое космическое оборудование, запустить его, наладить телескопы и зондирующие роботы. Коме того, требовалась сборка мини заводов по изготовлению программируемых изделий и продуктов, в том числе, пищевых.
Снегия руководила общиной. После полёта на Фокий в ней появилось что-то такое, что притягивало, заставляло уважать и слушаться. Глаза обрели некую глубину и сталь. Она повзрослела, и не случайно Королева "По" общалась с ней наедине: она почувствовала ровню. Снегия призналась, что она сама справилась бы с внезапным вторжением непрошенных гостей, но дала возможность Дионису проявить организаторские таланты, чтобы встретиться именно с "По". Он "не догонял" телепатически и ментально то, что с лёгкостью понимали Снегия и "По". Сне не приняла предложения, обучаясь, присоединиться к Королеве, но согласилась учиться на удалёнке. Все девушки должны были через два месяца родить, и Королева почувствовала, что Снегия ждёт появления ангельской девочки, превышающей способности земных гениев. Это зарождение могло произойти исключительно от огромной и чистой любви. Сне была на вершине счастья и, действительно, обладала силами необыкновенными. Она должна была впитать для своего плода самые лучшие энергии. "По" обещала любую помощь - они подружились.
А дети росли быстро, быстрее, чем земные. Им "стукнуло" по пять с половиной лет, но они освоили начальное обучение и зачастую поправляли старших. Они имели меньшую физическую плотность, чем у папы и улетевших недавно земных гостей, а духовные силы их преобладали. Дионис поражался их проницательности и очень старался не упасть в грязь лицом. Детишки же обожали его. Они понимали, что отец занят обеспечением, хозяйством, научными задачами, но при первой же возможности окунается в их проблемы, считая неотлагательными и первоочередными. Потом, он много играл с ними, прививая ловкость, реакцию и сообразительность, а ещё - с ним было всегда весело. Он умел захватывающе рассказывать, и они слушали его с открытыми ртами. Больше всего повезло, конечно, Лауре и Юрию. Перед сном папа читал им или вспоминал свои бесконечные путешествия. Дионис ложился по середине, обнимал детей и предавался воспоминаниям, пока малышня не угомонится, а часто засыпал с ними. Снегия не тормошила его - ей хватало забот.
Вскоре женщины объединились, и у них начались роды. Они рожали легко, но таинства материнства передаваемы и по-настоящему понятны только "слабому полу". Детишки и мамы справились великолепно, и Терний огласили ещё семнадцать новых жителей, а Лития, самая музыкальная, разродилась тройней, обрадовав всех тремя мальчиками-богатырями. Снегии срок наступил последней, через неделю.
Предчувствуя появление необыкновенной жизни, природа замерла, наступили безоблачные ласковые дни, даже Ния со Снежком затихли и пыхали золотистыми аурами. В зените над счастливой Снегией зажглась высоко сверхновая звёздочка, и родилась чудесная девочка, Лилия - копия Диониса.
Известие о рождении необыкновенной ребёнка облетело Галактику. Млечный путь завибрировал, но Снегия предупредила "По" о том, чтобы их не беспокоили, и Королева блокировала запросы на поклонение и визитёрство, более того, на Терний прислали боевой пикет скорее для острастки потенциальных посещений, чем защиты, который поселился на южном материке планеты и осуществлял внешние связи. Это были молодые, но опытные офицеры из службы охраны и коммуникации. Они отклоняли всяческие встречи (технические тоже), отправляя любые заявки в ЦАЦ или Королеве лично, а Дионису настоятельно предписано было не покидать временно Терний. Он и не собирался, потому что счастливее его трудно было сыскать. Дио хотел быть с огромной своей семьёй, особенно, со Снегией, обеспечивать их необходимым уютом и вниманием. Ему пришлось организовать школу для старших детей и выписать в Центре лучших преподавателей, а одного, Щетинина Михаила, названного в честь выдающегося педагога-новатора, поселить в гостевом домике на берегу живописной Мологи.
Профессора рвались попасть на Терний, но Королева "По" точечно отбирала умнейших и достойнейших.
Сразу никто не обратил внимания - у Лилии каким-то образом возник свой фиолетовый "фонарик", и у всех народившихся детей тоже…
Девочка действительно подтверждала ожидания. От неё струился невидимый всякому существу осязаемый живительный поток. Животные ластились к ней и неохотно уходили, даже когда Лилия просила их, растения клонились к её протянутой руке, люди иногда замирали вблизи разливающихся от неё тёплых эманаций. Ли, как Вы догадались звала дочку Снегия, говорить не любила – больше слушала. За столом она на сложенные в локтях руки клала головку правой щекой на кисти и внимала, запоминая слово в слово истории рассказчика. Забывая обо всём, она любила слушать папу и фантазии Юрика, который унаследовал от него дар удивительный сказителя. Он мало говорил, но, если начинал, преображался, как артист. Лауре Лилия подолгу и с наслаждением расчёсывала её волнисто-серебристые волосы. Ещё Ли очень любила полевые цветы и Мологу, где пропадала часами. Она была Аластеко-луговой девочкой. Домочадцам иногда удавалось наблюдать необыкновенные явления, окружающие Лилию: то вдруг каминные часы поднимались в воздух, рассыпались, зависая в воздухе, на составные части, снова собирались вместе, продолжая тикать и отбивать четверти и часы, то всё пространство вокруг начинало расплываться, а время удивительно замедлялось, то к ней, словно по команде, слетались мотыльки, а потом разлетались внезапно по своим делам, то она гоняла тучу над своим лугом. Со Снегией она общалась молча на любом расстоянии и, заметив как-то, что её мучает боль в руке, вылечила только глянув на мамино запястье. Она, впрочем, мало отличалась от сверстников и также играла, носилась за футбольным мячиком, не хотела спать днём и есть манку. Сестра и брат всегда брали её с собой в лес по ягоды и грибы, потому что тогда лес будто бы просился своими дарами в корзинки детей. Лилия гордилась, что похожа на папу (у них, оказалось, даже крупные родинки «нарисовались» на затылке в одном и том же месте) и только у неё волосы чёрные, как у него.
Блаженны детские мирные года…
Звёзды кометами проплывали мимо, планеты и их спутники неслышно вращались, кружа в завитках мыслей и чувств своих пассажиров. У Лилии подрастал свой ласковый кедр, присланный «По» на первый юбилейный День рождения.
Терний изменился. В небе шныряли большие и малые глэтчеры. Вдоль рек и на берегах озёр блестели в лучах Аластека и Алтея стеклянные купола жилищ молодых семей. Северная земля Терния, Седа, по вечерам светлячками подмигивала ближайшему космосу, а днём планета оглашалась радостными криками бегающих, в основном, светловолосых детишек. На Бела, южном континенте, разрастался научный городок при станции космической связи. Прибывшие одиннадцать лет назад Сергей Ломакин и Сержио Наварро женились недавно на дочерях Диониса, Мие и Лаванде, и у них зародились дети. На горном плато красовалось базальтовое здание Института Космических Исследований, окружённое телескопами, антеннами сложной конфигурации и научным оборудованием необъяснимого предназначения. Ближе к предгорью располагался Цветной полигон. Над ним вечно что-то сияло и вспыхивало. Это не значит, что там производили взрывы – планеты не любят разрушения и встряски. Учёные исследовали свойства материи и тонких энергий. Население Терния пополнялось лучшими представителями солнечной системы. Перед институтом в низине на долу расквартировалась гавань ракетной техники и зондов, которых с десяток кружило над Нией и Снежком. С высоты можно было наблюдать разбросанные по материку пузыри-дома и цветущие сады научных сотрудников ИКИ.
На Тернии утверждалась новая жизнь…
G-Матфея
Новые формы сознания обнаруживались во Вселенной разведчиками и поисковыми группами. Дионис, когда младшая дочка подросла и ей исполнилось семь лет, вернулся к исследовательским полётам один, без Снегии. Конечно, он летал неоднократно к соседним планетам, но ненадолго. Терний был защищён и охраняем, а жена заочно училась в Академии контактов и управления. Юрий пошёл по его стопам и штудировал билеты к экзаменам на Археолога, а Лаура, заканчивала художественную школу, писала картины и исколесила Терний вдоль и поперёк в поиске пейзажей, натуры и вдохновения.
Дио будто не уставал. Он перелетал от одной звезды к другой, делал снимки и голограммы, диктовал бесконечные отчёты об увиденном, представлял в Центр астронавтики анализ посещений с выводами и предположениями. Какие только звёздные системы ему не встречались: двойные с шестьюдесятью тремя спутниками (ни одного одинакового), беспланетарные, звёздные без осевого вращения и атомарного расположения планет, с одним спутником соразмерным со своим светилом и другие – агрессивные, спокойные, молодые и старые. Сейчас Дионис сидел в глэтчере на углеродной планете Акберг звезды G-Матфея, никуда не торопясь, так как Лилия предупредила его об ударной волне с Андромеды, где взорвалась гигантская сверхновая, которая на пути распространения не щадила ничего. Дио находился в радиусе поражения, поэтому спрятался за G-Матфеем и наблюдал, что будет с похожей на Юпитер соседкой, Караберг. Та быстро вращалась вокруг оси и ничего «не подозревала».
Хоть Дионис и ожидал, волна схлестнулась над ним почти мгновенно. Корона звезды, верхний поверхностный слой, слетела и турбулентным потоком охватила Акберг. Сначала дрогнула тень от «Матвея», как по-русски, обзывал Дио здешнюю звезду, а потом произошло краткое затмение и удар по корпусу закреплённого к грунту корабля, но главное представление случилось на газовой Караберге. От дикого напора фронтальной волны с поверхности, как языком коровы, была слизана большая часть атмосферы, которая, превращаясь в разного размера шары, шарики, вьюны и «брызги», закрутилась-завращалась вокруг обворованной вибрирующей планеты. На ней взвились торнадо и яркие вихри, заклубились то ли штормовые облака, то ли выбросы всколыхнувшихся вулканов. Цвет планеты окрасился в оранжево-красные тона, и на ней засверкали молнии. Меж тем снесённая газовая оболочка быстро охлаждалась и, затвердевая, превращалась в ледяные спутники. Конечно, внутри их оказалась и часть жидкообразной поверхности «бедной» Караберги. Два ледяных спутника сделались по размеру больше Акберга. На их поверхности падали мелкие, освещённые лучами дрожащего «Матвея», шары и капли, превращая зрелище в грандиозный нисходящий фейерверк. Серебристый дождь хлынул и на Карабергу.
«Да-а-а! - сказал Дионис, - Такое надо видеть!» Он «звякнул» на Терний Лилии, потому как там все жутко взволновались, успокоил «Цацку», а сам откупорил холодненькую бутылочку грушевой настойки. По лобовому стеклу глэтчера стучали сверкающие мелкие льдыки…
...Дионис спал, когда вокруг заскрежетало, потеряло равновесие и грохнулось вниз метра на три. Он ушиб локоть, но скоро сориентировался, нащупал пульт и включил освещение. Глэтчер почти вертикально провалился в расщелину, сверху её накрыло мощной каменной плитой, которая приходилась крышей грота, сверху же съехала и ледяная глыба, с которой струилась и капала вода, утекая вниз без отражённого звука. Глетчер сплющило, но не сильно. Приборы показывали, что над поверхностью пожар. "Чему там гореть? Уголь без кислорода...а-а-а, видимо какие-то примеси присутствуют. Горячая плазма от G-Матфея и высокоэнергетическая волна всколыхнули поверхностные слои Акберга и "нашли" кислород...видимо. Интересно, это надолго?"- мысли его скакали, но руками он уже включал средства связи. На Тернии откликнулись тотчас, удивившись, однако, позабытому старому сигналу, и Снегия, взволнованная, но деловая донельзя, вылетела к нему на помощь. Лилия, бледная и оттого ещё более красивая, попыталась увязаться за мамой - та так глянула, что дочь глубоко вздохнула и лишь тихо сказала: "Я буду ждать!"
...Снегия зависла над гранитной плитой, прикрывшей расщелину. Разгорячённая пыль, "вымокшая" соединениями с Караберги, прогорела и дымом стлалась между остриями скалистой планеты. "Как ты там?" - услышал жену Дионис (он заводил малые двигатели на всякий случай). Глэтчер "запел" тонкую мелодию движков. "Сейчас я сдвину гранит и освобожу проход", - прозвучало в голове зажатого астронавта, но при сдвиге камня ракетоплан качнуло, и он с работающими движками соскользнул в пропасть, рухнув метров на двадцать.
Дио держал корабль в положении "кобра" и с включенными прожекторами разворачивал его вдоль оси, постепенно опуская нос. Звездолёт был внутри огромной чёрной сферы, со стен которой свисали и переплетались твёрдые углеродные хвосты и длинные сталактиты. Они, как щупальца, казалось, хотели затянуть капитана и его машину в свои корявые внутренности. В центре сферы на сколько хватало света роилась убийственная мгла...Бездонный убегающий мрак! Чёрная дыра! Ему стало малость не по себе, а по спине пробежал противный холодок. Дио вцепился в руль и полетел вдоль внутренней поверхности. Он не слышал, как Снегия вызывала его – все его чувства сконцентрировались на чёрном мареве впереди. С час пленник Акберга летел в кромешной темноте. Вдруг впереди, километрах в десяти, Дионис увидел узкий жёлтый луч. Он поспешил на него, и, о, чудо! Над ним зияло окно, достаточное, чтобы выбраться наружу. Дио облегчённо вылетел в космос, тут же услышав зов супруги. Его мятый глэтчер заплясал вокруг её двухместного. Аппарат Диониса не мог трансгрессировать, поэтому его примагнитили к корпусу снеговой ракеты и, как только всё было готово к отлёту, Дио накрыла мысль: "Ведь можно было навечно остаться в чреве угольной пустотелой сферы и погибнуть!" "Ну, мы бы вызволили тебя!" - откликнулась тут же Снегия, и оба, наконец-то, улыбнулись...Они висели над Акбергом в ста метрах и любовались напоследок остатками льдистого дождя на переменчивой Караберге.
Два новых спутника Караберги Дионис назвал, не мудрствуя лукаво - Бергамо и Бергамот. Можно было отчаливать, но он почему-то медлил и не спешил с отлётом. Снегия тоже почувствовала, что вот-вот произойдёт "нечто"...Медленно и величаво в ярком отражении из-за "Матвея" показался красноватый, меняющий свои цвета, диск, а, когда он как бы отпочковался от звезды, супруги увидели светящуюся точку, быстро летящую по удлинённой орбите вокруг диска, как стало понятно, другой неизвестной планеты.
Волна, столкнула это небесное тело с прежнего пути, который проходил от Акберга за светилом и поэтому оно не наблюдалось Дионисом - он попросту о нём не знал ничегошеньки. Снегия тут же окрестила планету Небергой или коротко - "Не", а её спутницу-"Га", и удачливые тернийцы полетели смотреть ближе нежданных гостей.
…Неберга сильно страдала: наибольшую часть её атмосферы сорвала ударная волна от сверхновой звезды, повредив заодно и значительные участки литосферы. На потрясённой планете царил хаос, разрушения и смерть животного мира. Всюду валялись искалеченные туши разных плотоядных и хищных клыкастых животных, поваленные деревья, вырванные с корнем, выломанные рядами и навалом; опустошённые озёра и речки, убитые рыба и птица. Ядро Неберги вышло из равновесия, и от того активизировались горные вулканы – куда ни глянь, валил вулканический пепел, истекала лава и бушевали стихийные пожары, раздуваемые высокоскоростными ветрами. Планета была чуть больше Марса и наклонена к орбите на двадцать пять градусов. На северном зимнем полюсе буйствовала снежная пурга. Часть «Не», противоположная удару стихии не пострадала, но из-за недостатка кислорода видимая жизнь агонизировала. Местами над планетой поднимались густые клубы пара. Магнитное поле её надёжно защищало от воздействия звёздного ветра G-Матфея и его энергетических выбросов, однако, этого оказалось мало, чтобы исключить случившееся.
Спутник Неберги, Га, напомнил Дионису малую планету солнечной системы Седну, на которой он проходил практику, когда учился в Академии. Она представляла из себя застывший каменно-ледяной шар со сложным поверхностным рельефом – типичная планетезималь. «Не» и «Га» вместе швырнуло ближе к «Матвею», но более лёгкий спутник бросило дальше, и орбита, как уже заметили астронавты, стала вытянутой настолько, что при близком рассмотрении стало понятно, Небергу ждёт ещё одна катастрофа. Просто «Га» на очередном витке врежется в неё! Снегия попросила Диониса сесть кораблём прямо на спутник. Лихо маневрируя, опытный пилот «прилунился» на северной части, откуда хорошо была видна планета, и они стали периодично тормозить или ускорять «Га», чтобы увеличить перигелий и сделать орбиту круглой. Мощности двигателей их корабля не хватало, и девушка напрягала всю свою мысленную энергию. Им в конце концов удалось выправить положение и уменьшить скорость облёта вокруг Неберги, приблизив к ней спутник на безопасное расстояние. Дионис уложил обессиленную жену, напоил божественным кофе, и они отдались временному созерцанию. Этой планете предстояли долгие годы восстановления, но на душе у тернийцев было покойно от выполненной работы, и они представляли, как красива будет Неберга потом. Морей и океанов на ней не образовалось, но она исписана была речками, речушками, озёрами и озерцами; половина планеты купалась в густой разнообразной зелени. Шансы снова ожить виделись, и Дионис пообещал вернуться. Снегия в знак согласия только кивнула и улыбнулась глазами.
Итак, у G-Матфея было три замечательных планеты, а, как известно, на троих легко соображать…
Лилия
Снегия не знала, но младшая дочь помогала ей со спутником "Га", прежде была занята проблемой волны, которая, натворив бед в G-Матфея, хоть и рассеивалась частично по пути, однако, с разрушительной энергией мчалась к Тернию. По тревоге перед планетами выставились корабли с сильным защитным полем, прибыла сама Королева "По" с группой силовиков, было объявлено чрезвычайное положение в околозвёздных системах, в том числе солнечной.
А спасла всех Лилия. Она мысленно построила из тонких силовых структур трамплин, обращённый к направлению движения волны, и та, "подпрыгнув" над Аластек-Алтеем, постепенно ушла выше плоскости Млечного Пути. "По" была в восторге, а Лилия переключилась на мысль мамы и помогла ей в самом конце - маленько, но успела. Кордон был снят, народ отделался лёгким испугом, хотя смерть кружила рядом. Лилия могла справиться с волной по-другому: рассечь её или ударить встречным потоком, но это было бы слишком энергозатратно и могли бы пострадать соседи, поэтому первое решение на живительных эмоциях оказалось правильным (И где она каталась с гор?).
К вечеру на Терний прибыли Дионис со Снегией. Лилия быстро восстановила мамины силы и, наконец, семья собралась вместе, а на следующий день назначили праздник во спасение.
Королева готовила сюрприз, и он состоялся. На Терний доставили воздушные шары, на которых катали желающих, поднимаясь на десятикилометровую высоту, а там, ещё выше, космические пилоты устраивали рискованные трюки и показывали фигуры высшего пилотажа. Шестнадцатилетним и старше разрешалось прыгать с парашютами, и несколько человек парили в воздухе на разноцветных парапланах. Детишки визжали от красоты увиденного, новых ощущений и вкусностей, доставленных из лучших поместий Земли, Марса и других планет. Накрытые столы ломились от груш, персиков, винограда, арбузов и клубники, а арабские сладости, приготовленные по старинным рецептам, приводили детей в неописуемый восторг. Взрослые танцевали, пели хором, пили праздничные напитки, шутили, а некоторые знакомились всерьёз и надолго. «По» беседовала со Снегией целый день, а Лилия не отходила от папы и чуть сдерживала напор остальной малышни, которой не терпелось залезть на него, потрогать, ущипнуть, утащить в траву, чтобы повалить его и хохотать до упаду. К вечеру она уснула у него на руках, и Дио уложил «горнолыжницу» на кровать, а потом долго гладил по головке, как ласкала его далёкая и такая близкая мама в детстве.
Королева предложила Снегии и её семье посетить Землю. Раньше Дионис уклонялся от возвращения на родину – воспоминания тяготили, в новом качестве он быстро согласился, ведь его просили жена и дочка, которым было страшно любопытно увидеть «Старый свет». Юрия и Лауру уговаривать не приходилось. Ребята, можно сказать, мечтали вырваться на простор.
Лилия в своих мыслях не раз видела Землю в цветах и красках, сейчас же она ей снилась.
Через восемь сигов их встречала Земля – колыбель человечества. В середине двадцать первого века люди поняли, что надо объединятся, забыть о границах, прекратить убийства, в том числе, животных, и созидать новое общество, основанное на любви. Деньги перестали иметь решающее значение. Спортивные и музыкальные бессмысленные шоу перестали интересовать. Алкоголь и наркотики нехотя уходили в небытие. Люди через интернет стали голосовать не за правительства и власти, а за решение насущных проблем: экология, чистые продукты питания, обеспечение жильём, теплом, едой, развитие технологий космической безопасности планеты и освоения Вселенной. Общественное прочно вошло в приоритет, но каждый человек был важен на своём месте, а самосовершенствование приветствовалось даже в тёмные времена.
Постепенно люди овладевали новыми знаниями и энергиями. Космический Разум давал подсказки и звал к творческому развитию. Помноженная на сознательную устремлённость масс, росла созидательная сила и происходило ускоренное развитие. Началась эволюция духа!
Через, примерно, сто лет земляне навели порядок на планете, освоили автоматические технологии производства любых продуктов, сохранив при этом сады и поместья, где выращивали живые ягоды, овощи, фрукты, мёд и другие природные дары. Люди придумали замкнутые технологии жизнеобеспечения и освоили Луну и Марс (Марсу предназначено было «перезапуститься»). Человечество стало уверенно осваивать иные звёздные миры.
Лилия слегка задохнулась от цветочных запахов, нахлынувших со всех сторон. Она прислушалась к планете – Земля ждала её! Ядро планеты работало чисто, без сбоев, а процессы на поверхности давно стабилизировались.
Семье Диониса предоставили возможность облететь Землю и полюбоваться её красотами. Они посетили Ниагарский водопад, Мадагаскар, Египет и Италию, восхитились замками Европы, садами Болгарии и Польши, погостили в Париже, в Лондоне и Барселоне. В Санкт-Петербурге Лаура подала заявку на обучение в художественной Академии, а Юрий поступил в Институт Космической Археологии (не путать с Академией, которую заканчивал когда-то отец). Дионис, Снегия и Лилия направились в Центр Управления Человечества (в Цучку) на Алтае, где их с нетерпением ожидала Королева "По".
Здание Центра выглядело как хрустальный дворец, воздушный и величественный. Вас везде сопровождают автоматические дроны-секретари и, как волшебники, исполняют Ваши желания и прихоти. Тронный Зал и Зал Приёмов веют чистотой и великолепием, но их пригласили в резиденцию Королевы, в стеклянный Купол. "По" буквально сияла от предвкушения встречи. Дионис, которому телепатические разговоры были утомительны, да и неинтересны, переместился в библиотеку, где решил ознакомиться с последними достижениями Великой Конкисты, на острие которой он находился, исследуя новые горизонты. Женская же половина устроилась с чаепитием на садовой веранде, где благоухали всевозможные виды роз. Лилия ощутила восторг от ароматов и добродушных пчёл, ласково и деловито жужжащих среди цветов. Женщины разговаривали, казалось, обо всём, но постепенно перешли к глобальным вопросам.
"По" пожаловалась, что ощущает в Солнечной системе некую тревогу. "Не угрожает ли нам НЕЧТО? " - спрашивала Она время от времени. Снегия прислушалась: "Я тоже чувствую напряжение."
- Я знаю, что это, - повернулась к ним Лилия. Женщины замерли.
- Это мучается Юпитер. Он может стать звездой в любой момент в течении ближайших восемнадцати лет.
- Откуда ты знаешь? - чуть не одновременно спросили Снегия и "По".
- Я общалась с Ним и могу…возжечь Его прямо сейчас, только надо людей предупредить.
- Подождите, обдумаем всё.
"По" приняла меры, и были эвакуированы научные экспедиции, лаборатории, экспериментальные станции от Марса до Урана включительно. Солнечный мир затаился. Лилия указала пирамиды, которые велела запустить в направлении "ЙЮ"- области завихрения рядом с Юпитером, и они втроём телепортировались в Китай, где эти пирамиды пустили энергетические лучи. Лилия действовала настолько уверенно, что женщины беспрекословно выполняли её указания. Она встала в пересечении меридиан трёх излучающихся потоков, собралась и вдруг метнула почти невидимую молнию - Юпитер вспыхнул!
Он светил тёмно-жёлтым ярким светом, а внешняя атмосфера мгновенно сбросилась во вне, одев ближайшие спутники в газовые мантии. Колыхнуло оболочки Марса и Сатурна, но ничего страшного не произошло. Люди с восхищением взирали на новое светило. Королева и Снегия улыбались, и у них текли слёзы. Лилия стояла с протянутой рукой к Юпитеру и глядела в Его сторону, не отрываясь. От Него оторвался голубой пульсирующий шарик величиной с теннисный мяч и благодарно подарился застывшей девочке.
Такой её и запечатлел пастушок - китайский мальчик, любивший рисовать, а его картина "Зажечь звезду" потом облетела интернет и полмира. Будущего известного художника звали "Лу".
Лилия объяснила Королеве, что окрестности Юпитера лучше не беспокоить в ближайшие десятилетия, потому что система неустойчива, и могут быть опасные выбросы и неожиданности. "Сатурн, - пояснила она, - спящая звезда. Её срок придёт через тысячу лет. Можно разобрать ещё вопрос с Венерой, но стоит разрешить сначала астрологическую путаницу, а также цивилизационные претензии…" Люди восторженно обсуждали новую звезду, а наука правила карты, учебники, программы и находилась в предвкушении открытий. Астрономы Земли и Марса, куда, наконец-то, отправилась семья Диониса, непрерывно наблюдали за процессами в юпитерианской подзвёздной системе.
Марс обрадовал волнующегося прибытием Диониса. Здесь он родился, и здесь прошло его счастливое детство. Маленький домик у подножия самой высокой горы солнечной системы в тени кедровой рощи, посаженной дедом и отцом с матерью, ожидал его. Здесь всё было по-старому: с Олимпа стекал необыкновенно вкусной воды весёлый ручей, заросший пруд посреди поместья радовал кувшинками и камышом, а в комнатах законсервировалась расстановка мебели и вещей. Дио даже внешне помолодел, очутившись дома. Лилия и Снегия были в восторге, а Юрий и Лаура которых отпустили на время, решили здесь проводить каникулы. Они обходили деревья, клумбы, кустики и восхищались продуманности и красоте видов. Некоторые места разрослись малиной и черной смородиной, и много чего требовало приложения рук человеческих, но лаконичность, присущая Дионису, преобладала и не требовала каторжного труда. В поместье стоял тугой аромат роз и полевой марсианской полыни.
Лилия почувствовала, как на неё накатила усталость от пережитого на Земле, а здесь дышалось легче, легче ходилось и бегалось. Она блаженствовала в кругу семьи и родовых Пенатов. В доме хранились старые семейные фотографии, и Дионис по вечерам рассказывал жене и детям древние семейные предания. Он помнил деда и отца исключительно по фотоснимкам, потому что они погибли в дальней экспедиции, когда ему не исполнилось и года. Мама умерла через три года, никто так и не понял от чего. В архиве находились детские фотки Дио – он был там смешным и милым. Лилия особенно любила эти часы. Решено было собираться здесь хотя бы раз в тернийский год.
Отпуск заканчивался…
Дионис отвёз старших детей на учёбу в Санкт-Петербург, зашёл, как всегда, к Светлане Игоревне, которой не оказалось дома, и вернулся на Марс. Он обычно не задерживался на Земле, потому что здесь всё ему напоминало о его первой серьёзной любви, девушке по имени Евгения. Они познакомились в Русском музее, где, засмотревшись на картину Врубеля «Демон», Дионис больно наступил Женьке на ногу, пропуская спешащую экскурсионную группу. Девушка не вскрикнула, но, побелев, до крови закусила нижнюю пухлую губку, а он ничего не придумал лучше, как поцеловать её. От такой неописуемой наглости Женя потеряла дар речи, округлила свои серые красивые глазищи и послушно, придерживаемая за локоть Дионисом, присела на кресло для посетителей…Небо пасмурного Питера, казалось, прояснилось…Он, естественно, проводил её до дома, продемонстрировав весь нехитрый Дон-Жуановский репертуар. Евгения была коренной петербурженкой и жила на Малой Морской с родителями, Юрием Сергеевичем и Светланой Игоревной, в антикварной квартире из семи комнат с трёхметровыми потолками. Молодой человек был со смехом представлен папе и маме, но не сконфузился, а принял приглашение на чай, с удивлением разглядывая раритетные книги, картины и предметы пятивековой старины…Женька была необыкновенна во всём: она не хотела учиться, но так много читала, что разбиралась в любых вопросах легко и компетентно, совершенно не любила сладкого (кроме мороженного), но обожала хрумкать яблоки и всегда носила с собой хотя бы два, не занималась спортом, но была тонка, гибка и стремительна…Она была бесшабашной и… пропала на перелёте между галактиками вместе с отцом при трансгрессии. Такое случалось крайне редко, но случалось…
Дионис не рассказывал Снегии об Евгении - не вспоминалось и не пришлось. С женой он, вообще, не думал о других женщинах, а Женька осталась где-то глубоко-глубоко в душе его и принадлежала только двоим: ему и её маме, Светлане Игоревне. Любил ли он и сейчас Евгению? - Да. Это незаживающая рана.
Он облетел Марс, который давно походил на Землю - такой же сине-бело-голубой, как некогда цвета ФК"Зенит". Планета вращалась в десять раз быстрее сестрицы, чтобы усилившимся магнитным полем удерживать убегающую атмосферу.
Деймос, спутник Марса в недалёком прошлом был "нежно" спущен с орбиты на поверхность, исследован и лежал памятником в долине Дождей, а его брат, Фобос, вращался на орбите вокруг планеты и использовался технически. Дионис сманеврировал рядом с ним, поздоровался и пошёл на посадку к Дому. Девчонки ждали его и накрыли праздничный стол с самоваром и патефоном – подарками с Морской. Дио забыл о всех проблемах и упивался родным воздухом. Лилия прилипла к папе. Она ела, как папа, говорила, как папа, подражала его пружинистой походке и боялась щекотки, ну, прямо, как Дионис, а Снегия его просто всегда ждала. Утром на следующий день они запланировали смотреть достопримечательности цветущего в зелени Марса, но чувствовали, это последний их сокровенный отдых.
Им пришлось задержаться на целую неделю, потому что ещё пятеро семнадцатилетних детей Диониса решили получить высшее образование. Они прилетели на Марс со своими мамами, и, конечно, Снегия и Дионис были очень рады. На утро он повёз их устраивать в институты, академии и общежития. Мамы абитуриентов захотели посмотреть планету и дождаться конца экзаменов. Все обращали внимание на необыкновенно красивых женщин, но рядом был Дионис, известный на Земле исследователь космоса, поэтому лишних вопросов не задавали, но заигрывали неоднократно. Дио гордился девчонками, в обиду точно бы не дал, но, понятно, мужчины вели себя прилично. Он устроил прибывших тернийцев, показал Питер, который любил, как родной город, и, как-то оставив гостей под предлогом важного дела, метнулся на Морскую.
Светлана Игоревна на этот раз была дома и встретила Диониса, как сына. Она расплакалась, потом неуклюже извинялась, а потом вдруг вспомнила, что пять лет назад её пригласили в Архив внеземных сообщений и прочитали зафиксированное годом раньше послание, пришедшее из дальнего космоса: "Мама, я жи...Жека" Она так в шутку звала дочку в детстве. Определить координаты источника не удалось. Иных сигналов не случилось, и Светлана Игоревна хотя и надеялась, но боялась никогда не увидеть Женю...Они помянули пропавших двадцать лет назад. Как давно это было! Дионис долго рассказывал маме (он так звал её с молодости) о своих путешествиях, Тернии, семье, детях, показывал видео. Светлана Игоревна взбодрилась и искренне радовалась за него. Она поила его крепким африканским кофе и кормила тут же приготовленными оладьями с вареньем, которое не ела, но всегда очень вкусно варила из дачных «комаровских» ягод. Она загрузила Дио банками с консервированными вкусностями и всё не отпускала…"Хорошо, что ты у меня остался", - сказала она, когда пришлось расставаться.
…Снегия мгновенно обнаружила расстройство Диониса, когда тот вернулся с Земли и «прочитала» его, а он ничего не скрывал, рассказал всё, не утаивая переживаний. Она с достоинством выслушала его, разделив боль супруга и уложила спать: «Утро вечера мудреней.» Дионису снились кошмары, и он проснулся разбитым и хмурым, встал рано и ушёл бродить по детским марсианским местам.
Дио сидел на краю крутого берега Черемхи, речки, протекающей мимо поместья с юга (кстати, река Юга сбегала с подножия Олимпа восточнее высаженного давно смешанного леса за живописным холмом), когда к нему подкралась Лилия. Дочка обхватила сзади ручонками, закрыв ему глаза.
- Угадай, кто?
- Моя любовь, - улыбнулся отец.
Лилия села рядом с ним (они обнялись) и прижалась к нему. Она помолчала и с детской дипломатичностью призналась:
- Я слышала ваш с мамой разговор вчера и послушала звёзды…Папа, я знаю, где находится твоя Евгения…
Дионис на секунду растерялся, но на автомате спросил:
- Где же?
- Вон там, - Лилия указала пальчиком в сторону Андромеды, - это в тысячах сигов отсюда, но я, кажется, нашла.
- Она жива?
- Да, но очень плоха. Тебе надо лететь туда, - добавила дочка, соглашаясь с его возникшими мыслями.
Обстоятельства требовали, чтобы организовалась спасательная экспедиция, но дочь была не уверена, так как видение её было неясным. Дионис сообщил в Центр астронавтики о внезапном отлёте, не собираясь дожидаться разрешения. Снегия быстро собрала в дорогу семью. Пренебрегая правилами, они втроём отправились по вектору неизвестности и надежды.
Их несло к пределам Вселенной. Лилия разместилась на штурманском кресле и указывала направление. Так далеко из землян не летал никто. Они вышли из трансгрессии и барражировали среди неплотной астероидной массы мимо двух газовых гигантов к тусклой голубоватой планете. Снегия окрестила её Блюмой, которая неспешно вращалась вокруг жёлтого карлика почти строго вертикально. Планета была живой, но чувствовался упадок. Не мешкая доле, Дионис смело пронзил её реденькую облачную атмосферу, и перед экспедицией открылся незамысловатый пейзаж: скудная блеклая растительность, пустынные степи и разрушенные, видимо, временем низкие скалы, отсутствие водоёмов и рек. Похоже, Блюма теряла газовую и водную среды. Лилия уверенно показывала, где нужно приземлиться, и тут они одновременно обнаружили почти бездымный костёр и черноволосого мальчика, держащего в руках натянутый лук. Дио посмотрел через бинокль, и у него сжалось сердце – мальчик был похож на Евгению.
Посадив глэтчер, Дионис сначала один отправился на встречу с судьбой.
Он снял скафандр, хотя концентрация воздуха казалась низкой. Как под гипнозом, Дионис медленно подходил к мальчику, а тот расширенными мамиными глазами удивлённо осматривал чудно’го дядьку. Дио еле дышал, но справился и произнёс:
- Я с Земли. Меня зовут Дионис. Мама жива? Где она?
- Она здесь. Идите за мной.
Они свернули за уступ скалы и метра через три вошли в уютный грот с встроенным зажжённым камином. Входная дверь представляла из себя подогнанный кусок метало-пластика с фюзеляжа разбитого глэтчера, останки которого аккуратно лежали в ущелье. Все полезные вещи и приспособления корабля находились внутри пещеры. На капитанском столике горела гильза, отчего потолок над ней был чёрным от копоти, а раскладные сидения ракеты служили кроватями, на одной из которых лежала женщина.
- Сынок, ты уже вернулся? Удалось подстрелить кого-нибудь?
- Нет, мама, но ты только не волнуйся, - он отступил в сторону, и Дионис подошёл ближе.
- Дио! - воскликнула она, - Ты нашёл нас! - она всегда молниеносно соображала, хотя страшно удивилась.
- Это моя дочь нашла вас, - сказал Дионис, присаживаясь подле Неё на лётную скамеечку и беря Её за руку, - Как ты?
- А это наш сын, Иван. Ваня, знакомься. Это твой отец, Дионис. Я тебе рассказывала о нём, - выдохнула Евгения, игнорируя заданный вопрос.
- Женя, ты можешь лететь? - настойчиво, но мягко спросил Дио.
- Да, и...собирать из вещей нечего.
- Иван, возьми, что тебе дорого, и мы летим на Землю, - скомандовал Дионис. Он уже подхватил Евгению как пушинку и нёс к выходу.
Снегия и Лилия стояли у глэтчера и осматривали окрестность. Увидев Дио с женщиной на руках, Сне забежала на борт, освободила койку и расчехлила медпрепараты. Капитан уложил больную, представил женщин друг другу, усадил Ивана на запасное кресло, кивнул Лилии на мальчика (твой брат) и стартовал немедля.
- Я не попрощалась с отцом, - всполошилась Евгения, но они уже покинули планету.
Они возвращались и знакомились дорогой. Снегия не отходила от Евгении – женщины говорили о женском. Дионис был напряжён и серьёзен предстоящими проблемами, а дети улыбались, потому что они – дети и потому что Иван взял с собой двух пушистых бельчат-летяг, которые были очень умны и игривы. Оба, как любые животные, немедленно перебрались ластиться к Лилии, а потом прыгали от девочки к мальчику и наоборот. Иван, конечно, был в шоке, но, как мама, очень верно схватывал новое, а забравшие их с умирающей планеты люди нравились ему больше и больше. Ему льстило, что отец нашёл его, что у него есть красавица-сестра и что бедствия его и мамы закончились. Он был в предвкушении счастья. Лилия тоже радовалась, потому что она спасла брата и тётю Евгению, которой любовалась и знала, что её вылечат. Снегия жалела Женю и восхищалась героизмом новой подруги, а та, в свою очередь, поражалась необыкновенной красотой и проницательностью супруги Диониса. Ещё она не понимала, как на Земле прошло двадцать один год, а у них – одиннадцать. Волнительное ожидание закончилось через два часа, когда глэтчер мягко приземлился на центральном космодроме.
Земля встречала спасателей и спасённых большой делегацией из медиков, журналистов, учёных. Светлана Игоревна с букетом цветов не могла найти себе места, но стойко держалась…Прибывших ждал госпиталь, и через полчаса они перебрались в самые современные врачебные покои.
Медосмотр показал, что Евгении повезло, Дионис вовремя доставил её, иначе пришлось бы ампутировать конечности ног. У неё оказалось давно запущена болезнь нервных окончаний ("испуг нерва"), случившаяся в результате жёсткой посадки космического корабля. В начале четвёртого тысячелетия без проблем практиковалась замена многих органов и некоторых систем жизнеобеспечения человеческого тела. Короче, нервы научились выращивать и менять при необходимости старые на новые. Это были сложные, но рядовые операции. Ещё у неё обнаружили метастазы рака лёгких вследствие длительного недостатка кислорода, что тоже лечилось легко и надёжно без лазерной и химической терапии.
Ивана обследовали за один день. Он был абсолютно здоров, но перенасыщение кислорода в крови сказывалось на его самочувствии, поэтому ему предписали больше быть в горной местности, где разреженный и чистый воздух. Светлана Игоревна, новоявленная бабуля, ожила и помолодела, мало того, что нашлась дочь, но она обрела прекрасного внука и теперь хлопотала с утра до ночи: пекла вкусные пирожки, делала творожники и печенье, выжимала соки и потчевала дачными заготовками почти полбольницы. С Евгенией в палате постоянно находился кто-нибудь из семьи Диониса или он сам, ведь теперь все они были заодно и не считались со временем. Кстати, они успешно прошли диспансеризацию, и по итогам докторами, осматривающими Снегию и Лилию, писались научные диссертации. Часто наведывалась "По". Лилия подсказала Королеве, где искать три пропавших экспедиции, подверженные «убитой» трансгрессией, и туда были отправлены спасатели. После двух удачных операций у Евгении улучшилось самочувствие и несмотря на то, что ей прописали лежачий режим, она заметно посвежела, оживилась, и Дионис снова приметил боевой огонёк в её красивых серых глазах. Когда вечером семья собралась в послеоперационной палате, Евгению внезапно прорвало, и она разговорилась:
«Мы трансгрессировали штатно, но буквально через три секунды послышался внешний скрежет, удар, и звездолёт сильно закрутился вокруг продольной оси, а потом – сумасшедшее ускорение, и мы потеряли сознание, будто нас швырнули в сторону с колоссальной (очень уместное слово здесь) скоростью…Я очнулась первой: пилоты, Джон и Майкл, были недвижимы и, видимо, умерли мгновенно, так как руки были на штурвалах, а глаза открыты. Они сидели без скафандров, и маленького отверстия в лобовом стекле хватило, чтобы воздух улетучился и кровь внутри тела вскипела. Мы с отцом по инструкции были правильно экипированы. Запасы кислорода имелись, и я начала действовать, пытаясь определить, где мы, и затормозить нашу бешено мчащуюся ракету. По звёздным координатам нас бросило куда-то на край Вселенной, и небо становилось чернее и чернее. Наконец, по курсу замаячила звезда, и мне удалось резко снизить скорость. Звездой оказался газовый гигант, который, как потом оказалось, вращался вокруг тёмно-жёлтого карлика.
На Блюму (Кайсу – моё название) я спланировала с двумя переворотами, но повезло – сработали системы безопасности – и мы плюхнулись в неглубокую расщелину скал у мелко заросшей саванны, где вы нас нашли. Анализаторы показывали почти хорошую воздушную смесь за бортом, и я открыла люки. Отец в скафандре дышал, но не приходил в сознание. У меня же жутко болели ноги ниже колен. По трапам я выбралась и вытащила папу (он всё ещё был подключён к кислородному баллону). Мои попытки выйти на связь ни к чему не привели, электропитания почти не было. Я посылала сигналы SOS и целый день наговаривала по включённым передатчикам тексты о помощи. Телепортироваться без отца я не могла. Началась борьба за выживание.
На Кайсе не было водоёмов, дождей и животных, только редкие пресмыкающиеся: ящерицы, черепахи, белки и варанчики. Лишь два вида деревьев давали скудные ягоды. Радовали заросли местного орешника, плоды которого спасли нас. Ручеёк воды нашёлся в скалах, в жуткой пещере со сталактитами и змеями, другой – в двух километрах в горах мы нашли через девять лет. Раз я пошла за водой и почувствовала, что беременна. Ради сына (я сразу поняла, что будет сын) я, как говорится, ощетинилась и разозлилась на себя: «Нечего раскисать. Надо жить!»
Папа через два месяца пришёл в сознание, а я оказалась рядом. Он осмысленно посмотрел вокруг и, прошептав «Держись, дочка!», умер. Похоронить было выше моих сил, но, стиснув зубы, в слёзной истерике я сделала это. Американских пилотов мне пришлось схоронить на второй день прибытия…Я могла передвигаться. Недалеко нашёлся грот, который стал нам жилищем. Я перетаскала туда с разбитого глэтчера функциональные вещи и приборы, не давая расслабиться себе ни на один день. На корабле имелось много продуктов питания и аппараты для их сублимации. Я делала заготовки: сушила съедобные ягоды и растения, собирала орехи, ловила и вялила ящериц, а потом…родился Иван.
Удивительно, но он был здоров и имел замечательный аппетит. Я похудела, пока кормила его грудью, на двадцать килограммов, не меньше. Хищников на планете не было, и я могла спокойно оставлять Ивана одного и заниматься бытовыми проблемами. Хорошо, что температура на Кайсе не падала ниже нуля градусов, хотя мне удалось смастерить камин и натаскать сухого валежника. Понимая, что помощи не будет, я сконцентрировалась на сыне, обучая его самостоятельности и живости соображения. Я учила его читать, писать, рассказывала о Земле, вспоминала истории, которыми полнилась память, но понимала, что с каждым месяцем теряю силы…Я счастлива, дорогие мои, что вы нашли нас…» Она плакала, и нахлынувшие слёзы текли у всех слушателей…Но Евгения выговорилась.
Закончился вечер сердечно, счастливыми улыбками и пожеланиями. Она потом ещё много что рассказывала о чёрных-чёрных ночах на Кайсе, её колокольных звуках, об огромном золотом самородке в виде тельца, о нефтяной луже, найденной Иваном, о невозможности вымыться…Со Снегией её объединяло внешнее сходство – седые-седые волосы.
…Лилия объединяла земной и тернийский миры. Её любили все, все ей улыбались. Она подружилась с Иваном и Лу, мальчиком-художником, прославившим её картиной «Зажигая звёзды». Они убегали от бдительных взрослых, тайком купались в Неве у Петропавловки, бегали по многочисленным музеям и картинным галереям, а, когда Евгения выздоровела, вместе пили чай с вареньем на Малой Морской и договорились дружить вечно. На время пути их разошлись: Лу убыл домой в Китай, Иван с мамой улетел на Марс в поместье Диониса, а тот с Лилией и Снегией отправились на Терний, соскучившись по Мологе и родным…Лилия расцветала как девушка. Снегия была назначена главой Терния. Дионис удержался в возможности дальнейшего исследования космоса, но обещал Королеве больше заниматься с молодёжью.
Они прилетели ночью, не сообщая о прибытии, и обалдели от нахлынувших запахов местной и земной (высаженной) сирени. На Тернии распустилась весна, и птички, когда-то завезённые Дионисом, пели любовные песни. Над озером стоял молочный туман, а Аластек ласкал верхушки деревьев оранжевыми лучами.
В прохладном воздухе запрыгали горячие лучики света...Дио и Сне, отправив Лилию спать, плыли по бледному течению озера. Туман скрывал их от посторонних глаз, и они, разгорячённые после бани, окунувшись в волшебную прозрачность воды, сидели в лодке и сладостно молчали. Что делают мужчина и женщина, когда им хорошо вдвоём? - Правильно, ничего. В озере плескалась рыба, шуршал камыш, звенели птички и…пролетели два глэтчера, один за другим. Отдых закончился. Вдалеке заслышались женские голоса и детский ручейный смех – Терний энергично просыпался.
Дети обнаружили космический аппарат Диониса, и весть о том, что папа вернулся, облетела окрестности. Народ стихийно собирался на центральной площади у крытой сцены. В человеческой цивилизации всегда важно живое общение людей между собой: голос, мимика, эмоции, шарм. Дионис любил и умел рассказывать. Он завораживал сюжетом, неподдельными чувствами, разнообразием подсмотренных мелочей. Слушатели сидели с открытыми ртами, а дети его просто обожали видеть. У девушек и юношей горели глаза, их тянуло на приключения и подвиги. Дио предложил совершить экскурсию (туристический поход) на Вэттер, где можно было проявить себя в изучении и открытии нового. Естественно, подростки были в восторге – решили через неделю, подготовившись, выдвигаться на соседнюю планету.
Дионис слегка волновался - он не занимался педагогикой и преподаванием знаний.
- Знаешь, Сне, я не стал им "кидать" свои предположения относительно трансгрессии в случае с глэтчером Евгении. Думаю, их космический корабль, как в шахматах нельзя, пересёк в полёте битое поле. Лучом ли или пересечением их трассой особого участка Вселенной, но сначала произошла потеря трансгрессии, а потом, видимо, они попали в поле чёрной дыры, и их страшным образом ускорило и отбросило в сторону.
- Думаешь! А ты у меня, оказывается, ещё и умный, - поддела жена.
- Слушай, старушка седая, сейчас я тебя поймаю, и мы узнаем, что ты там эдакого про меня думаешь.
- Ну, попробуй! Это твоя Евгения - седая коклюшка.
Они, как дети, стали бегать вокруг стола в догонялки. Лилия хохотала - такими она родителей ещё не видела.
На следующей неделе Дионис был строг и принимал экзамены у молодёжи. Мальчики и девочки толково отвечали на вопросы, знали правила поведения, технику безопасности, задачи на экспедицию и, в целом, были готовы. Дио взял детей от двенадцати до девятнадцати лет и разбил их на три группы по десять человек. Старшими назначил двоих взрослых и себя. Казалось бы, что тут особенного, слетать на соседнюю планету. Это же не в другую галактику, но волнение довлело, к примеру, забыли взять питьевую воду...Итак, взлетели: четыре глэтчера помахали крыльями провожающим и скрылись в просторах ближнего космоса.
Вэттер
Вэттер их будто бы ждал. На месте приземления стояла ясная тихая летняя погода. Скафандры понадобились только для перелёта. Группы экипировались по-летнему и в первый день разбили лагерь рядом с кораблями, сделали разведку окрестности и устроили вечерний костёр. Экспедиция выбрала южное полушарие - там всегда стояло тепло. На планете, в основном имеющей твёрдую поверхность, образовалось три обширных моря ниже экватора, вот их-то береговую линию, прилегающие ландшафты и намеревались исследовать три группы. Питьевой воды оказалось достаточно кругом. Здесь текли реки и речушки с чистейшей прозрачной водой, имелись озёра и били лесные ключи. Животный мир состоял из огромного количества различных пернатых, насекомых и водоплавающих. Для ночлега надели скафандры, заменяющие отчасти спальные мешки и защитные костюмы. Непривычно было видеть над головой два ярких пятна, бегущие и обгоняющие друг друга металлические спутники Вэттера, а глубже в вышине сияли три родные звёздочки – Терний, Ния и Снежок – там волнуются за них мамы и завидуют сверстники… Скауты находились в возвышенных впечатлениях.
На утро каждая группа пошла намеченным маршрутом. Экваториальное море, Чёрмное, досталось Дионису, западное, море Баффа, исследовали Щетиновцы, а восточное, Японское, выбрала группа Сержио Наварро. Три пилота глэтчеров остались в лагере, занимаясь метеорологией и местной разведкой. Связь осуществляли с помощью допотопных раций и телефонов. За каждой группой закрепили по звездолёту, который по необходимости должен был помогать перелетать болотистые и непреодолимые участки пути, а их выпало предостаточно, и на всё про всё давалось три недели.
Давненько Дионис не носил гружёного рюкзака и не потел в тяжёлых переходах. Ребята ему попались стойкие, не нытики, они увлечённо двигались вдоль побережья, делая технические привалы и купаясь в водах гостеприимного моря. По дороге группа собирала гербарии, образцы пород, определяла назначение кустов, деревьев, плодов и ягод. Споры и диспуты сопровождали каждые остановку и ночлег. Планета оказалась чрезвычайно металлизированной с сильным магнитным полем и вкуснейшими плодами, напоминающими яблоки и груши. На пути встретилось много болот и трясин. Им приходилось пережидать частые грозовые обильные ливни, но благодаря дежурному кораблю план перехода не нарушался.
В один прекрасный момент они вышли к запечатанной пещере, открытой Дионисом в первый его прилёт на Вэттер. Естественно, скаутов потянуло внутрь, но он вовремя остановил их, показав еле видимые «сети». Они осветили внутренность фонариками – проход терялся за поворотом в черноте подземелья. В сумраке пещеры золотистые тонкие лучики, словно паучья сеть с неправильными ячейками, казались жутковатыми, и некоторые почувствовали странный холодок.
- Я специально показал вам этот загадочный объект, чтобы впредь вы были внимательнее. Не суйтесь везде понапрасну – можно легко погибнуть или пропасть.
- Но что это? – спросила Патриция, его дочь от певуньи Камиллы.
- Я не знаю, - честно ответил Дионис, - может быть, нам удастся найти какие-нибудь иные следы. Наблюдайте и будьте осторожны!
Они обшарили последний отрезок маршрута, однако ничего существенного не обнаружили и через день, завершив круг, первыми из групп явились в основной стан, вымотались, конечно, но принесли с собой кучу природного материала и впечатлений.
Две более южные группы находились приблизительно в полутора сутках от точки сбора, как вдруг исчезли два парня, Глеб и Гарри, самые шустрые и смышлёные из отряда Диониса. На связь они не выходили, а поиски не давали результата. Тогда Дио связался с Тернием и вызвал Лилию, которая «посмотрела» и сказала, что они в пещере, живы и что есть ещё выходы из этого подземелья. Как начальник и отец (только три подростка из детей не были его сыновьями или дочерями), Дионис нёс всю ответственность, поэтому заметно переживал. Он организовал дронную разведку с воздуха в поиске следов иных подземных отверстий и пещер, сам же расположился у «закрытого» паутинного входа. Уже весь отряд собрался и прочёсывал территорию по квадратам, когда отчаянная парочка сама вышла к лагерю. Испуганные, но бодрящиеся они изголодались и внешне повзрослели что ли. По крайней мере, так казалось со стороны. И ещё – спереди на теле (и на лице, и на руках) отпечаталась пещерная сетка!
Рассказ нашедшихся путешественников:
- Папа, мы решили, как ты в истории при обнаружении фиолетового колпака, протиснуться через ячейку сетки, которые внизу большие, внутрь грота. Это нам удалось, но почему-то свет за спиной сразу погас и не просвечивался фонариками; связь тоже пропала. Мы двинулись внутрь и за поворотом увидели гладкие трёхметровые в диаметре тоннели. Они разветвлялись в стороны и в глубину с небольшим наклоном. Вниз мы побоялись идти и держались правого рукава. Тоннели множились, и нас уводило вправо. Казалось, мы идём по кругу, не переставая, часа два, когда обнаружился тупик – путь перекрывала серая пелена. Мы решили отдохнуть, попить воды и решить, что делать дальше. Я машинально ткнул пластиковой трубочкой для питья в серую преграду, и через отверстие трубки мелькнул дневной свет. Мы рискнули шагнуть через неизвестность, и…оказались на воле. Это всё.
- «Два часа», говорите. Вас не было трое суток. Проголодались небось? – Дионис облегчённо вздохнул, - Общий сбор!
Через час укомплектованные штатно глэтчеры с добычей из природных находок Вэттера возвращались домой, на Терний.
Перед отлётом Глеб и Гарри показали отцу, где они вышли. Пещеру нельзя было заприметить с воздуха, не зная ориентиров: над входом висел каменный козырёк, который сливался со скалами и маскировался вездесущими кустиками с жухлой травой вперемешку. «Зеки», как прозвали парочку добрые товарищи по походу, чувствовали себя бодро, но по прибытии домой Дионис отправил обоих на углублённое медицинское обследование, которое, впрочем, ничего не дало. А решётка отпечаталась надёжно-таки.
Вопросы переполняли Дио. Охламоны, не соблюдающие дисциплину, есть всегда. Они легко отделались и выявили, скорее всего, причину сторожевых лучей. Видимо, подземные ходы были шахтами по добыче металлов: меди, серебра и золота, из которых, как впоследствии выяснилось, полностью состояли оба спутника Вэттера. Там же под поверхностью находились плавильни, потому что группами были найдены странные глубокие колодцы, покрытые сажей, и несколько отливок из меди и серебра стандартной формы с литерой «Х». Эта же буква виднелась во многих местах на «железных» Терах 1 и 2. Подробности с буквой «Х» выяснились дополнительным вылетом к ним двух поисковых глэтчеров с Дионисом во главе. Инопланетяне, прилетающие на Терний в прошлом году и выдворенные Королевой «По», очевидно, были хозяевами рудников на Вэттере. Они и спутники приготовили к отправке куда-то, и установили лучевую защиту своего производства. Так или иначе, миссия отряда Диониса на соседнюю планету состоялась: ребята получили неоценимый опыт, были привезены многочисленные геологические экспонаты и ботанические материалы для научного исследования. Никто не сомневался в успехе экспедиции и надеялся на новые. На всякий случай Дио разместил на Вэттере датчики и камеры слежения.
Случай с пацанами на Вэттере дал повод Дионису улететь на исследование остатков звёздного рукава в одиночестве, без сопровождения, мол мне не нужны жертвы и надо подумать в тишине, поразмыслить спокойно, переключиться ментально. Никто не посмел возражать, а Снегия была беременна мальчиком (Она очень хотела родить умненького мальчугана). Женщины на удивление и гордость Диониса сохраняли ему верность и ещё хотели иметь детей. Счастливчик! Лилия с удовольствием бы помчалась с отцом хоть на край света, но хотела дождаться будущего братика.
У Дио нашёлся хороший повод скорого старта. В звёздной системе Могула имелось три планеты с атмосферой и условиями для жизни человека, при чём две примерно одинаковые сферы катили почти по единой орбите, и одна, Грейб, неуклонно приближалась к другой, к Мессине. Стерх же находился ещё на миллион километров дальше от Могула и был в 1.5 раза больше каждой из двух внутренних планет.
- Там, на Стерхе, - сказала Лилия, - живут люди другой цивилизации, менее развитой, чем наша.
- Я не буду вмешиваться и лезть в приключения, - заверил её главный пилот Терния, - Лишь незаметно понаблюдаю со стороны.
- Будь осторожен, папа!
- Всегда готов! – по-пионерски отсалютовал Дионис, но Лилия уже чувствовала озорной характер отца и тихо, по-взрослому вздохнула, на что тот расцеловал дочку и пообещал зря не рисковать.
Поцелуй планет
Через одиннадцать сигов Дионис подлетал к "мёртвому" и единственному спутнику Стерха, Роху. Могул, звезда подобная солнцу, яркой точкой светился за безвоздушным горизонтом. Направив бортовой телескоп на одноорбитные планеты, на Грейба и Мессину, Дио вычислил, что они соединятся только через 74 часа, и у него масса свободного времени для наблюдений. Он специально припарковался на Рохе, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания - мало ли кто заметит да пустит, не дай Бог, боевую ракету. Что там на Стерхе? - Неизвестно.
Спутный эффект позволял всегда видеть Стерх, тем более, что среднее расстояние между сферами было около двухсот тысяч километров, что почти вдвое меньше, чем в двойной системе Земля-Луна...Нет-нет, а плотная бело-моренная атмосфера становилась прозрачной и линзировала поверхность - тогда невооружённым глазом происходящее на планете виделось в мельчайших подробностях, даже окрас птиц. Дионис забыл обо всём и увлёкся наблюдениями, установив три разной оптики телескопы, чтобы быстро рассматривать разные участки.
На поверхности почти симметрично плавали в бирюзовом океане две пары материков. Каждая пара занимала друг над другом с юга на север оба полушария и имела между собой перешеек около пятисот стадий на экваторе. Материки с северного и южного полюсов белели от снега, их середины зеленели флорой, а к экватору примыкали горные хребты. Красотища! Между вытянувшейся сушей плыли разного размера суда и корабли, некоторые на белых парусах. Дионис залюбовался романтическими картинами, как вдруг с одного корабля вспыхнул огонь, потом ещё, пожар возник на встречной посудине, и понеслись ответные залпы. Один из стреляющих медленно сгинул в пучине.
Корабли тонули, подплывали другие, эскадры выстраивались друг напротив друга, валил дым и огонь, жестокое самоуничтожение нарастало, а с темнотой бой закончился. Авиацию, видимо, не изобрели и по истории землян время на Стерхе соответствовало началу двадцатого века. "Скоро Ленин на броневике появится, если так пойдут дела, - горько усмехнулся Дионис, - Дикари!" Война шла между Западом северным и Востоком северным, южане выжидали или не смели. Когда-то на Земле происходило аналогичное безумие вплоть до середины двадцать первого века. Деятельная натура Дио требовала вмешательства, но по законам Меру он не имел права - цивилизации сами выбирают путь. Ему стало грустно, и наш Археолог полетел к двум сближающимся планетам.
Они были обе бело-голубые, с облаками, континентами и материками. На них фиксировалась флора и фауна. Обе одноорбитальные планеты летели в ту же сторону, что и Стерх, но осевое вращение различалось по скорости и направлению: Стерх и Мессина вращались по часовой стрелке, а Грейб, догоняющий Мессину, - против. Он и крутился чуть быстрее. Грейб медленно настигал Мессину, и Дио взял немного в сторону на всякий случай. Зрелище предстояло грандиозное, при чём расчётное "соединение" планет должно было состоятся при затмении несчастной парочкой Могула, если смотреть со стороны Стерха. Дионис включил все видеокамеры, а сам превратился в зрительное Внимание.
...Через шесть часов у людей на Стерхе началось могульское затмение: сначала Мессина с световой щелью сверху начала перекрывать диск звезды, потом ошарашенный наблюдатель увидел просвет и чёрную восьмёрку из двух планет, лежащую на боку, и в конце опять затмение и чудо - планеты соединились, остановившись как бы в замешательстве, вокруг них вспыхнула и объединилась атмосфера, аура которой заплясала и выбросила разноцветные лучи, а сферы стали вращаться вокруг их "поцелуя", вальсируя под космическую музыку.
Дионис находился близко от точки соприкосновения и смотрел в сильнейший телескоп. На его глазах Грейб-таки догнал Мессину, и его океан сомкнулся с противоположным океаном.
Несколько секунд Грейб входил в глубь пойманной планеты, и они по инерции сохраняли свои вращательные моменты – поцелуй затягивался, но потом, вздрогнув оба, остановили осевое движение и, так как настигший Мессину Грейб был тяжелее и быстрее вращался, то они стали кружиться в его левую сторону. Океаны обеих планет образовали между ними широкую дугообразную перемычку, высвободились огромные части дна, горы, холмы. Стали образовываться новые озёра и реки, лишь северные и южные снежно-ледяные шапки остались на месте. Почти сразу несколько молчавших вулканов выбросили кучу пепла, засверкали многочисленные молнии даже в безоблачных пространствах. Огромное количество подводной фауны погибала на глазах изумлённого капитана. Магнитное поле планет взорвалось выбросом ионов и быстрых частиц, окрасив новую общую атмосферу радугами и сияниями. По поверхности "восьмёрки" промчались ураганные ветры...Твёрдая мантия планет прогнулась, но выдержала, а жизнь на "влюблённой" парочке, усечённая до минимума, всё-таки не погибла полностью. "Ослабь косичку", - сказал себе Дионис и выдохнул полной грудью.
Он поодстал от «Твикса», но быстро догнал, идя параллельным курсом. Атмосфера планет теперь напоминала форму симметричного в двух координатах яблока, где в углублениях сверху и снизу металась плазма из ионизированных частиц. Внутри бушевали ураганы, и постепенно воздух потемнел от пыли и гари. «Это надолго, пожалуй!», - Дионис развернулся и отправился обратно на Рох, который беспристрастно кружил вокруг Стерха. Дио было любопытно, видели ли люди слияние их соседних планет. Он снова навёл телескопы и уставился на Стерх. Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что моря свободны от военных кораблей, люди на разных континентах часто смотрят вверх, а их телескопы направлены в сторону соединившихся планет. «Похоже, «поцелуй» пошёл на пользу – война закончилась!», - Дионис улыбнулся и тут же решил: «Надо спуститься». Он выбрал точку высадки и телепортировался.
…В вечернем лесу было прохладнее, чем ожидал астронавт, но Дионис с детства закалялся холодной водой и умел противостоять морозам. Надо было срочно раздобыть местную одежду, чтобы не отличаться от аборигенов. Микро-переводчик разместился в ухе, и Дионис пошёл на огни большого города, рядом с которым удачно «приземлился». На всякий пожарный он не стал брать с собой никаких современных ему удобных примочек, типа мини-фонарика, складного ножа с кучей лезвий и т. п. Стояла тихая осенняя ясная погода, красивым розовым светом сиял Рох, пахло пряной прелостью и гниением опадающих листьев.
Отчаянно лаяли собаки. Дома, столбы, дороги – всё выглядело как на старинных картинках. Отметить надобно, что Дионис прекрасно знал историю земной цивилизации, а в свободное время, особенно, в длительных путешествиях, пополнял свои знания из бесконечной электронной базы данных. В пригороде он заглянул в серые сараи тёмных дворов и нашёл там старые и одежду, и обувь, а, переодевшись, направился внутрь освещённого электричеством манящего города. Прохожие не обращали на него никакого внимания, но его всё более поражал факт того, что он и без транслятора понимал местную речь. Они общались на английском. Это радовало Диониса и внушало уверенность, что скоро ситуация прояснится. Шёл мелкий противный дождик с набегающим ветерком, и требовалось где-нибудь укрыться.
Война действительно закончилась, потому что случилось астрономическое знамение, которое многие видели и даже наблюдали в оптику. Люди на улицах, в ресторанах и кабаках обсуждали прошедшее событие, строили догадки, делали предположения, никто не хотел говорить о войне, убитых, раненых и искалеченных. Люди почувствовали себя частью космоса, чего-то великого и возвышенного. Вместе с тем простой народ обречённо и смачно пил и страшно ругался на правительства, на французов, на, мать его, какого-то Гройссмана и на судьбу-злодейку. Стемнело, и Дионис зашёл в переполненный кабак. Он знал о денежных отношениях, и, нащупав в кармане медную мелочь, рискнул взять кружку эля и посидеть в накуренном тепле. Дио сделал глоток, и его чистый организм помутился, но он никуда не спешил, решив разобраться в текущей обстановке. Парень в старенькой одежонке не отличался от окружающих, всем улыбался и ничего не говорил. Ему не трудно было прикинуться немым, так как он иногда месяцами молчал в своих экспедициях.
Из кабацкой болтовни наш разведчик понял, что сейчас воевали каждый за себя. Четыре материка – четыре государства: Англия, Германия, Франция и Италия. Англия и Франция находились в северном полушарии, Германия и Италия – в южном. Дио догадался: когда люди на Земле научились мысленно перемещаться в пространстве (в двадцать втором веке), то частным порядком при открытии пригодной для жизни планеты инициативные группы переселялись туда, занимая земли и обустраиваясь на новой месте. По каким-то причинам человечество на Стерхе (они назвали планету Рокией, а спутник – Луной) духовно деградировало и скатилось до нынешнего уровня.
В тепле и дыме Диониса разморило, а подсевшие весельчаки незаметно подливали ему в бокал. Он совершенно опьянел и очнулся под утро в компании таких же бедолаг, уже остриженный наголо. Очевидно, его подпоили, как в своё время великого Ломоносова М. В., чтобы продать в рекруты австриякам. В жутком похмелье ему было не до телепортации, поэтому Дио пришлось терпеть и ждать удобного случая. Тем временем Лилия внутренним зрением видела, что происходит с отцом, но пробиться до его сознания она не смогла, уповая лишь на его мудрость. Она предвидела, чем закончится история и только шептала иногда: "Хорошая девушка!"- Никто ведь не спрашивал.
Команду Диониса долго везли на грузовиках по горному серпантину, как выяснилось, на Южный фронт. Здесь на высотах уютно расположились форты и крепости, блиндажи и укрепрайоны. Дио определили в роту егерей и в новенькой форме с обмундированием кинули ночью в ржавые вонючие наполненные болотной жижей окопы. Знамения знамениям, а война по расписанию. Через двое суток Дио слёг в лихорадке. «Повезло», - сказал его старший капрал и сплюнул в сторону.
Дионис пришёл в себя, когда его, обессиленного, везла по разбитой деревенской дороге телега с другими больными. Молоденькая санитарка понукала лошадку, подстёгивая для острастки кнутиком и тихо ругаясь (она не умела кричать и материться). Вечерело, и стало чуть-чуть прохладней. Кто-то тяжело надавил на ногу, и Дио застонал. Девушка натянула поводья, остановив повозку. Ей нравился этот мужчина с правильными чертами лица, с загорелой золотистой кожей и тонким фиолетовым свечением рук. Кроме того, в бреду он говорил на разных языках, звал какую-то «ядрёну мать», Снегию и Лилию. Возница успевала и перевязать раненого, и найти питьевой воды в дороге, и сунуть пожевать сухарь, и сказать ласковое слово. «Санитарка нам хорошая попалась», - радовались больные…Хорошую девушку звали Екатериной.
Она не обращала внимания на перемигивания вокруг, а просто ухаживала за солдатами, но более всех за Дионисом, который молчал, хлопал ресницами и смотрел умными ввалившимися глазами то на неё, то на небо и ничего не говорил. До госпиталя было вёрст пятьдесят, и им приходилось делать привал в маленьких запылённых хуторах. Дио не мог ходить, поэтому ночевал прямо в телеге под звёздами. Екатерина ложилась рядом и укрывалась с ним одной меховой попоной, а он явно не возражал, слушая её тихий мягкий говорок. Госпиталь оказался переполненным, и прибывших разместили на пустых складах. Дионис медленно оживал, а Катя искала свободную минутку, чтобы навестить и проведать его, подкормить гостинцами, которыми одаривали её другие раненые. Через две недели усилиями девушки Дио начал сидеть, а потом и ходить с её помощью.
Снегия, конечно, догадывалась, что с мужем что-то приключилось, но пробиться к его сознанию на удивление не могла. Она спрашивала Лилию, а та улыбалась наивно и отвечала весело: «Всё хорошо! Папа наблюдает интересную планету и скоро вернётся.» Сама же блокировала мысленным полем попытки тернийских женщин выведать секрет его молчания. Автомат на глэтчере отправлял короткие успокаивающие сообщения.
Екатерина решилась снять комнату и переместить туда Дио – он написал ей своё имя на полях газеты. Девушка работала в перевязочной госпиталя и часто приходила домой на ночь, но как-то успевала и стирать, и гладить, и наладить уют. Её кормили наряду с больными и платили зарплату, на которую она покупала для Диониса молоко и продукты. Разведчик поправлялся и уже сам выходил (хотя и с трудом) на лавочку перед домом погреться в лучах Могула. После бани, устроенной Екатериной накануне, у него возникли значительные мужские силы, и они ночью почти не спали. Худой, но ухоженный, он улыбался, сидя под кустами распускающейся черёмухи, слегка кружила голова, и нельзя было понять от чего: то ли от божественного аромата, то ли от любви, спустившейся на него с этих зеленоватых далёких сладких небес, то ли от удивления, что остался в живых. На площади перед домом дворник русского происхождения Петрович, всегда чем-нибудь угощающий «Катюшку», улыбаясь, мёл брусчатку. Дионис вспомнил старый анекдот из начала двадцатого века, который желательно показывать в действии:
Никитич метёт барский двор и что-то весело бормочет под усы, бойко махая метлой влево-вправо. Мимо пробегает вороватый управляющий:
- Никитич, ты чего такой довольный?
- Да понимаешь, Митрич, моя жена спит с барином – 10 рублей даёт, Я сплю с его женой – 5 рублей даёт. И так хорошо, и так хорошо!
Он не мог-не хотел думать ни о чём серьёзном – просто хотелось дышать весенними ароматами.
Катя женской интуицией понимала, что Дионис будто бы не от мира сего, не похож ни на одного человека, встреченного ею до того. Она тянулась к Дионису, потому что от него исходил свет и тепло, спокойное, елейное, надёжное. Она чувствовала, что счастье её ненадолго, и Дио исчезнет из её жизни так же неожиданно, как появился, боялась не увидеть его и изо всех своих девичьих силёнок надеялась на чудо…Он бесследно пропал с первым запахом сирени, оставив на столе стихотворение:
Сейчас не знаю, было или нет:
Я ранен в зной в степи целинной,
И вечер дивный, как во сне,
А ты в косынке белой, дымной.
Ты клонишь голову ко мне
И засыпаешь в шаг лошадке,
Припасть к губам твоим во мгле
Как было б правильно и сладко.
В знак благодарности и нет
Твоею милостью любуюсь,
И сочиняется сонет,
Щекою трусь о вязку сбруи.
Конечно, Вам обязан я
Своим спасением удачным,
Кровь запеклась, и у ручья
Промыла рану, не испачкав
Своих одежд, бинты белы,
Боль унялась, прохлада - благо,
А в темноте уста алы,
И в голове играет брага.
Цикады жарят в поле том,
А впереди, чу! Лай собаки,
И запах хлеба за мостом,
Ушли ухабы-буераки...
Очнулась, и в тревоге взор,
Глядит, спасительница, нежно...
...С телегой уезжал вечёр
По памяти годов безбрежных…
Катька, смотри в небо!
Дионис был очень слаб, но он вдруг не понял, а почувствовал, что, если задержится хотя бы на день, то испортит жизнь и Екатерине, и себе, и другим родным людям. Дио уже любил эту хрупкую девушку, и, получалось, бежал от любви. Он связался с Тернием, где все облегчённо вздохнули, и сообщил, что вернётся недельки через две после того, как осмотрит ближайшую звезду к Могулу, Вегию. Никто об этой звёздочке не слыхал, а он объяснить не удосужился, решив перед возвращением домой поправить пошатнувшееся здоровье. В госпитале, когда он лежал совершенно без сил, к ним в палату наведалась Высокая комиссия с вручением наград и привилегий. Дионису достался тогда чек на десять дней отдыха в пансионате «Мечта» на западном тёплом побережье, куда он теперь нагло направился.
Это был весьма приличный санаторий с восстановительными процедурами, с терапией, с бассейнами, и обслуживался опытным персоналом. Здесь Дио отъелся и поправился. Врачи удивлялись его редкой группе крови, быстрому восстановлению и обнаруженному лиловому свечению. Он вылечился, не стал дожидаться вердикта и как-то незаметно для всех просто испарился.
Вегия. Гиблое место
Вегия действительно существовала, и Дионис сиганул посмотреть, что там за виды. Это была маленькая звёздная система, которая состояла из Вегии, синего карлика, вращающегося с бешенной скоростью, и двойной группы планет, Гий-Кия. Можно считать, что Кия является спутником Гия, так как он превышал её по размеру и массе в два раза, кроме того, имел атмосферу, годную для человека. Жизнь на нём, однако, находилась в зачаточном состоянии и состояла из мелкой растительности типа мхов и, не считая простейших, из разных видов насекомых. Планеты медленно вращались относительно центра масс вокруг звезды и своих осей, которые были наклонены к орбитальной плоскости на двадцать с небольшим градусов, что "выливалось" в яркой сезонности на Гие. Белая шапка на его севере успевала растаять, когда такая же заканчивала формирование на южном полюсе. Между полюсами, охватывая центральный пояс до семидесятой параллели, бурлили непролазные болота и трясины, покрытые ряской, мелким кустарником и оранжевыми, почему-то, видами цветов, над которыми висели тучи жужжащих насекомых. Ягод не было. Дионис решил исправить эту ситуацию и распылил семена клюквы, гонобобеля и камоники, правда, быстро скрылся в глэтчере, преследуемый мухами и гнусом. Несколько твёрдых островков обнаружились на экваторе, и он сел на один из них.
Излучение Вегии было довольно жёстким и как бы сжигало живое на полюсах планеты, но поле Гия и его атмосфера в центре планеты справлялось с коротковолновыми лучами звезды. Температура воздуха колебалась от минус двадцати на севере и юге до плюс двадцати на нулевых широтах. Что-то задерживало Диониса в этом зудящем и гиблом краю.
Дионису вздумалось третий раз облететь Гий, в этот раз, по экватору. Ржавые воды, осоковые кочки, пузыри и чахленькие цветочки - пейзажи от горизонта до горизонта в сине-оранжевых тонах и красках.
Но вот что-то блеснуло в междутравьи. Дио развернулся и опустился ниже: из грязно-оранжевой жижи торчал хвост инопланетного звездолёта. Почва вокруг него поднялась метра на два и поросла мхом, на котором лежало тело в серебристом скафандре ничком. Остов инопланетянина, очевидно, находился тут давно. Ясно, что произошла авария, команда его погибла при падении и корабль скоро поглотит вязкая пучина. Дионис "подвесил" глетчер в полуметре от поверхности, пристегнулся фалом и, отрезав кусок ткани скафандра с непонятными надписями, предал тело земле, а также установил вертикально раздвижной фал с микропередатчиком сверху. Блестящий отрез он подвесил там же. Помянув погибших, Дио двинулся дальше по кругу, но более ничего интересного не обнаружил, лишь заметил, что лужайка, где он присел первый раз на глетчере, накренилась в медленном перевороте. "Зыбь и трясина", - заметил Дионис и стартовал к серому спутнику, к Кие.
Кия внешне представлялась пористой губкой, коей и являлась на поверхности. Внутри находилось твёрдое ядро, а местами из дырчатых пор торчали острейшие вершины скал метров на 200-300 над горизонтом. Дионис обследовал визуально и приборами внешность Кии и, не найдя посадочной площадки, пожал плечами и трансгрессировал на Терний.
Планета спала, когда Дионис ощутил уже родной запах тернийских берёз и ив. Снегия и Лилия ждали, даже малыш в утробе матери затих и будто прислушивался (точно прислушивался) к внешним звукам. Дочка бросилась к нему на шею, и он с порога целовал и тискал её, продвигаясь к жене. Снегия просто светилась от радости и была необыкновенно красива. Дио подарил ей пахучий цветочек с болотной полянки оставленной только что планеты и нырнул в натопленную для него баню. Лилия хлопотала на кухне, ей очень нравилось что-нибудь ваять и угощать, особенно, папу, который всегда хвалил её, кстати, заслуженно. Она спросила, что приготовить, и они решили с мамой пожарить сырники. Чай с домашним вареньем и свежей выпечкой - что может быть лучше?!
Они сидели в гостиной и упивались теплотой ночи, общением и уютом под любимую музыку.
- Ты какой-то новый...Это тебе идёт...Я ложусь спать, не засиживайся, - она поцеловала его и пошла укладываться в свой лесной гамачок.
- Я счастлив и хочется жить, - шепнул он ей вослед...Он задумчиво смотрел на воду. Лилия сидела, прижавшись к нему, и слушала сердце.
- Катерина очень хорошая, - неожиданно, но спокойно сказала она, - У меня будет славный братик.
- Спасибо, Лилечка, - Дионис улыбался, - Ты меня чувствуешь лучше, чем я сам...
- Тебе спасибо, - улыбнулась дочь...
Пропавший штурман
Дионис не признавался себе: полёт к Могулу оказался тяжёлым и отразился на его здоровье. Если физически он восстановился, то психологически Стерх выбил его из принципиального видения жизни, открылась её новая грань, не связанная, как ни странно, с судьбой напрямую. Жизнь и Смерть встретились, и победила Жизнь в многообразии моментов, штрихов и, конечно, Любви…Дио больше радовался мелочам: со стороны, мудрость объединилась с глупостью, но это было не так. У человека время от времени происходит переоценка ценностей. Он понял, что не вечен, что любовь – это чудо, что жизнь – это огромное чудо, и надо насыщаться ею, созидать в ней, радоваться с нею.
Дионис уже неделю возился с малышнёй и не уставал. Он бегал с ней, играл в футбол, который обожал и считал искусством, нежели спортом, рассказывал детям космические сказки и реальные истории, припудренные неистощимой выдумкой и смехом. За глаза его звали «Большим папой», а ему было всё равно, что о нём думают. Он играл с детьми в индейцев, когда заметил приземляющуюся флотилию Королевы «По». Дионис отчего-то сразу понял, что это по его душу, и, весело попрощавшись с детьми, направился навстречу Высоким гостям. Снегия быстро организовала Приём, и Дио, приведя себя в надлежащий вид, вышел в гостиную, где уже обменивались любезностями прекрасные женщины и Лилия.
Снегия нисколько не смущалась и будто бы ожидала визита «По», хотя не трудно догадаться, почему. Сегодня «По» испросила чашечку крепкого кофе с одним кусочком сахара и была напряжена, но не торопилась по обыкновению. Из дальнейшей беседы выяснилась причина редкостного прилёта. «По» поведала, как годом ранее к замечательной звёздной системе Альмении в срединном рукаве нашей галактики была отправлена миссия по обустройству на её трёх исследованных планетах с целью колонизации и заселения. Красота упомянутой системы состояла в том, что все три планеты, пригодные для жизни, вращались вокруг Альмении, молодой звезды типа Солнца, по одной почти круговой орбите, находясь как бы в вершинах равностороннего треугольника и двигаясь синхронно. Даже наклоны осей к направлению их бега составляли примерно 23 градуса. Алтея, Сионий и Пия являлись проселлитами, то есть пока не имели спутников, и считались планетами земных условий.
Первая очередь назначалась Сионию. Переселялось около тысячи человек. Они заранее готовились к организации новой цивилизации и набирались из числа молодых и выдающихся. Высадка на планету оказалась успешной, люди разбили лагеря, стали обживаться, строить дома и изучать окрестности, когда на севере в Синих горах полтора года спустя пропал разведывательный глэтчер, а спасательный доложил об обнаружении оранжевого конуса, куда проник один из членов экипажа и перестал выходить на связь. Что с ним никто не знает. «По» предложила Дионису возглавить поисковую операцию на базе Центра. Лилии предоставлялись шикарные условия по взаимодействию с отцом, находясь в ЦУЧ у «По» на период мероприятия. Дио не мог не согласиться по любым соображениям, а дочь лететь не хотела, потому что ждала появления новорождённого братика, но роды Снегии ожидались только через месяц, и Лилию уговорили. Дионис настоял, чтобы взяли Снику, обладательницу оранжевого колпака, и их совместного сына, Лиона, смышлёного и смелого парня. Женщина и сын не колебались ни секунды, дав согласие на опасную миссию, и Королева решила, что Она в долгу перед большой семьёй Диониса. Было понятно – надо торопиться. После коротких сборов гости и космический отряд Дио отбыли на Землю.
Светлана Игоревна с космодрома забрала Лилию домой на Морскую, сказав: «Завтра ваша работа, а сегодня она моя!». Дионис очень ей был благодарен, потому что организация экспедиции заставляет концентрироваться на разнокалиберных вопросах, мелочей не бывает. Он проверял сопровождающие корабли, экипажи, оснащённость, комплектность дополнительно выписанного оборудования. Его несказанно обрадовало, что транспортной ракетой управлял его друг по Академии, Крис Такер, вдумчивый и по-английски юморной человек. При нём Дионис думал, действовал яснее, правильнее, точнее…Подготовка заняла сутки. Дио присел с дочкой на дорожку, поцеловал её, отстранил, оглядывая, и произнёс: «Какая ты у меня красавица стала! Держим связь!» «Да, папочка», - она улыбалась, еле сдерживая эмоции. Дио был собран, серьёзен, но при взлёте промолвил: «…И они как ломанулись!»
…Только любовались Землёй с её непревзойдёнными пейзажами, и вот в иллюминаторах разноцветные виды Сиония. Стояли двадцатиградусный мороз, ночь и за косогором оранжевый, как бы направленный внутрь, свет…Мягко опустились на поверхность планеты. Яркое свечение звезды Альмения сменилось снежной мглой ночи в месте посадки. Стоянку разбили рядом с конусом. Датчики и силовое оборудование решили выгружать днём, а пока осмотреться на местности.
Он производил неизгладимое впечатление: высокий, искрящийся, с оранжевыми вспышками и бегущими огоньками, вблизи – слегка жужжащий, непрозрачный здесь и…устрашающий…Вид конуса завораживал, в нём чувствовалась мощь и тайна.
Утром мороз усилился, и Дионис не решился задействовать технические приборы, и так было понятно, поле этого конуса сильнее того, что встречался ему ранее, плюс, было непрозрачным. Он позвал Снику с её колпачком, цвет которого в точности повторял цвет огромного конуса. Они осторожно приставили маленький к большому раструбом, и, о чудо, через отверстие в вершине колпачка стало видно пространство внутри "трюфеля"! Обзор был ограниченным, но виделся оранжевый снег, кустики в апельсиновых тонах и никаких следов. Малое отверстие не позволяло крикнуть внутрь. Дио сигналил, затем пустил красный газ, потом ещё - тщетно, конус "молчал". Напрашивалось подняться выше и, облетая по периметру, осмотреть замкнутую область. Так и поступили. Конус в диаметре составлял километров двадцать, а в высоту - сорок. Почему его не заметили разведчики-археологи? - Трудно сказать. Скорее всего, он мог менять яркость от еле видимого, как найденный Дионисом первый конус, до сочного перед глазами прибывшей миссии. Вариант с недавним появлением здесь колпака Дио отбросил, потому что местность была дикая, горная и непроходимая. Прибывшие аборигены не заглядывали в этот ледяной отдалённый край, хотя…всякое бывает.
Дио на глэтчере по спирали медленно кружил вокруг оранжевого изваяния, постепенно поднимаясь вверх и останавливаясь через каждые пятьсот метров, чтобы осматривать нутро.
С высоты трёхсот метров хорошо обозревались укрытые конусом ландшафты. Следов на оранжевом снегу не наблюдалось, и тут Дионис услышал голос Лилии: "Папа, жизнь внутри пульсирует, ищи!" Он, конечно, не собирался сдаваться (Русские не сдаются!). Дио спустился на белый снег у основания круглой пирамиды и заглянул внутрь её у самого основания: уровень оранжевого снега был явно ниже белого. Тогда он полетел к вершине и накрыл её курткой - сейчас же увеличилась прозрачность конуса сверху до середины. Ему стало понятно, что, когда выпадали твёрдые осадки, вершинка конуса прикрывалась, и они проникали внутрь, окрашиваясь в оранжевый цвет, а часть испарялась на стенках. Вершинка была слегка тёплой, образующаяся шапка таяла, исчезая, и стенки конуса вновь становились плотнее.
Смеркалось. Дионис вернулся в лагерь. Он был на грани догадки, но отложил поиски до завтра. Вечером местная община во главе с мэром городка Честер пригласила членов экспедиции на ужин. Отказаться было б неправильно, и спасатели на звездолётах полетели к гостеприимным хозяевам.
Ребята были удивлены шикарным приёмом, но им радушно объяснили, что они первые гости планеты, и хозяева могут угостить их новым собранным урожаем, которым оказались местные ягоды и фрукты, а также травяной янтарного оттенка чай. Со сцены талантливо пели народные исполнители, а потом организаторы устроили танцы. Крис Такер постоянно оказывался возле Сники, шутил, забавлял элегантными фокусами или смотрел, серьёзно смотрел на смущённую, но польщённую вниманием женщину. "У тебя их так много, - сказал он жёстко Дионису, - А мне нужна только одна и, именно, Она" Дио удивился, но препятствовать не думал. Честно говоря, у него не выходила из головы мысль о том, что он что-то упустил важное, осматривая конус, поэтому выглядел отрешённым, рассеянным и вскоре, не дожидаясь конца, ушёл в отведённый гостиничный номер...Когда гасили коридорные свечи, Дио понял, что нужно делать...
Только забрезжил рассвет, а Дионис уже руководил планом спасательной операции. На двух летательных аппаратах он с пилотом и Крис со Сникой и Леоном поднялись к вершине конуса, на который было решено надеть Сникин оранжевый колпак. Тотчас конус «потух», но не полностью, а лишь до середины, и тогда Леон вдруг предложил использовать и его аналогичный колпак. Дионис не знал – оказывается, у всех детей от тернийских женщин при рождении странным образом они появлялись, при чём такого же цвета, как у матери. И женщины, и дети называли их «фонариками», берегли, считая частью себя…Когда водрузили «фонарик» Леона, свет колпака погас и исчез зудящий звук поверхностного поля. Бросив гаечку, убедились – можно свободно проникнуть в оранжевую зону. Тогда Дионис остался вверху, наблюдая за происходящим, а глэтчер Криса с пассажирами стал спускаться вниз по спирали, исследуя тепловизором и другими фотодатчиками поверхность круга внизу. До земли оставалось метров сто, когда датчик движения зафиксировал изменение покоя в центре основания конуса. Глэтчер тут же устремился туда и в оранжевом тумане автоматически мягко приземлился. Из ветхого шалашика выполз худой, бородатый человек. Им оказался исчезнувший штурман, Сергей Рыбин. Полянка метров двадцать пять в диаметре, на которую сел корабль, не имела снега вовсе, от неё шёл местами горячий пар, и росла живая оранжевая трава. Пар, поднимаясь, охлаждался, закрывал поляну целиком и экранировал тепловое обнаружение. Крис давно знал Рыбина по работе, и они обнялись.
- Как ты, Серёга, всё бомжуешь?
- Да…Отпуск у меня на свежем воздухе!
- Отдохнул на курорте? – веселился радостный Крис, - Что-то ты порыжел здесь от счастья.
- Я не рыжий, а золотой, - гоготнул Серж, и они забрались в корабль, - А это кто, семья?
- Да, - улыбнулся Крис, - У меня семейный спасательный бизнес. Знакомься, Сника и сын, Леон…Они почти мгновенно покинули зону отчуждения.
Любое спасение – это счастье и знак судьбы. Криса и Сергея принимали как героев. Отовсюду приходили приветствия и поздравления, а в лагере царило оживление от волнительного предчувствия завершения миссии, потому что останки разбившегося глэтчера тоже удалось найти на северном отроге в десяти километрах от снова светящегося конуса. Дионис вернул колпаки хозяевам и уединился на размышления, но вскоре вызвал Рыбина в штаб и попросил рассказать о его мытарствах. Вот, что поведал штурман:
- Мы медленно на автопилоте летели над горами в поисках исчезнувшего глэтчера, когда включённые приборы обнаружения стали выдавать невразумительные показания. Шёл мокрый крупный снег, и видимость была нулевой. Командир корабля, Бойцов Андрей, остановил его в подвешенном состоянии, настроил носовой лазерный комплекс на минимальную мощность и, крутанув машину вокруг оси на 360 градусов «прострелил» воздух. Прямо по курсу выявился непонятный кольцевой объект. Мы осторожно подлетели к нему и обнаружили еле светящуюся оранжевую стену неизвестного поля с пробегающими периодическими волнами разной мощности. Пропавший глэтчер исчез где-то здесь на координатах, как потом оказалось, многокилометрового конуса. Снег падал и падал, более того, усиливался ветер и плотность осадков. При этом поле заметно ослабевало. Я заметил это, потому что стоял у самой границы оранжевого и белого. Импульсивно моё тело шагнуло внутрь, а стена за спиной вспыхнула и уплотнилась. Изнутри видно, что творится вне конуса, но ничего не слышно, цвет всех предметов становится оранжевым. Смотрите, до сих пор от тела исходит золотое, как я смеюсь, сияние. Потом свет уплотнился и как бы направился на меня – внешняя среда полностью размылась. Я всегда тепло одеваюсь, но стало холодно. Скорее всего, это психологическое замерзание, но отчаяния не было. Мне пришлось двигаться и искать убежища. Пройдя по периметру, а затем по диагонали, определилась площадь зоны и нашлась загадочно-пугающая, но тёплая область в центре круга.
- Чем же пугающая? – перебил Дионис.
- На ней не было снега, а росла трава и ровно в середину сверху спускался тонкий в пять миллиметров луч. Вокруг сгущался водяной пар. Давайте посмотрим видео с глэтчера Криса.
Руководитель операции долго, внимательно просматривал хронику, приостановив рассказ и задавая «глупые» вопросы. Выяснилась множественность мелких подробностей: пил из стебля неизвестного растения тонизирующий нектар, вкусный и питательный (без видеофиксации), ничего не ел две недели, ветерок гулял, поэтому из растущих кустов соорудил шалаш, осевой луч уходил вглубь планеты, вверху иногда проявлялось окно и виделись короткие космические картины, ползали разные мелкие насекомые.
- Так всё, продолжай, пожалуйста.
- Меня поразили два обстоятельства. Первое, падение оранжевого снега! Это абсолютно завораживало. Второе, звёздные картины, всплывающие в ночном окне. Особенно, одна с тремя планетами, опоясанными концентрическим светящимися кольцами: семь параллельных колец от северного до южного полюса одного цвета - оранжевая, зелёная и голубая планеты! Да, ещё. Время как будто остановилось…Мучила периодически жажда.
История Сергея не разъяснила, а усложнила ситуацию для Диониса как руководителя экспедиции. Он составил и отправил на Землю подробный доклад, штурмана мол нашли и вытащили из ловушки, красный ящик и тела погибших пилотов отправили в Центр на Землю– надо закругляться, однако нарисовались новые проблемы. Что происходит внутри конуса, особенно, в центре основания и на вершине? Почему связаны между собой конуса, тернийцы и их «фонарики», по которым отдельные раздумья? Есть ли конуса на соседних планетах-близнецах? Как начальник, Дио с согласия «По» решил продолжить исследование и собрал членов текущего мероприятия. Кратко подведя итог, Дионис предложил, кто захочет, остаться и продолжить изучение конусов при наличии имеющихся у них огромных сил и средств. Он дал на размышление сутки и озвучил приглашение Честера на праздничный вечер. Народ задумался, но повеселел. Все любят праздники!
А в Честере готовились встречать Новый год, украсили игрушками кедр на центральной площади, жилые дома, гостиницу и зал Приёмов, где накрыли столы и устроили танцевальную площадку. Санта Клаусом стал мэр, а снегурочкой выбрали самую красивую и артистичную девушку, шестнадцатилетнюю Дженни, которую ещё в прошлый визит заприметил наш Леон и успел единожды пригласить на танец…Порой в незамысловатых движениях зарождается любовь.
Весёлая собралась компания в Честере. Обычно странствующие люди много видят интересного и бывают замечательными рассказчиками. Если же они, кроме всего, выпьют чуточку бальзамчика, то, туши свет - истории и анекдоты польются на благодарного слушателя, как поток частиц от взорвавшейся звезды. Пилоты и штурмана были в ударе. Народ смеялся, пил шипучку и танцевал от души. Сника совершенно влюбилась в Криса, который без передышки развлекал её и окружающих, Леон ухаживал за Снегурочкой Дженни, и она растаяла, команда с транспортного расхватала местных красавиц, и те, польщённые вниманием столичных ребят, плясали самозабвенно. В общем, праздник удался и закончился салютом далеко за полночь.
Дионис определил экспедиции два выходных, сам же запросил информацию о всех известных диоконах и сел за анализ видео. Вопреки его ожиданиям, материала оказалось мало, конусов опасались (кроме фиолетовых зайцев), а после случая с Сергеем Рыбиным, боялись вовсе к ним подходить. Из новой информации была та, что в дальнем рукаве «Млечки» на планете Биза звезды Альфамед наткнулись на пятикилометровый в высоту серебряный конус. Больше ни-че-го. Пришлось почти из ничего составить план дальнейших действий.
Народ отдохнул, никто не хотел уезжать, даже местные изъявили желание поучаствовать в научной работе. Дио разбил людей на четыре группы: он, Крис, Сергей, Сника и Леон – первая, она остаётся «мучать» оранжевый конус; два глэтчера, по четыре человека каждый, летят детально обследовать соседние планеты, Алтею и Пию на предмет наличия диоконов, четвёртая группа – местные ребята – команда поддержки, обеспечения и помощи. День на подготовку, и работа закипела. Четвёртая группа под руководством главного техника японца Наяги выгрузила силовое оборудование и установила его и разнообразные датчики вокруг конуса. Умные приборы определяли параметры поля, силовых линий, их характеристики, изменения в поведении во времени. По высоте вывесили геликоптеры, зонды, а на земле выверили телескопы разных частотных диапазонов. Дионис готовился «бомжевать» вслед за Сергеем Рыбиным, точнее, вместе с ним, только теперь в палатке и с научными «прибамбасами». Погода стояла ясная, не морозная, и от поля конуса веяло стабильностью и постоянством. «Трюфель» выдавал слабое золотистое свечение. По поверхности нет-нет пробегала яркая синусоида. «Змеюка какая!», - мелькнуло у Дио. Он не торопился. Крис и Сника надели оба колпака, и снова производились замеры и снимались показания поля. Циферки, куча циферок, но ничего не понятно. Интересно, что корабельная кошка наотрез отказалась лезть внутрь конуса. «Умница», - с удовольствием констатировали находчивые «живодёры». «Она у виска лапой не покрутила?», - веселился Дионис. Когда выяснилось, что приборы и компьютеры затрудняются с выводами, командор с Сергеем нырнули в оранжевую зону, предварительно выключив силовое поле.
…Лилия никуда не торопилась, она привыкла просыпаться рано, даже раньше папы, по-маминому, но дом, как обычно, спал, небо не врывалось в окно, как на Тернии, а вползало серой вязкой хмарью. Санкт-Петербург, мистически охраняя столичные традиции, оживал после ночи гораздо позже, чем любые города мира. Ли прислушалась к Миру: папа забрался в конус, мама отдавала распоряжения по цветочной выставке, устроенной южным материком, Евгения изучала космическую биологию и медицину, догоняя упущенные возможности, Иван совершал пеший переход с друзьями-скаутами по хребту Ценского, открывшему подземные воды Марса. Девушка тихонько выскользнула из тёплой постели, быстро подхватила томик Тургенева с романом «Накануне» и очутилась в волшебном девятнадцатом веке…Хорошо, когда у тебя есть бабушка! Бабушка Света загремела посудой в 9 часов. Она по обыкновению варила кашку (Питерский анекдот: «Ты любишь Кафку?» «Да, особенно греФневую…») и делала бутерброды на завтрак и в дорогу. Лилия вырвалась из дворянской сказки и в пижаме поспешила умываться и «наводить тени». Радостного настроения добавляла предстоящая встреча с Лу, который учился в Художественной Академии. Днём ей предстояли беседы с «По» и две пары занятий по современной физике и математике в «Цучке». Пока она пила чай со Светланой Игоревной, её будто дёрнуло что-то: Лу на последней картине нарисовал её с колпаком, при чём на раструбе обозначил красным кольцо, а навершие изобразил синим! Она быстро вернулась в свою комнату, взяла свой фиолетовый «фонарик» и сначала резко сжала к вершине нижнее, еле выступающее кольцо, а потом, резко надавила на наконечник – они двигались! Более того, от кольца изменялась сила света, а от вершинки он пропадал совсем – выключался! Лилия тут же связалась с отцом и сбивчиво, но понятно поведала об открытии…Красавица, она быстро росла и уже оформилась в прекрасную девушку. Бабушка Света заплела ей волосы, и Лилия, радостная от настоящего и окрылённая, выпорхнула в шедевральные городские каменные декорации…
Дионис срочно вводил коррективы в план операции: он попросил Сергея выбраться наружу, слетать наверх и поэкспериментировать с тернийскими колпачками, сам же остался наблюдать изнутри. Колпаки-фонарики действительно от перемещения кольца увеличивали своё влияние, и достаточно было одного надетого на конус, чтобы он «выключился», при этом металлическая вершина светилась. Наконечник на колпаке, вдавленный внутрь, вырубал весь конус. Решено было Сергею и Леону со своим «приданым» спуститься к Дионису на оранжевую полянку, а большой конус включить. Крис и Сника приземлились к основанию конуса, чтобы нести вахту связи в натоптанном месте у стены.
Дио успел заметить, что тонкий конусный луч пропадает с надетым в юбке колпаком. Он отметил это в дневнике для сильно любопытных. Троица осматривалась, ожидая ночь, ведь только тогда возникал экран с планетами вверху. Выяснилось, что, прилагая колпак Леона к стенке с внутренней стороны, можно переговариваться. Дионис восхищался лучиком, который напоминал лазерный, но не сжигал, а…убивал – такой он был мощный.
Первая и вторая ночи не дали результатов, а вот третья, как в сказках, подтвердила россказни Рыбина. Действительно, вверху, закрывая вершину, зажегся экран, где обалдевшие от чуда зрители увидели три планеты, как показалось Дио, в искусственном освещении от параллельных концентрических колец, опоясывающих сферы и как бы висящих над ними на некотором расстоянии. Отличился Леон, который направил свой колпак вершиной к экрану, и у него внутри включённого «фонарика» появилось меняющееся голографическое изображение этих планет. Вся троица была в шоке: виднелись цветные облака, лазоревые океаны и жёлто-зелёные материки! Тонкий луч не пропадал. Что он там грел в коре или мантии? – «Бурить не будем, да и нечем!», - шутя посетовал Дионис. Ночёвки подошли к концу. Они дали знать, и Крис, поднявшись на верх, водрузил сникин колпак, а, когда ребята успешно выбрались, высвободил конусное поле на волю. Первая группа свою работу закончила, и они весело обсуждали детали и делились эмоциями. Командир готовил материалы для Земли, поджидая поисковые корабли, сканирующие две незаселённые планеты, а к сумеркам пришло сообщение по связи: «Нашли зелёный и голубой конуса! Скоро…» Здесь радиограмма оборвалась.
Дионис вызывал по всем имеющимся каналам оба корабля, и тот, что работал на Алтее, ответил почти без промедления. Ему приказали продолжать свой облёт по плану, а сами на двух глэтчерах трансгрессировали к Пие. Здесь тоже наступала ночь, но по аварийному сигналу быстро определили место и при подлёте увидели разноцветные конуса. Некогда было любоваться. Дио скомандовал садится к упавшему метрах в двухстах глэтчеру со стороны, противоположной конусам, на всякий случай метрах в ста. Включили все бортовые прожектора и направили на очевидное место аварии. Видимых повреждений не наблюдалось, и, когда открыли кабину, пилот и штурман оказались без сознания, но живы и наружно целы. Спасатели – ребята опытные, поэтому легко реанимировали экипаж, и те, непонимающие столпотворения, не сразу вспомнили, что же произошло. А случился электрический или иной удар по корпусу такой мощи, что едва не погубил их, и, скорее всего, именно так срубило глэтчер на Сионии – там их никто не мог подстраховать. Ясно, что опасность исходила от конусов. Златан, капитан пострадавшей машины, рассказал, как они спокойно двигались по северным широтам, потом обнаружили искомую цель, стали докладывать, пролетая между светящейся парочкой, как почувствовали сильный удар. Это всё. «Всё, да не всё», - мысленно возразил Дионис, глядя на спокойные с виду «трюфельки». Они, кстати, были всего метров сорок в высоту и двадцать в основании, одинаковые по размеру, но один – зелёного цвета, а другой – голубого.
«Это «лялька» - твоя любимая силовая синусоида», - услышал Дио в голове, но он уже сам догадывался и искал металлические гайки в запаске. Они набрали по горсти железячек и стали по очереди бросать между и рядом с конусами. Примерно там, где пролетал упавший глэтчер, вокруг гайки образовалась огненная плазма и взрыв, меньшая вспышка и молния мелькнула справа от правого конуса. Слева от левого, зелёного, ничего не происходило. Догадался Крис. Когда гайка летит по направлению силовой синусоиды, то та не реагирует, если навстречу – срывается. Понятно, что хорошо, когда понятно…
Компания замёрзла и развела костёр. Дионис, несмотря на треволнения, был рад, что люди живы и кое-что прояснилось относительно конусов, правда, тут же возникли новые вопросы, но это нормально. Он вызвал ЦАЦ, доложился о текущем моменте и заказал транспортник и дополнительное оборудование: три стационарных наблюдательных поста, куда входило оборудование, погодные и видео датчики, метеозонды, жилой и служебный домики, сборные хозяйственные постройки, малые звездолёты, сигнальную аппаратуру с высокими телескопическими маяками. У штурмана повреждённого глэтчера опухло плечо, и Дио решил отправить его вместе с аварийной машиной с транспортной ракетой на Землю. Днём присмотрели площадку для постоянного поста наблюдения и охраны, где взялся для начала осесть Златан. Крис вызвался возглавить лагерь у конуса на Сионии. К нему решили примкнуть Сника, Леон и, как ни странно, Рыбин Сергей. Оставался открытым вопрос по Алтею, но сканирующий его звездолёт пока не закончил работу, и начальнику экспедиции пришлось предаться наблюдениям.
Оба конуса на Пие выглядели, как только выстроенная Эйфелева башня в Париже. Они приковывали взоры и заставляли думать о них...Кто, зачем, откуда, почему? - вопросы, возникающие у каждого участника экспедиции. По цвету они соответствовали планетам, показанным в голографической картинке оранжевого конуса, но размеры этих двух сильно от него отличались. Может, "установщики" торопились по некой причине, и поэтому, не "вырастив", переместили в спешке, а предполагалось поставить один на Алтее, а другой на Пие. Возможно, произошла космическая авария или ошибка. Загадки. Со временем иногда многое проясняется - Дионис не суетился.
...Лилия повстречалась в Художке со старшей сестрой, и они проболтали ни о чём целый час. Лаура, спохватившись, что опаздывает на натуру, поцеловала младшую и упорхнула. Классно, когда у тебя есть братья и сёстры! Лу где-то запропастился, и Лилия, подождав ещё десять минут у центральной лестницы, где на неё, как она говорила, все мальчики пялились, пошла в академ-кафе выпить кофе и съесть песочное пирожное, а то "чего-то жрать хочется", ведь бабушкины бутерброды она успешно скормила знакомой хитро-мордой собачке Боне. Это было запасное место "явки", и, поглазев в окно, девушка придумала, куда ей пойти (давно собиралась). Она дошла до Гостинки и через несколько минут, проклиная душное метро, входила в планетарий на "Горьковской".
Астрономия не входила в круг изучаемых ею предметов, но она любила подолгу смотреть на небо. Сейчас она понимала, что папа заканчивает свою миссию на Альмении (вон она на карте!), мама на Тернии вяжет ей модный прозрачный шарфик и не признаётся, миляга; тётя Женя учит анатомию - фу, какая бяка - на Марсе, а Екатерину отпустили домой, в городок Углич, где изначально жили поселенцы из России - война закончилась, и Стерх успокоился (На долго ли?). Лилия не успела толком загрустить, как ей почудилась странное видение: будто три, опоясанных кольцами планеты быстро удаляются от группы из десяти других, освещённых цветами радуги, прячась в облаках тёмной материи. В этом месте не было звёзд и галактик. "Показалось", - решила девушка и пошла на выход. Не успела она сделать и пяти шагов, как с ней телепатически связалась "По" и попросила прибыть в Её резиденцию для консультации.
Королева в кругу учёных мужей разглядывала голограммы Диониса. Обсуждали три планеты...
Пьер и Клеопатра, супружеская пара, сканирующая Алтей, не обнаружила наличия конусов, но в одном месте старый дозиметр, завалявшийся в бардачке, выдал сигнал о радиационном излучении. Он исходил из глубины. Дионис решил именно там установить телескопический маяк, огородить площадь активации, а рядом разместить станцию наблюдения и первый жилой комплекс, прибывший по его заказу. Пьер и Клео давно мечтали поселиться в живописном месте, которое, наконец, нашлось на одинокой чудесной планете с полным набором красивых рек, озёр, лугов, водопадов, гор, морей и девственных лесов с уникальным животным и растительным миром.
Итак, основные задачи миссии были выполнены, подведены итоги, водружены сигнальные маяки на всех трёх планетах, результаты исследований отправлены, куда следует, можно было отпраздновать окончание дружественного визита. Честер, прослушав космический эфир, уже ждал их. Съехались и прилетели жители других поселений Сиония, а Дионис собрал весь личный состав. Нарядные и важные, спасатели предстали перед благодарными колонизаторами, которым явно стало веселей и надёжней жить под покровительством самой Королевы "По". Начальника миссии ждал "коварный" сюрприз: ему подали на утверждение сразу два заявления о браке. Женились Крис со Сникой (увёл друг красивую женщину) и Леон с Дженни, которому удалось растопить сердце местной снегурочке. Выяснилось, что это первые свадьбы на Сионии, и фиксировать бракосочетание пришлось капитану экспедиции. "Счастливого плавания!" - проговорил растроганный Дионис и утвердил новые союзы.. «Горько!» кричали всю ночь.
Фактически покидали систему трёх планет-близнецов два человека: пилот Курт, соскучившийся по своей семье на Земле, и Дионис. Они грустно махали остающимся первооткрывателям.
Регул
...Регул умирал. Он нагревался изнутри из-за вибрации ядра. Подземные и поверхностные воды испарялись интенсивнее, чем прежде, а потом обрушивались на землю ливневыми ураганными потоками. Дожди могли идти неделями, изливая годовые запасы. Планета содрогалась от мощных землетрясений, тайфунов и ураганов. Уже раскололся один из четырёх континентов, но сначала, за пять лет до того события, ушёл под воду океана восточный остров, на котором проживало около ста двадцати миллионов жителей, а потом через два года затопило большой западный архипелаг. Люди прятались в каменных домах, но гуляли такие ветра с песком и мелкими камнями, что не выдерживали никакие стёкла и стеклопакеты, кроме того, легко улетали крыши, ангары, гаражи и остановки, то есть любые «парусные» некапитальные строения. Слишком долго люди слушали своих политиков, власть имущих и толстосумов, которые попрятались в заранее выстроенных бункерах, когда погода вышла из-под контроля. Народы были брошены на произвол судьбы. Материки сотрясались от частых землетрясений, высвобождая подземные, балансообразующие воды, которые безжалостно заливали потопами сверху и снизу. Разбуженные вулканы изрыгали потоки лавы и чадили пеплом, закрывая доступ лучей света от звезды Унии, ещё недавно дающей тепло всему живому, а теперь сжигающей жёстким излучением теряющий магнитную защиту Регул.
Как же человечество проглядело грядущую катастрофу? От чего всё началось?
"Всё просто!", - говорили великие умы.
Спутники вращаются вокруг планеты, планеты - вокруг звезды, звёзды кружат около центра своей Галактики, а они, в свою очередь, разбегаются. Так вот, звезда Уния делала оборот вокруг центра Галактики по имени Мраморный Брег за 10200 лет и каждые 5100 лет попадала под действие тонкого энергетического луча, прожигающего Брег через весь его спиральный диск. Этот луч исходил из соседней Галактики, Исидоры, от её гравитационного центра, представляющего из себя массивную чёрную дыру. Она не испускала света, но силы сжатия были настолько мощными, что материя превращалась в первичную энергию и, сжатая чудовищной силой, выходила из полюсов постоянным микроволновым лучом. Обе Галактики летели параллельно друг другу, но плоскости их спиральных дисков оказались перпендикулярны между собой, поэтому Уния, вращаясь по кругу, два раза за цикл в 10200 лет попадала под действие луча с Исидоры: один раз ближе, когда оказывалась на линии Исидора-Уния-центр Мраморного Брега, и второй раз, ослабленный толщей звёзд, когда Исидора находилась на другой стороне своего галактического диска.
Очевидно, любой волновой луч имеет расходимость, удаляясь от источника, и на больших космических расстояниях поперечная площадь его увеличивается, поэтому...Регул пересекает его за 20-25 лет. "Для Вселенной двадцать лет - мало", - как поётся в песне, а для сохранения хрупкой живой системы планеты - очень много.
Луч воздействует, главным образом, на ядро планеты, усиливая его вибрацию. Чем ближе сфера к центру излучения, тем воздействие сильнее. Если же ещё накладываются внутренние раскачивающие факторы, как то - экологические (озоновые дыры и загрязнение океанов из-за экологии) или планетарные (парады планет и колебания солнечной активности) - колебания ядер планет, имеющихся в данной звёздной системе, возрастают.
Разогрев планеты привёл к её расширению и, как следствие, усилению вулканизма, ускоренного движения литосферы, испарения огромных подземных запасов воды, высвобождение её наружу, образование мощных движений воздушных масс. Кроме того, изменилось (ослабело) магнитное поле до полного исчезновения, его полюсность изменялась и возможность задерживать поток ионизированной плазмы, непрерывно льющуюся от звезды и космоса...Если эту поступающую энергию луча не стравливать, планета может не выдержать и умереть, как это случилось когда-то с древним Марсом.
...Дионис лежал с Евгенией в постели и рассказывал ей историю родной планеты на примере Регула, на который летал в одной из своих многочисленных экспедиций.
- А как же Земля? - спросила она.
- Люди вовремя поняли (испугались), объединились духовно и...совместно включили старые пирамиды, которые резонансно испустили лучами из своих вершин лишнюю энергию в космос, и Земля была гармонизирована. Ядро планеты успокоилось и перестало вибрировать.
- Какой ты у нас умный, однако, или опять сочиняешь?! - она заразительно засмеялась и швырнула в него подушку. Кидаться подушками нельзя, но, если душа требует, то очень-то можно.
- И не поймаешь, змеюку, - сетовал Дионис, безуспешно пытаясь обнять расшалившуюся красотку.
С Сиония на Землю он летел через Марс - все равно маячили выходные, на доклад к Королеве "По" идти в понедельник, а сейчас пятница, и на Красной планете созрели абрикосы, вкуснее которых вы точно не едали, разве что, можно сравнить с болгарскими персиками - на них только посмотришь, и они уже «мироточат» божественным соком. Дионис предупредил Лилию, ожидающую его на Земле, на что она многозначаще сказала: "Ну, понятно!". Он обещал прибыть на следующий день, а на Марсе его встречала соскучившаяся Евгения. Она самозабвенно драила его в бане, а потом страстно заявила, что хочет от него такую же умненькую дочку, как Лилия, и не отпускала от себя всю ночь. Дио только успел утвердить: "Пусть будет красивая и похожа на тебя!". Евгения не возражала. Она, когда Дионис забылся под утро, набрала в саду душистых прохладных абрикосов две корзинки, кое-какие вкусные осенние заготовки, погрузила гостинцы в его корабль и, зная, что он любит уходить по-китайски (наделать детей и уйти по-английски), сварила его любимый кофе и ушла купаться на реку, поцеловав просыпающегося любимого мужчину на прощание. Дионис не увидел сына, потому что тот был в очередном походе, и как бы незаметно отчалил на Землю. По дороге он вспомнил об абрикосах, но не возвращаться же, смущённо правил на космодром, где, приземляясь, увидел среди встречающих девушку в белом.
"Неужели это моя дочь!"- восхищённо думал он, забирая благодарно багаж корабля и посылочные корзины.
Да. Это была она, Лилия, во всей своей юной завораживающей красоте.
Она подбежала к нему, и они обнялись, любуясь друг другом.
- Папа, ты, похоже, оставил все чувства на Марсе.
- Нет, - ошеломлённый её прекрасным переменам выговорил он. - Ты у меня просто юная богиня!
- Я знаю, - игриво сказала она, и они, весело переговариваясь,
двинули к электрокарам.
Светлана Игоревна встречала их свежими душистыми пирогами и непрестанно умилялась Дионисом с Лилией и марсианскими красными абрикосами.
Целый день Дионис и Лилия рассказывали о своих похождениях. Сильно Ли заинтересовалась тремя планетами в кольцах.
- Это продвинутая цивилизация. Они на порядок опережают нас в развитии сознания, но у них случилась революция: восстание разума и деградация духа. Три несогласные планеты маневром пытаются уйти от остальных. Наружу выплёскиваются только отголоски эмоций, - выдала она после своего мысленного полёта.
- Кольца, что это?
- Искусственные системы, заменяющие звезду - звёздные торы. Интуиция тебя не подводит, - улыбнулась она.
- Да...Ты - часть того мира, скорее всего - он помолчал и предложил, - Давай прокатимся до Чёрной речки, я давно там не был.
Они на метро добрались до Торжковской и пошли пешком в сторону станции Ланской. В этих местах прошло студенчество Диониса, но он почти не узнавал обстановку, так здесь всё изменилось. Практически, остались памятник Пушкину А.С. и пожарка с футбольным полем, но не было студенческой общаги и дома, в которой жила девушка, не разделившая его судьбу...Он незаметно для дочери погрустил, и они уселись на набережной слушать живое гитарное исполнение. Здесь исстари всегда был ароматнейший кофе.
На Лилию обращали внимание мужчины и парни, но она будто бы не замечала и действительно наслаждалась нежностью петербургского тёплого вечера.
Они поздно вернулись, а утром отправились в резиденцию Королевы. Отложенное учёное заседание по трём планетам и конусам состоялось. Дионис обстоятельно доложил собравшимся о недавней мисси на "близнецы", потом выслушали Лилию, а затем - сообщения с Сиония. Новым из того, что не знали Дионис и Лилия, было обнаружение радиационных меток под конусами. Их регистрировал всё тот же старый анализатор. "По" с неохотой отпустила гостей с Терния домой, обещаясь скоро наведаться в гости.
Улетали Дионис с дочерью под шуршание мелкого питерского дождика.
Пантелла
Юрий вёл корабль, а отец молча сидел рядом и наблюдал за планетой, не имеющей ночей, маленькой, но тяжёлой, как Меркурий. На ней был экваториальный океан и два континента: один южный - зелёные дебри, реки, озёра и единственная высокая снежная гора, другой, северный - весь скалистый, карстовый, в снегу, изрезанный и исполосованный горными серпантинами и дорогами. Пантелла (так называлась планета) находилась в центре масс двух разнородных звёзд, Альты и Веты, и являлась единственной в этой космической системе.
…В Питере Дионис не застал многих детей - они улетели на каникулы домой и встречали его с Лилией на Тернии. Юрий повзрослел. Он вымахал выше папы и теперь поглядывал на него свысока, такой же молчаливый, как мама (Лаура вышла ростом чуть ниже отца, а красотой - в обоих родителей). Замечательно, когда вся семья собирается за одним столом. Снегия не хлопотала (хватало женских рук), она "плавала", и все ухаживали за ней особенно, а тремя днями позже родился долгожданный сын. Снегия назвала его Александром, потому что пока он находился у неё в утробе, она с наслаждением читала ему А.С. Пушкина.
…Дионис вглядывался в карстовые провалы. Что там добывали? Это можно было узнать, если приземлиться, но, как на зло, ни одной мало-мальской площадки. Тогда они зависли над снежно-ледяным зеркалом карста, и Дионис на фале спустился на гладкую поверхность. Он прострелил лёд, и выяснилось, что он толстый, с метр толщиной, однако садится было всё равно опасно. Дио отстегнулся и пошёл смотреть грот, чуть возвышающийся над гладью озера.
Грот как грот, пещера как пещера. На каменном полу он походя пнул кусок ветоши и тут же остановился: "Откуда здесь ткань?" Он развернул его - ничего: "Ткань плотненькая..." У входа справа зияла чёрная дыра, откуда торчала та же ветошь. Дионис посветил фонарём - дна не видно, бросил камешек, который булькнул секунд через десять. Из отверстия исходил странный масляный запах. "Да это же смазка! - удивился он, - стоит разобраться". Они вырезали лазером метровый куб, который с шумом обрушился внутрь, а снизу ледового покрытия повисла тряпка, не сожжённая на уголке. Мощным прожектором глэтчера исследователи осветили дно, где обнаружили металлическую, колыхающуюся поверхность, оказалось … ртуть на глубине ста метров, огромное озеро. Они же стояли, видимо, на запирающей ледяной крышке, маскирующей странный клад.
Не трудно догадаться, как закупорили карстовый провал. Сначала натянули промасленную ткань, а потом наморозили толстый слой льда, чтобы сажать лёгкий корабль и выбираться самим. «Неужели эта ртуть природного происхождения? Если «да», то как?», - как образуются залежи металлов такой концентрации, никто не знает. Требовалось спуститься на дно воздушного стакана и осмотреться. Дионис надел скафандр, взял датчики, приборы анализа материалов, мощный фонарик, алюминиевые весло и тазик вместо лодки. Спустившись, он замерил глубину и осмотрел стены. Ртуть сочилась сквозь поры минералов, но это точно была не киноварь. Дио взял образцы стены, которая была горячей, а плотность паров почти осязаемой. Никаких искусственных построений и агрегатов не было видно, и капитан дал команду на подъём. Где-то на трети пути сбоку сверкнул жёлтый металл, Дионис направил туда луч фонаря и дал знать сыну, чтоб остановил лебёдку и немного стравил вниз («Майнуй!» «Чего-чего?» «Вниз подай!» «А-а») – за скалистым уступом в овальной нише сверкала, как потом действительно оказалась, золотая дверца. Он раскачался и примкнул к ручке. «А, где, тудысь-растудысь, золотой ключик?», - Дионис стал осматривать и ощупывать проём. Ключ нашёлся в углублении под глянцевым камушком и без сопротивления открыл накладной замок. За дверью был прорубленный узкий ход, который терялся метров через пятьдесят за крутым поворотом. «Не, туда я не полезу, да и не пролезу. Это туннель для гномов», - пробормотал он, дёргая «вира» и оказался прав.
Золотая дверь озадачила искателей приключений. Дио и Юра поменялись ролями, и сын спустился до дверцы, чтобы взять образцы, увидеть проход собственными глазами, снять видео и пристроить хитрые датчики с камерами. Он тоже спустился до поверхности озера, но поплыл не сразу, а осветил чёрное пространство. Ему вдруг показалось, что есть течение – ртуть двигалась. Парень сел в посудину и медленно обследовал стены. Точно, жидкость тихо стекала в узкую щель чуть ниже уровня озера, и, похоже, виднелась часть сливного затвора. Юрий снял его на сканер, наполнил пару колб и дал сигнал отцу на подъём. У золотой дверцы он остановился, открыл её, осветил искусственный проход, где слышались шорохи и позвякивания. В один момент ему почудились даже приближающиеся шажки. Он замер, звуки пропали. Тогда, поскоблив покрытие двери для химического анализа, молодой археолог, вспотевший, но довольный, выбрался наружу.
Дионис с интересом выслушал сына, посмотрел отснятый им материал, однако, ничего не подытожил, а скомандовал загружаться в глэтчер, чтобы тщательно осмотреть таинственную планету.
Прежде всего Дионис решил отсканировать северную полусферу. Они снимали квадрат за квадратом, не торопясь и подробно. Не все карстовые провалы были замурованы. "Их тоже нужно будет обшарить", - промолвил Дио, а Юрий согласно кивнул. Он почувствовал напряжённость ситуации и глубокое уважение к отцу.
- Папа мы обязаны сообщить на Землю и вызвать поисковиков. Мне кажется, мы вдвоём не справимся, - глядя перед собой тихо, но твёрдо сказал он.
- Обязательно доложим, сынок, только сначала отснимем хотя бы северную поверхность.
- Сдаётся мне, мы влезаем не в своё дело. Эта планета занята.
- Не торопись. Найдём живой след и тогда решим, а пока гляди в оба.
Их космический аппарат бесшумно скользил над Пантеллой, удаляясь к полюсу. Дионис немного нервничал: он привык действовать и доводить работу до конца, но сейчас Дио был с сыном и не мог даже разумно рисковать.
Закончив картографирование, они повернули на юг, ускорились и нашли безопасную площадку в километрах двадцати от ледяного карста с ртутью. Высокогорное плато с водопадом и неглубокой пещерой защищали от непрошенных гостей и гуляющих высотных ветров. Юра обеспечивал отдых, обед и устанавливал сигнальную круговую защиту, тренируясь и приобретая походные навыки, пока отец анализировал путевые видеозаписи и голограммы. Запечатанные карсты находились на восьмидесятой параллели в стокилометровой зоне и ровно напротив, на противоположном меридиане - такая же "зона". "Насквозь что ли прокопали?", - бормотал Дионис, замеряя и накладывая изображения на отснятые карты планеты. Он доложил в "Цацку" о найденных нестыковках и, получив приказ ждать подмогу, повеселел и успокоился. Щекотливость ситуации заключалась в том, что ртуть использовалась в гравитационных двигателях и её не хватало.
Небо над планетой имело зеленоватый оттенок и, как показалось, помутнело от чего-то, а звуки слышались более гулко и отчётливо. Бригада МЧС с Земли не поспевала к междузвёздью, связь почему-то отсутствовала, и отец с сыном решили отдохнуть в пещере, где было сухо и темно. У кромки леса забрезжил красивый изумрудного цвета туман. Они оставили разожжённым костёр у входа и как-то незаметно задремали.
...Дионис внезапно проснулся от жгучего холода. Он почти посинел, как и окоченевший сын - они оказались в чём мать родила. Дио растолкал сына, и они выбрались наружу. Костёр потух, но угли ещё тлели и стелили слабый дымок. Головы у обоих раскалывались от боли, но сетовать было некогда, так как их обнесли начисто: бесследно исчезли все вещи, оборудование и даже глэтчер. Из длинной травы горе-разведчики связали себе набедренные повязки, принесли веток, дров и раздули большой костёр. Постепенно туман рассеивался, и боль уходила.
- Да, сынок, влипли, так влипли. Колокольцы-то почти звенят.
На горизонте всходила подслеповатая Вета. В её лучах оба заметили слабый зелёный осадок на всех отражающих свет поверхностях. «Туманом опоили, сволочи! - руганулся Дионис и задумался, - Похоже, аборигены далеко не дураки. Мы остались живыми по случайно оставленному костру у входа. Сын прав, надо дождаться своих и сматываться с планеты, но какой конфуз!
По неясной причине спасатели не проявлялись. Разведчики натаскали хвороста и дров с запасом, развели ещё два больших дымящихся костра, приготовили дрыны, дубинки и колья для защиты, оборудовали лежбище и установили охотничьи силки, обманки, хрустящие мины, колючие заграды. В специально оставленных проходах каменными скребками вырыли и замаскировали ямы-ловушки. Воду набрали в вылепленные из глины чаны и кружки, обожжённые на огне. К полудню поймали местного глухаря, зажарили на вертеле и, наконец-то, поели. «Неандертальцы, да и только», - смеялся Дионис, но Юрий не радовался. Надвигалась очередная смена звёзд, а помощи с Земли не было.
На самом деле спасательная капсула находилась в семи километрах от наших неандертальцев, восточнее их высокого плато за лесом, а спасательный корабль кружил вокруг планеты на экваториальной орбите, не получая ответных сигналов от разведчиков и от пары астронавтов, крепко спящих в приземлившемся аппарате. Приборы с его орбиты не захватывали ни плато, ни капсулы.
Зеленоватый оттенок в жёстких белых лучах Веты испарился бесследно, а самочувствие голых «туристов» улучшилось до оптимального. Дионис мысленно настроился на Лилию и тут же услыхал её слабый голос. Она сообщила координаты капсулы и рассказала о состоянии дел. Папа бодро рапортовал дочери, но она, кроме времени действия тумана, видела происходящее на Пантелле и не горела оптимизмом. Ментальный сеанс закончился на словах «это гномы…» - снова небо помутнело и с гор поползи изумрудные клубы коварного образования. «Они нас видят и решили добить», - пронеслось в головах, и мужчины побежали в свою пещеру, где устроили кострище, но так, чтобы огонь и дым перекрывали доступ внутрь наружного воздуха. Боль в голове снова возникла, но претерпевалась, и отцу с сыном казалось иногда, как внешние силы злились и сыпали проклятия. Дио и Юрий решили «с утра» двигать к капсуле, а пока из бересты, почти как на Земле мягкой, оба плели себе лапти. Со второй попытки они, подсмеиваясь и поучая друг друга, соорудили вполне пригодную для путешествия обувку. «Неандертальцы отдыхают», - довольно пробормотал Юрий и вытянулся на лапнике. «Спи-спи, сынок. Мне не до сна», - сказал Дионис и подбросил в костёр крупную дровянину. Он был рад, что сын не паниковал и не пугался, а ведь было чего…
Плато полностью озарилось оранжевой, в основном, палитрой от восходящей Альты. Два часа достаточно, чтобы выспаться, и Дионис, разбудив сына, сделал пробежку. Погода стояла ясная и тёплая - марсианская. Единственная деталь украшала небо и притягивала взгляд: звёзд, естественно, видно не было, кроме одной - красного цвета, яркой, с дугообразным срывающимся вниз хвостом. "Знак нам, но что означает, поди-разберись", - пробормотал Дионис. Они быстро потушили костры, прихватили запасённое накануне оружие и осторожно двинулись в сторону капсулы.
Лес будто вымер. Стояла странная тишина, и лишь изредка проносился над кронами резкий ветер. Разведчики шли по-военному скорым шагом в пяти метрах друг за другом, зорко осматривая выбранную дорогу. Живность куда-то попряталась, а многочисленные птицы, виденные ранее, молчали и тоже где-то скрывались. Только было отец с сыном остановились и обменялись охватившими их опасениями, как почва под ногами качнулась, потом с промежутком в десять секунд по земле пробежали две волны, затрещали падающие деревья и всё плато стало опускаться вниз.
Они небыстро провалились метров на пятьсот (их завалило мелкими деревцами и валежником), но были целы и невредимы. Из-под земли доносился жуткий гул, а над головами испуганно кружили ожившие пернатые стаи. "Вот и не верь в знамения свыше!", - вымолвил Дионис, отряхиваясь и отряхивая удивлённого сына. "Не дрейфь, Юра. Ниже ядра не упадём", - улыбнулся он, оглядываясь вокруг. Чумазые и всклокоченные, они двинулись дальше по образовавшемуся бурелому.
Отец с сыном весело преодолевали препятствия и быстро продвигались к пятьсот метровому срезу предгорья. Вверху, в ста шагах от края сверкала новенькая капсула, а ниже на стене обрушения зияли два овальных отверстия. Сначала Юрий, а потом и Дионис, увидели там маленького человечка. Он печально сидел, свесив ножки, и не шевелился...
Разведчикам (так и хочется сказать, папуасам) пришлось далеко обходить обрыв, чтобы найти более-менее пологий подъём к конечной цели. Потребовались много сил и времени прежде того, как они справились с этой задачей. Капсула стояла на горизонтальной площадке без заметных признаков жизни. Дионис, не раздумывая, нащупал потайной лючок и открыл корабль. Юрий остался на стрёме, а Дио поднялся в капитанскую рубку.
Оба спасателя лежали в рабочих креслах и никак не отреагировали на вторжение извне. Дионис проверил пульс - слава Богу, ребята были живы, но как бы спали. Дио свистнул сыну, и тот поднялся в рубку. Вместе они попробовали реанимировать экипаж, но у них ничего не получилось. Тогда, взяв образцы бледного зелёного налёта, они попытались связаться с орбитальным кораблём. К счастью, им тут же ответил начальник экспедиции, Марфин Василий, который, выслушав короткий рассказ Диониса, предложил ему срочно стартовать и стыковаться на орбите. Юрий нашёл в хозяйственном отсеке одежду, и через пять минут они уже подлетали к спасительному комплексу.
Спасательная капсула благополучно пришвартовалась к стенду шлюзового ангара в орбитальном корабле. Их ждали и сразу перенесли в лазарет двух бедолаг, где Фукс и Бромберг, штатные врачи, побывавшие в разных экспедициях, стали колдовать над сонной братией и доставленными пробами. Дионис и Юрий были приглашены на доклад к капитану. Дио толково и обстоятельно рассказал о происшедших приключениях.
- Ваши выводы, командор, - капитан Марфин В. Б. вопросительно и задумчиво смотрел на разведчиков.
- Думаю, капитан, планета находится под патронажем Разума высокого порядка, местные человечки исполняют их волю. Очевидно, часть аборигенов погибла при обрушении пласта земли, где мы чудом уцелели. Туманом скорее всего управляют тоже свыше. Это первое. Второе, накопление ртути в огромном количестве и её сокрытие - явно не для внутри планетных нужд. Третье. Мои видеокарты не обнаружили техногенных структур, кроме ледяных крышек, на поверхности. Жаль, что наши материалы исчезли вместе с глэтчером, но, вероятно, Вы провели своё сканирование и наблюдение…Почему человечки живут под землёй, я не знаю. Хорошо бы, если очнутся заснувшие ребята, выслушать, что видели они. Юра, ты что-нибудь добавишь?
- Да, папа. Под поверхностью наверняка находятся производства. Об этом говорит наличие ткани, дверцы из золота, технически-выполненные проходы. Наше исчезнувшее оборудование и амуниция взяты на исследование. Возможно, их вернут обратно, демонстративно подбросив.
Все невесело усмехнулись...
Действительно, с орбиты искусственных поползновений никто не видел. Аппараты обнаружения молчали, а пропажа связи объяснялась зелёным туманом. Решили дождаться известий от эскулапов.
Через шесть часов доктора доложили, что сладко спящая парочка вышла из «комы», рефлексы и сознание в норме, но некоторое время побудут под медицинским контролем. Василий и Дионис спустились в медпункт, где жестами обменялись с очнувшимися, проверили в так называемом солярии своё физическое состояние и удовлетворённые личными показателями отправились к капсуле, чтобы снять записи вне бортовых камер. Интуиция не подвела их: сканеры зафиксировали трёх гуманоидов, крутящихся возле приземлившегося корабля - обычные серые метровые инопланетяне с крупными, однако, глазами. Туман на них не действовал. Изображения были расплывчатыми, но по характеру движений было ясно, что они пытались найти вход в капсулу. Как зелень проникла в герметичный корабль, было пока не понятно.
Юрий оказался прав – глэтчер сверкал консолями маневрирования на месте приземления спасателей. Хотелось тут же нырнуть к нему, но искушённый Василий Борисович попросту запретил любые попытки возврата. «Одным глэтчером болше, одным мэнше – рысковать нэ будэм!». – по-грузински отпарировал он и, подмигнув Юрию, не скрывающего несогласия, удалился в производственный отсек посмотреть на «секретную» работу Скай-принтера. К обеду опоённых туманом Севу и Буруна (Севостьянова Савелия и Бурунова Феоклиста) медики поставили на ноги, и все собрались в кают-компании. Ребята не видели местных аборигенов, но признались, что открыли люк забора проб. Видимо, где-то там нарушена изоляция. Им поведали о приключениях кампании, доложили в Центр и стали готовиться к возвращению.
Перед отлётом, когда спасательный корабль проплывал над карстом со ртутью, Дионис и Василий хитро переглянулись и резко спикировали вниз, где, зависнув над ледяной пробкой, опустили новенькие «секретные» шланги и быстро накачали металлической жидкостью огромную топливную цистерну. Старт домой огласился хулиганским, озорным, продолжительным «Йё-ох-хо!»
Алмазный пояс
Дионис и Юрий не полностью выполнили запланированную программу. В «звёздном мешке» с Альтой и Ветой было ещё семь звёздных систем и странное скопление крупных углеродистых, как показывал спектрометр, объектов.
…Каким образом в космосе распространяются слухи знают единицы и не знает никто. Когда наши разведчики-археологи вернулись на Терний, их за глаза иначе, как папуасами, не называли. Мужчины не обижались – пускай гогочут – Юрий только слегка краснел, потому что девчонки на него заглядывались, а не замечать этого он не мог. Дионису же было не до того. Он радовался годовалому Александру, который осмысленно и очень-то серьёзно рассматривал счастливого отца и на которого, как все отмечали, был сильно похож. Снегия светилась от любви и гордости за мужчин – она-то понимала, как не просто первопроходцам. Вселенная многолика и непостижима. Лилия крутилась вокруг папы. Она бесконечно расспрашивала его и Юрия о Пантелле и сверяла свои неведанные никому представления о их путешествии, как бы соревнуясь с невидимым потусторонним Разумом. Она настояла на том, чтобы лететь к углеродному поясу втроём.
Лилия попросила отца пролететь рядом с Пантеллой. Ей надо было кое-что уточнить без объяснений и расспросов, кое-какие догадки сверлили её красивую головку. Юра разрешил порулить сестре, и та была на вершине счастья. Дио, конечно, хмурился, но незаметно улыбался, подслушивая пересмешки детей.
Подбираясь к планете со стороны белой Альты, они заметили, как у Пантеллы мелькнул и скрылся за сферой планеты серебристый спутник явно рукотворного происхождения. Юрий мгновенно отобрал управление кораблём у сестры и позвал отца. Мужчины напряглись, всматриваясь в очертания зеленеющегося диска, Лилия же тихо торжествовала, о чём-то усиленно соображая. Серебряный кораблик кружил вокруг планеты в противофазе, автоматически подстраиваясь под ускорения непрошенных гостей. Юрий маневрировал, а Лилия и Дионис зря напрягали зрение - никаких изменений - те же карсты, никакого движения и даже их старый глэтчер стоял на прежнем месте. Наконец, Лилия была удовлетворена, и они покинули эту тройную звёздную систему. Она не торопилась с выводами, и мужчины поняли, что все разгадки впереди.
Сиговать, когда до цели оставались 0,19 сига, не представлялось возможным, поэтому троица форсировала ртутные движки. Предстоял переход в три земных часа. Лилия читала наизусть послевоенные стихи Гумилёва Н.С., и время летело незаметно. Всех троих взбудоражил "Заблудившийся трамвай", совершенно не характерный для убеждённого автора-акмеиста. Они яростно спорили, но так и не пришли к единому выводу, сошлись только на необыкновенности последнего рыцаря Серебряного века. На больших расстояниях и времени людям многое кажется либо несущественным, либо гениальным…
Вдалеке по курсу сверкал разноцветный объект. Он оказался гораздо большим по размерам, чем позиционировали карты, и занимал примерно половину солнечной системы. Исследователи ощутили физически удары камней о корпус звездолёта. "Это же алмазы!", - неожиданно вскрикнула Лилия, и, точно, в плоскости эклиптики насколько хватало обзора рассыпались мириады драгоценных когда-то камушек, больших с яблоко и маленьких, с песчинку. Они затормозили движение и тут же обнаружили, как камни угрожающе задрожали с очевидным намерением атаковать корабль. Дионис почти молниеносно выпустил фантомное подобие своего космолёта, включил режим невидимости, недавно изобретенный, и отскочил вверх и влево.
Бомбардировка миража была ужасной и красивой одновременно. Залп повторился два раза и наступил зловещий перерыв.
Дионис, а потом и Юрий с Лилией, увидели, как к ним приближается чужепланетный металлический аппарат. Наверняка, он фиксировал фантомный корабль, но не мог разобраться, что это такое. Дио выключил инициатор изображения и засмеялся: противник явно растерялся, не зная, как поступить дальше. Мишень исчезла. Минут двадцать он обшаривал округу, а тернийцы незаметно переместились ему за спину. Стальной зонд ударил напоследок электромагнитной вспышкой, развернулся и двинул обратно. Дионис, естественно, пристроился за ним, чуть-чуть сбоку. По поведению аппарата стало понятно, что это искусственный агрегат, кроме того, живые организмы испускают на порядок более тонкие волны. Лилия, напряжённая, но спокойная, не чувствовала наличия жизни - довлел холодный разум и железная воля.
Оба корабля быстро перемещались к центру скопления, пересекая попутно концентрические кольца из демонически блестящих алмазов. Иногда встречались километровой величины. Они же подлетали к камню размером с солнечную Цереру, вокруг и на поверхности которой копошилась куча разномастных аппаратиков. Блестящая пыль, как атмосфера, окружала эту небольшую планету. Впереди летящий зонд ловко юркнул в синхронизированные с ним чёрные ворота. Тернийцы заворожённо обогнули дымящийся от производимых работ необычный алмаз. Никто из них ничего подобного никогда не видел.
В центре драгоценного звёздного скопления виднелись два светлых пятнышка: одно - тёмно-жёлтого цвета, другое - переменное и яркое. К нему-то и надо было держать курс. Теперь невидимый для других корабль опять вёл Юрий. Мимо пролетали грузовые и автоматические аппараты очень правильной формы. На языке висели преждевременные вопросы, но задавать их никто не решался, ожидая ответов в скором будущем.
Планета, к которой пребывали тернийцы, сильно вращалась и сверкала необыкновенно, но при близком рассмотрении не имела ни атмосферы, ни магнитного поля. Её солидная флотилия появлялась и пропадала на сверкающей идеальными гранями поверхности. Ежесекундно стартовало и шлюзовалось до сотни единиц дронов. Огромная часть кораблей, как кольца Сатурна, опоясывали экваториальную орбиту. Сфера острыми конструкциями и явно антеннами царапала окружающее пространство.
- Это искусственный Разум! - не сказала, а выдохнула Лилия.
- Почему ты так уверена? - спросил Дионис.
- Я давно догадывалась, но сомневалась, теперь убедилась: здесь нет живой энергии, внутри находится огромный компьютер, но выполненный не на углероде, как у нас, а более продвинутый - на алмазных кристаллах. Эта планета состоит из алмазов, образованных при сжатии под действием чудовищной гравитационной силы. Относительно недавно искусственный Разум обнаружил этот мёртвый шар и начал колонизацию. Кстати, Пантеллу не он подчинил себе.
У мужчин не нашлось контраргументов, они оба усиленно размышляли, делая вид, что пилотируют и ведут видео съёмку. Сканирование сверкающей алмазной планеты и передача данных на Землю прошли штатно, и, чтобы случайно не столкнуться с "выстреливаемыми" и "падающими" автоматами, Дионис распорядился лететь к грязно-жёлтому солнцу этого "драгоценного" скопления...Через четверть часа они заняли безопасную орбиту вокруг звезды (Кто не помнит легенду о Фаэтоне!). Опять перед ними открылась, я бы сказал, страшная картина. Тысячи кораблей облепили диск местного светила. Они были маленькими, с глэтчер, и громадными, с километр длинной, некоторые напоминали тарантулов и скорпионов. Одинаковая догадка молнией пронеслась по тернийскому кораблю: "Эта чёрная масса пожирала звезду!" Мужчины остолбенели, а у Лилии по щеке поползла горькая слезинка. Она в бессилии заплакала и уткнулась папе в грудь.
Массы солнца, конечно, хватит на миллиарды лет, просто не подготовленному человеку поедание живого существа нестерпимо и не понятно. "Мы что-нибудь обязательно придумаем", - шептал Дионис и гладил дочь по волосам...Потом он тихо запел на испанском «Besame, besame mucho». Лилия замерла, всхлипнула и сказала: «Это моя любимейшая песня, папа. Откуда ты её знаешь?» Дионис улыбнулся в усы и шепнул: «Знаю… Как-нибудь расскажу». Он приказал Юрию взять курс на звезду «Меланхолию», а сам пошёл варить одному ему известным способом вкуснейший кофе.
«Besame»
Корабль летел на ртутном топливе, медленно и плавно. Каждый думал о своём, и тут неожиданно для себя Дионис начал рассказывать:
- Я тогда учился на втором курсе Академии.
Он помолчал, собираясь с мыслями, и, когда тишина напряглась до предела, продолжил:
- Мы почти все учились серьёзно до полного отупения и, чтобы как-то развеяться, днём играли в футбол, а поздно вечером бежали на танцы тем более, что они начинались около полуночи. Не знаю, как тусуется современная молодёжь, у нас были VR-технологии, полутёмная комната человек на сто и бар с тонизирующими коктейлями. Надо сказать, что мне на факультете нравились с биодинамики две девушки, две красавицы, две подружки. Одну, с чёрными выразительными глазищами звали Анной, а другую, стройную и романтичную – Марией. Какую выбрать? Как подкатить? – Они постоянно вместе. Всё-таки, улучив момент, решился и, когда Аня возвращалась домой с занятий одна, догнал её и представился. (Да, они обе были петербурженками.) Мы разговорились дорогой. Оказалось, Анна уже была влюблена и ждала парня из дальней экспедиции. Мы светски беседовали, я проводил её до парадной и, убитый отказом, в глубоком шоке возвратился к учёбе (Будь она не ладна!). С тех пор стал избегать подружек, так как подруливать ко второй, Маше, было неудобно и цинично. Как потом выяснилось, именно ей я и нравился.
Промчались два студенческих года. Мы ездили в разные стройотряды, на разные планеты и в разные миры, а тут…спускаюсь со своего второго этажа, орёт музыка, я в тюбетейке и красивом ватном халате из Ташкента, привезённом мне Олегом Капранчиком, захожу на танцульки…скромно стоит у стеночки красавица-Мария. У неё была внешность Гончаровой Наталии Николаевны, даже присутствовала её косоглазость, но, что удивительно и редко встречается, она была не по-девичьи, а по-женски невозможно притягательной. Я просто потерял голову и сейчас же пригласил её на танец. Из динамиков заиграла «Besame».
Лилия ахнула, а Юрий открыл рот.
- Это самая сумасшедшая ночь в моей жизни! – сглотнув, продолжил Дио, - Все мои клеточки помнят её. Она была страстной и нежной, а маленькая комнатка её показалась мне необъятной, неслыханно уютной планетой. Раз двадцать мы включали «Besame», а, когда забрезжил рассвет, она сказала, что сегодня улетает с отцом в дальнюю галактику какого-то там Волопаса…навсегда.
Я тогда чуть не умер.
А больше мы не виделись…
Дионис замолчал. Ему совершенно не свойственны были воспоминания: «Старею что ли?» Тишину нарушила хитрющая Лилия.
- Папа, значит у нас где-то ещё могут быть единокровные братья или сёстры? Мы заметили, детей ты любишь, - они с Юрием откровенно смеялись. Дио не удержался и тоже загоготал:
- Я как-то упустил эту ветвь.
- Пап, как я тебя люблю! – Лилия прижалась к отцу, стоявшему у боковой панели. Вскоре они должны были подлетать к таинственной дальней «Меланхолии».
Мария
Она сидела на берегу живописной речушки и с наслаждением рисовала. В лучах их маленькой звёздочки, синеватого карлика Алколика, которого они любовно переименовали в Алкаголика или Алкашика, голубые, синие и фиолетовые оттенки преобладали. Говорят, что это холодные цвета. Отнюдь! На их теперь давно родной планете было тепло и лишь поначалу не привычно легко, так как она в два раза меньше Земли. Мария писала рассвет. Она любила вставать раньше всех в семье и «готовить Утро», как она говорила, для своих любимых мужчин. Сейчас Мария жила в уединении, потому что отца, крупного биолога, Ольховского Петра Васильевича, семья похоронила семь лет назад, а её дети, Николай, Дмитрий и Никита, собираясь разлететься по необъятному космосу, часто навещали её. С именами сыновей ходил в своё время анекдот. Как-то в глухую таёжную деревеньку заглянули мимоходом филологи. Там жила одна-одинёшенька старушка, бабушка Клава. Она оживилась приезду молодёжи, а та давай её расспрашивать, мол, как Вы тут управляетесь. Не скучно ли? «Так мне дети помогают. Они часто приезжают и, что характерно (!), три сына и все на букву «М» - Микола, Митрий и Микита…»
Деревянный стандартный домик, в котором Мария жила без малого двадцать лет, был крепок и уютен. Сыновья пристроили широкую круговую веранду с партером и резным крыльцом, а мама постепенно заполняла стены своими пейзажами, портретами и фантазиями. Она не работала профессионально, занимаясь детьми и хозяйством. Когда они прилетели сюда, отец сразу окунулся в работу. Он был трудоголиком и фанатиком-флористом, поэтому то пропадал в походах и экспедициях, то неделями не выходил из кабинета на втором этаже, обрабатывая и анализируя добытые материалы. Мария, рано лишившаяся матери, старалась сделать так, чтобы папа, находясь дома, не чувствовал бытовых нужд.
Планета Х -17 М - 3473 синего карлика под номером ХD 1229 – 015 АВ имела один материк в виде шинельного хлястика, обнимающего симметрично сферу с севера на юг. Северный полюс планеты был горным и снеговым. С него на юг в обе стороны стекали многочисленные реки и речушки. Своим разветвлением они орошали весь материк, а потом впадали в солёный океан. Верхний край атмосферы имел тонкий голубой слой облаков, который закрывал слабые звёзды, что поначалу печалило землян.
В год прибытия на планету Мария произвела на свет тройню. Роды помогал принять Аляев Владимир Алибабасович, ветеринар и врач для местной колонии учёных (всего двадцать восемь семей). Несмотря на возраст, они дружили семьями и часто ходили друг к другу в гости. Маша не чувствовала мороки, хотя мужчины требуют всегда к себе очень много внимания. Она же всегда систематически и не очень читала, но воспитывала любовью, передавая знания примером: пела и аккомпанировала на пианино, отлично готовила, шила и вязала, успевая следить за электронными книжными новинками, новостями с Земли и заниматься йогой. Сыновья, выросшие без отца, часто сначала мешали, а потом сильно помогали деду во всём. Мария категорически и принципиально запрещала сыновьям делать женскую работу. Тройня обожала деда и маму, те же в свою очередь радовались и гордились растущей гвардией. Ребята получили шикарное домашнее образование, с детства были смышлёными, схватывали налету, поэтому, когда выросли, не напрягаясь, поступили в Академию строительства и благоустройства. Родная планета требовала прокладки коммуникаций: дорог, мостов, шлюзов, жилых помещений и т. д. Им хотелось украсить её и сделать желанной для заселения, а потом «махнуть» на завоевание Вселенной. Сейчас они увлечённо проходили практику на сатурианском Титане.
…Мария закончила пейзаж и вдруг представила здесь Диониса. Она часто вспоминала его, глядя на сыновей, сильно похожих на того молодого черноволосого красавца, которого решительно обманула и бросила. Жалела ли она? – Теперь, нет. Женщина быстро дописала фигуру юноши в лодке и, довольная картиной, отложила кисть…
На Земле планета Х – 17 М -3473 давно значилась в каталогах, как «Меланхолия».
Троица исследователей во главе с Дионисом приближалась к новой планете. На орбите их встречал искусственный сигнальный спутник, означающий, что здесь Живут. Юрий определил, где находится поселение и запросил посадку. Меланхолия со своей синей звездой находилась на дальних кордонах изучаемой Вселенной. Здесь редко бывали гости, кроме того, радиосвязь с Землёй ухудшалась в последнее время, пока не исчезла совсем. Ни основные, ни запасные частоты не реагировали на запросы. Дионису требовалось выяснить причину и по возможности исправить ситуацию. Он понял, что искусственный Разум, оказавшийся между Землёй и Меланхолией, блокирует специально или нет любые сигналы. Надо было попробовать другие радиочастоты или уничтожить бездушную тварь.
Примеланхолившись, Дио удалось наладить информационное сообщение, только после этого он огляделся. Синяя планета силой тяжести напомнила ему родной Марс, и тут он не увидел, а скорее почувствовал на себе чей-то взгляд. Картина маслом!
Это была Мария, его Мария! Он не мог поверить, а она и обрадовалась, и смутилась, и, закрыв лицо руками и уткнувшись ему в грудь, зарыдала.
Гости из центра были нарасхват. Юрия и Лилию утащила молодёжь показывать местные достопримечательности, а Дионис достался старшему поколению. Он долго и обстоятельно отвечал на вопросы, пока Мария опять решительно ни увела его к себе домой. "После поговорим", - заявила она, и все поняли, что никакого "после" уже не будет.
- Сначала я тебя накормлю домашней едой, а потом будешь рассказывать, - скомандовала она, явно спланировав всё наперёд.
- Нет, Машенька, свари мне крепкий кофе - Я помню тот его запах прямо сейчас - а после всё остальное.
- Что остальное? - прищурившись, вопросила она и засмеялась, по-хозяйски цепляя красивый кружевной фартук. Влюблённая женщина неотразима, если она думает о любимом...
Они сидели на веранде в креслах, молча смотрели друг на друга, держа чашки не опуская на стол, как бы защищаясь ими от встречно бегущих волн счастья, и привыкали по новой к непривыкаемому.
- Я сильно изменился? - молча спрашивал он.
- Нет, - говорил её уверенный в себе взгляд.
- А я?
- Ты стала ещё красивей!
- У тебя очень представительные помощники, - нарушив перегляды, вымолвила Маша.
- Это мои дети, Юрий и Лилия.
- Очень красивые, особенно, дочь...
- А ты как, муж, дети?
- Мужа нет, а дети...У нас, - она утончённо-элегантно встала, достала из бюро фотографию и торжественно передала Дионису, который бестолково-удивлённо уставился на бравую троицу, - трое сыновей, Николай, Дмитрий и Никита...
- Они сейчас где-то в ваших краях строят новую биологическую станцию.
- …Да-а, оглоушила. Мы у тебя остановимся на недельку, не возражаешь? - она засмеялась, вспоминая его наглую и важную для любой женщины решительность.
- Конечно, у меня, не на корабле же, - эмоции перехлёстывали, но им надо было выговориться. Она принесла крепкий безалкогольный бальзам с рюмочками и вдруг включила "Besame"…
В калитку позвонили.
- Это Юрий и Лилия, - выглядывая с кресла, установил Дионис, - голодные небось.
- Я сейчас мигом приготовлю.
- Подожди, давай я сначала представлю вас.
Осматривая сад с цветами, молодёжь подходила к яркому Машиному крыльцу. Дионис церемонно познакомил всех, и Мария с Лилией дружно юркнули на кухню, а Юра рухнул в кресло.
- Ну, как вы погуляли?
- Славно! Народ приветливый, девчонки миленькие, только я отвык много болтать.
- Да ты вроде и не привыкал, - засмеялся отец, - неуклюже намекая на его немногословность.
Они ужинали в гостиной, горел камин и играла старая джазовая музыка. Мария и Лилия пожарили яичницу с луком и помидорами, которые имели голубоватый цвет, но вкус имели изысканный. Чай пили травный с мёдом и сырниками. Прибывшим гостям казалось, они никогда не пивали такого вкусного напитка. "А это вода у нас такая с голубинкой, целительная", - приговаривала хозяйка, подливая погорячее. Когда стало понятно, что все наелись, и у Юры и Лилии стали слипаться глазки, Мария объявила, что папу она на ночь забирает, а ребятам постелит на втором этаже с окнами на распустившийся жасмин. Спорить было бесполезно - есть женщины, которые лучше любого оракула знают, как лучше и что делать...
Дионис с детьми улетали на следующий день...дальше и правее, туда, где в двух сигах от Меланхолии на краю их звёздного "мешка" кружились ещё две планеты у звезды под названием Аячо.
Ночь у Маши и Дио была жаркой на объятия и истории. Дионис только утром ошарашил Марию своим решением. Они почти не спали, отчего некоторые детали плана Марии рушились (говорил, «на недельку»), но мудрая и опытная, она успела напечь вкусных пирогов и набрать клубничных ягод.
Их душевно провожали: взрослые напутствовали, юноши вздыхали, девушки прослезились, но одна умудрилась незаметно сунуть Юрию записочку. Он же растерялся, а потом вдруг расцеловал её в пунцовые пухленькие щёчки, и все заулыбались, захлопали в ладоши на прощание и долго махали рукой.
Мария стояла в сторонке. Она никуда не могла улететь - здесь был похоронен отец, здесь был родной дом для её сыновей...Она уже ждала…Она попросила у Бога дочь...
Ракета мягко оторвалась от поверхности. Все трое были возбуждены донельзя. Мужчины восхитительно и серьёзно смотрели невидящими глазами куда-то в глубины пространства и времени и счастливо молчали. Лилия решила думать о Лу, однако, её так и подмывало растормошить этих беззаботных слишком мечтателей.
- Твоя Мария, пап, какая замечательная женщина! - наконец, выдохнула она, - она тебя очень любит.
- Я догадываюсь, - улыбнулся Дионис.
Они незаметно вышли из ступора.
Голова Дьявола
Аячо – звезда типа Солнца, раз в десять превышающая его по размеру и яркости. На расстоянии пяти а. е. (астрономических единиц) на экваториальной орбите имелась одна планета, газовый гигант типа Юпитера с одним большим спутником размером с Землю и с кольцами из маленьких и крохотных серебристых обломков. Планету Юра (Дио ему предоставил это право) назвал Чётером, а вот спутник не сразу получил название, потому что, когда корабль стал облетать его, астронавты изумились от увиденного. Чётер лежал на боку и довольно быстро вращался вокруг собственной оси в плоскости звёздной эклиптики – как бы катился вокруг ослепительного Аячо. Гигант поражал бурлящей разноцветной атмосферой с будто кровяными пятнами и полосами бегущих навстречу друг другу ураганов. Из его полюсов в виде правильных шестиугольников в обе стороны исходил бледный голубой луч, один конец которого терялся в недрах его спутника, вращающегося вокруг планеты с той же угловой скоростью и повёрнутого к ней своей осевой стороной, а другой - убийственно пронзал космос. Диаметр луча составлял около сотни метров, центральная ось бледная и плотная. Чувствовалась гипнотическая мощь.
Вызывающе и грозно выглядел спутник Чётера. Тёмная сторона его клокотала вулканами и покрывалась оранжевыми, красными и багровыми кольцами от внутреннего нагрева. Некоторые пики гор достигали десятикилометровой высоты, и всё это - огненная лава, пышущие горы с кальдерами, раскалённые кольца - рисовали зловещую картину апокалипсиса, но то, что оказалось на светлой стороне, было нереальным и непостижимым.
Со стороны планеты на астронавтов смотрело огромное, с диск величиной, страшное лицо: в середине чернел круглый провал (рот), куда падал смертельный индукционный поток от планеты; коричневые складки гор образовывали бороду и усы, а скалы по краю диска с вихревыми клубами облаков казались развивающимися волосами. Нос и брови очерчивала срединная гряда, разделяющая сочный синий-синий океан на две примерно равные части, но более всего в лице бросались очи. Ими оказались два симметричных жутких океанских водоворота, вращающихся по и против часовой стрелки. Своими чёрными «живыми» глазницами они сводили с ума. «Лицо» медленно вращалось вокруг общей оси этой странной пары.
- Голова дьявола, - вымолвил Дионис, когда прошёл первый шок, - Атмосфера есть, кто-нибудь заметил зелень?
- Папа, я боюсь, - прошептала Лилия, и только Юрий, казалось, был абсолютно спокоен. Он фиксировал виденное и уверенно, слишком уверенно, вёл корабль, так что Дионис лишь в последний момент бросился к управлению и увернул от луча на середине витка вокруг спутника, бросив корабль резко в сторону. Он откорректировал безопасную орбиту и потребовал доклады по данным бортовых приборов и анализаторов. Юра занервничал было, но спокойными командами и уверенностью Дионис наладил работу взволнованного экипажа.
- Давай-ка, Лилечка, завари чайку, пообедаем пирожками Машиными, - предложил он, и после нехитрого перекуса психологическая обстановка улучшилась.
Через некоторое время стало понятно, что энергия в Дьяволе накапливается не до бесконечности, а высвобождается либо лучевым способом, когда пробивается вершина какого-нибудь вулкана, либо происходит землетрясение, и извергаются лава и пепел. Атмосфера на спутнике подходила для проживания человека, но дули сильные ветра из-за значительной, в двадцать градусов, разности температур между светлой и тёмной сторонами сферы, кроме того, на поверхности материка всегда высокая влажность и периодически выпадал пепел. Дожди и облака бывали по абрису диска, там же произрастали хвойные сильно-смолистые деревья и текли водяные ручьи. Природа бледного луча, в принципе, понятна: внутри Чётера с огромной скоростью вращался белый карлик солнечной массы, с полюсов которого и происходило бледное голубое излучение; атмосфера же планеты имела сложную структуру, состоящую из слоя разно-заряженных частиц, жидкостных слоёв и газообразных подушек, где случались сложные химико-физические превращения, а также бури, грозы и ураганы большой силы. Можно было бы рассматривать эту звёздную систему, как двойную звёздную: Чётер – белый карлик, не сбросивший внешнюю оболочку, со спутной планетой Голова Дьявола и тяжёлая звезда Аячо.
Диониса напрягало энергетическое переполнение Головы…и, когда корабль летел над «ночной» стороной, его осенило! Надо рассчитать и выпустить смертельный бледный луч в сторону поедаемой роботами звезды алмазной системы. Видели бы Вы радость Лилии! Молодёжь тут же взялась за дело и с помощью компьютера (то же, право, автомата) выяснила, как справиться с искусственным Врагом, правда, пришлось ждать тринадцать земных суток, но что такое время по сравнению с миллионами лет звезды. Время вынужденного простоя команда потратила не зря. Дети командира перепроверили трижды расчёты, опробовали бортовые лазерные комплексы, при чём кормовой задействовали с носовыми, а Юрий слетал на глэтчере и высадился на Голове, взяв пробы (скалы интересно и загадочно поблёскивали) и оставив маяк Земной принадлежности. Дионис, в свою очередь, постоянно анализировал обстановку и подстрекал «лентяев и лежебок»:
- Я вас оставлю на Меланхолии! – то и дело «грозился» он.
- Да, мы и не возражаем, - полушутя парировал Юрий.
Наступил ключевой ударный день. Дионис нарочно не торопился, делая подготовку к выстрелу размеренной и чёткой, а потом, глядя на электронный секундомер, решительно жахнул из четырёх стволов по запрограммированной вершине. Ослепительная вспышка озарила путь освобождённой энергии, и им удалось не вооружённым взглядом увидеть, как луч достиг цели.
Надо было возвращаться. Они мигом долетели до Меланхолии, где погостили трое суток, проверяя восстановившуюся связь с Землёй, Тернием и другими планетами, заодно Дионис подготовил и отослал отчёт о работе. Лилия окунулась в женский мир Марии, помогая ей в саду и дома, а Юрий загулял не по-детски. Он привез Патриции, так звали ту смелую девушку, которую он поцеловал, шишку кедра с Головы Дьявола и подарил алмаз, случайно застрявший в обшивке корабля. Семена кедра влюблённая пара успела посадить на живописном берегу местной речки. «Как порядочный человек теперь ты просто обязан на ней жениться!», - подначивал, посмеиваясь, отец, и Юрий был не против. Он пообещал Патриции вернуться.
На обратном пути не забыли алмазный пояс, звезда которого сияла чистым светом и благодарно выбросила параллельно курсу корабля длинный волнистый протуберанец. Огромное количество роботов поражённого флота искусственного Разума сгорело на поверхности звезды, ещё больше – потеряли вложенные программы и болтались в космическом пространстве, как астероиды, часть зондов жужжало, не выполняя никаких функций. Тернийцы загрузили на борт несколько бесхозных аппаратов и десяток алмазов разных по размеру и цвету. Высаживаться на Главный алмаз и его Цереру особенного смысла не имело. Миссия была успешно завершена, и они, довольные экспедицией, стартовали домой.
Неберга
Они притернились вечером. Их ждали, соскучились и наготовили вкусностей. Как обычно, дети окружили Диониса, и он их таскал, кружил, подбрасывал вверх, а они визжали, пока мамы не разобрали всех по рукам. Целый вечер лились истории одна за другой. Хорошо дОма!
Снегия с Александром поджидали своего часа, и он наступил. В кругу большой семьи любовь не иссякает. Они долго втроём сидели на берегу реки. Старшие дети убежали общаться с друзьями и подругами, так что Дио, Сне и А было тихо и комфортно. Дионис в подробностях рассказал Снегии о полёте, поведал и о Марии, но неревнивая жена только отметила: "Ты и в безжизненной пустыне женщину отыщешь!", - сама же, он видел, причепурилась, сильно бойко поглядывая на него...
На Тернии царило оживление: молодёжь прослышала о необыкновенных девушках и юношах с этой планеты и повалила сюда валом: активно шло строительство поселений, дорог, производственной и обучающей инфраструктуры, открывались школы творчества и развития, гостиницы и хостелы, а в центре безлюдного плато на северном континенте возвели Дворец Стихий на десять тысяч мест, где через месяц должен был состоятся симпозиум по освоению Космоса. На форум ожидались представительные гости со всех концов земной цивилизации.
Делами Терния с занятостью Снегии грудным Александром ныне заведовала неутомимая Майя, а также коренные тернийки, Светия и Агни. С их младшенькими занимались старшие дети, поэтому можно было переключаться на общественные всё возрастающие нужды.
Свободные от дел Снегия и Дионис, оставив записки Лилии и Майе, забрали спящего Шурика и ночью отчалили на Небергу, где им когда-то очень понравилось.
Сын проснулся на Неберге, когда Дионис уже разбил лагерь, установил шатёр, разложил мягкое широкое кресло и разжёг кострище. Они как бы заявляли миру, что это планета занята. Александр, сидя на маминых руках, огляделся, улыбнулся и, указывая на Диониса, вдруг сказал: "Папа". Родители заулыбались в ответ, и Дионис помахал ему рукой. Семья расположилась на возвышающейся над озером косе. Рядом, справа, в него впадал ручей с прозрачной водой. В лучах G -Матфея ("Матвея") песок на берегу и в воде казался золотым. Круглое с заливами озеро обрамлялось дальним синеющим лесом, а небо лазурило и стремилось к полной чистоте. Восходящий Матвей наполнял тела теплотой и негой. Дионис заварил чай прямо в парящем котелке и присоединился к Снегии. Они оба любили чай с дымком. Сне, нисколько не отвлекаясь, грудью любовно кормила сына. В такие моменты мать должна быть полностью сконцентрироваться на своём дитё - с молоком матери передаётся ему мудрость её и окружающей природы.
Неберга восстановилась после их первого визита, когда накануне случился частичный снос её атмосферы. Ураганы, ветра и разбуженные вулканы утихли, а лес гипнотизировал ариями невидимых птиц. Хищные, да и все крупные животные, похоже, погибли в той катастрофе.
Александр, довольный, оползал лагерь и заснул. Снегия положила его в люльку, привязанную внутри палатки, и вынесла припасы для завтрака. На свежем воздухе в прекрасном месте аппетит разыгрался. Они с наслаждением пили и не могли напиться, настолько вкусной оказалась ручейная вода, а потом под пледом задремали в кресле. Семейное счастье - оно тихое. Разбудило их землетрясение.
Они спохватились, потому что их сильно качнуло, а на озере появилось волнение. Снегия кинулась к ребёнку, но он спокойно покачивался в люльке. Что-то, однако, точно происходило, что-то менялось в пространстве. Тут Дионис, глядя на воду произнёс:
- Вода уходит.
- Это из-за тектоники?
- Скорее всего. Предлагаю оставить вещи, забрать Санька и полетать над планетой.
Как решили, так и сделали. Пацан безмятежно дрых, а родители медленно планировали на высоте ста метров. Ничего экстравагантного не происходило: летали птицы, текли речки, мирно ветвились деревья и кусты, трёхсотметровые эвкалипты, опрокинутые ударной волной, мирно зарастали зеленью, вулканы спали и стояла ясная комфортная погода. Три озёра поменяли внешние очертания, оголив широкие песчаные береговые пляжи и мели, остальные, встреченные путешественниками, остались в прежних границах. Дионис спустился в четырёх противоположных точках Неберги, поставил сейсмологические датчики и инициировал глубинные разряды. Ничего не говорило о вулканической активности и сильном изменении плотности мантии. Сошлись на том, что происходят иногда остаточные толчки тогдашних изменений литосферы, и решили отыскать более надёжную материковую плиту. Летая над южным полюсом, обнаружили сильную радиоактивность и перебрались на шестьдесят вторую северную параллель: там приглянулась речушка, впадающая под углом в вытянутое, изогнутое предгорьем, озеро. Сюда, на стрелку, перетащили туристический скарб, и Дионис организовал безопасную стоянку с замаскированными сигналками и видео осмотром местности. В лесном роднике неподалёку вода тоже оказалась, что называется "не напиться". Надо сказать, воздух здесь был насыщен кислородом больше, чем на Земле или на Марсе, но самое главное на новом месте, привлёкшем наших поселенцев, был огромный круговой простор, в котором мысль летела и пропадала за горизонтом или по желанию отражалась от круговых пейзажей. По растущим на берегах душистым кустикам речку назвали Черемхой, а озеро - Сиренью.
Вспугнувшаяся пара лихо завершила благоустройство лагеря и решила отпраздновать новоселье. Гостей не было, но Снегия развесила фотографии родных и близких, а Дионис откупорил бутылочку старинного бальзама (без градусов), хранимого на борту для особых случаев. Александр с фракийной бабочкой на шее до поры до времени радостно ползал по разлёгшимся родителям, а те смеялись и любовались огневым закатом.
Дивно смеркалось. Супруги искупались в золотистой водной дорожке и брызгали на смеющегося Александра. Матвей "упал" за кромку леса, и Снегия отправилась укладывать расшалившегося малыша, а Дионис достал дневник. Он, наконец-то, начал его вести регулярно. Под смачные сумерки пришли строки будущего утра:
Там был ручей, цикады звон
И запах нежный
зельных трав,
Волна на берег гнала сон,
Спускались звёзды до утра.
Ты разделяла мой ночлег,
Кольцо из тонких женских рук
Сплеталось.
Тайна на челе.
Я в ней пропал совсем,
. не вдруг...
Очнулся - песню льёт ручей,
У изголовья трав венок,
Лес тихой линией лучей,
Приобнимает птичий слог,
Ты смотришь вдаль,
но взмах ресниц
И чуткий поворот главы,
И взрыв чарующих частиц
Из глаз небесной синевы.
Он понимал, что у Снегии почти чёрные глаза, но в литературе нельзя без выдумки, и, когда к нему озорно подкралась самая красивая женщина в мире и серьёзно выслушала стих, робко и волнительно читаемый им, любовь взвилась пламенной энергией и разлилась по удивлённой планете...
Снегия и Дионис проснулись счастливыми, вот только ноги замёрзли. Они снова придумали мальчика (всегда важна совместная согласованная мысль). Александр тихо посапывал, и они голышом окунулись в Сирень. Пара чувствовала себя Адамом и Евой Неберги. Они целый день называли животных и растения, определяя их предназначения. Появились местные чеснок, яблоки, малина, пчёлы (как Снегия обрадовалась!), косули, зайцы, черепашки.
Славно иметь дачу в виде огромной планеты: никто не давит на психику, не отрывает от мыслей, не подсматривает, кроме спутника "Га". Он, как земная Луна, вызывал приливы-отливы и размером был с диск Матвея, т. е. были Ганные и G-Матфеевские затмения. Снегия предложила слетать до Га, видя, как Дионис мечтательно на него смотрит, и они втроём, не скрывая любопытства, ломанулись в полёт.
Как уже упоминалось, Га был похож на Седну солнечной системы, примерно, тысячу километров в диаметре, но слегка приплюснутым с полюсов. На нём не было больших ударных кратеров, кроме кругов от льдин с Неберги, упавших после катастрофы и покрытых слоем Гашной пыли. Лёд поблёскивал в ярких лучах Матвея, что придавало спутнику некую загадочность. Га, как показали замеры, оказался огромным круглым айсбергом, покрытым слоем космической нетающей пыли. Откуда в Космосе так много объектов из воды? - Вопрос риторический...Александр пытливо смотрел в иллюминатор и будто что-то припоминал, но выговорить или не торопился, или не умел пока. Снегия показала ему Небергу, удаляющуюся от корабля. Сын с интересом наблюдал и чему-то улыбался. Сне была заинтригована, но не мешала сыну думать и, возможно, что-то реально вспоминать.
Они причалили рядом со своим мысом, решив назвать его Неаполем (В итальянском и в испанском языках есть определённая музыкальность. "Неаполитанские мотивы" - само по себе, выражение музыкальной таинственности и певучести). Дионис торжественно установил памятный щит с названием планеты и заложенного ими города.
Настоящий отпуск получался у Диониса и Снегии, во-первых, перемена образа жизни и насиженного места на Тернии, во-вторых, почти отключение от работы и ответственности за кого-либо, кроме семьи, а взрослым детям уже не до них - не успеют соскучиться, в-третьих, им редко удавалось побыть вдвоём.
Дионис ринулся строить и воздвигать. Он любил работы с деревом, поэтому с утра до вечера пилил, стругал, тесал, сверлил, шлифовал, рубил и подгонял заготовки. Сначала выстроил времянку с каменным камином, потом - беседку, огородил площадку забором и, пока летал за серебристой глиной на крутом берегу полноводной реки, обнаружил горячий источник в полутора километрах от стоянки. Там соорудил маленькую баньку с парилкой. Берёза здесь не росла, но нашёлся пахучий ивняк, типа эвкалипта, из которого он навязал веники.
Снегия научилась удить рыбу на простейшую удочку и соорудила заводи (сама придумала!). Александр, ползающий и бегающий на берегу, был в полном восторге, а, когда сынишка засыпал, она шла в лес, собирая, как древние женщины, орехи, ягоды и неведомые плоды. От человека исходила тёплая энергия Любви, поэтому слетались любопытные птички и кормились с руки, а олениха ласкалась, нисколько не боясь за двух оленят, прыгающих вокруг неё. Снегия, как не врал Дионис, похорошела "лет на двести".
Александр тоже изменился - подрос и стал говорить "мама", "дай", "воть". Ему уже «стукнуло» два с половиной года. Видно было, что сынишка был гораздо умнее этих «воть», но он не торопился выпрыгивать из штанишек, впитывая речь родителей и запах Космоса.
Незаметно промчались три недели. Все трое загорели и чуток одичали без цивилизации. Возвращаться не хотелось, но пришлось. Они закрыли фазенду на символический ключ, сказали "спасибо" планетному приюту, присели "на дорожку" и, приподняв ноги, шагнули на корабль.
Проказа удалась!
Симпозиум
На общечеловеческий форум гости стали съезжаться заранее: первыми прибыли корреспонденты и операторы трансляции, далее - переводчики и технические группы планет, последними появлялись главные специалисты по колонизации Космоса, президенты и руководители направлений деятельности.
Королева По прилетела в последний момент, хотя выступала первой.
Давно не происходило такого рода крупного мероприятия, и Королева была в ударе. Она сияла и улыбалась, пожимая руки встречным гостям, передавала воздушные поцелуи и выглядела примадонной. По приветствовала Высокое собрание, объявив его открытым, поблагодарила всех за отзывчивость, а хозяев за гостеприимство. Проблему Великой Конкисты обрисовал профессор Вербицкий Ю. Г. Надо было откорректировать политику расселения по звёздным системам, координацию действий, вопросы контакта с другими цивилизациями, использования энергии и векторы развития науки и её достижений. Люди ценили время, и вскоре образовались группы и партии по отдельным и смежным интересам, которые напряжённо трудились двое суток, пока не выработали концепции движения в ближайшее будущее.
В связи с очевидной угрозой со стороны иных разумных конгломераций решили расширять экспансию к внешнему контуру Млечного пути. Это не запрещало трансгрессирование в другие галактики и к центру, но в случае опасности ближний круг контролировать и помогать попавшим в беду, безусловно, легче.
Развитию духовных возможностей человека отдавалось предпочтение перед техническим развитием. Овладение заатомным элементарным миром влекло за собой безграничное использование материи и энергии, что демонстрировали более высокоразвитые цивилизации, с которыми неоднократно сталкивались разведчики-археологи.
ПОСТАНОВИЛИ:
- Не вмешиваться в эволюционное развитие чужих разумных существ.
- Искусственный разум нечеловеческого происхождения не трогать, если он не мешает нам, в противном случае, исход противостояния решать по возможности коллегиально.
- Переговоры о разграничении деятельности вести через Королеву, то же – при контакте с более развитыми цивилизациями.
- Расширяющаяся Вселенная освоена по оценкам аналитических центров, исходя из критерия Паулюса, на 0.000000001 процента, поэтому рекомендуется исключать любую конфронтацию, используя отработанные средства и методики защиты.
- Одиночное исследования из-за огромных потерь и ошибок ЗАПРЕЩАЮТСЯ.
- Информировать Центр астронавтики им. К. Э. Циолковского или Центр Управления Человечества об освоенных и отмеченных маяками территориях.
- Корабли, не выходящие на связь в течение трёх суток, автоматически попадают в базу МЧС.
Разработаны были разные другие правила и рекомендации, но кто их помнит и соблюдает. Есть довольно большая группа людей, которая игнорирует всяческие законы и ограничения, исходя из принципа данной каждому Свободы Выбора, поэтому часто проблемы возникают именно в этой плоскости и поэтому хочется сказать словами одесского Мойши, прозвучавшие в кулуарах Дворца: «Я Вас умоляю, Фима, не делайте мне нервы!»
Снегия с Лилией, сногсшибательные и непревзойдённые, примкнули естественно к Королеве По. Вообще, все сребровласые женщины Терния, державшиеся отдельной группой, производили на гостей неизгладимое впечатление своей статью и мудростью. Лилии же не давали продохнуть поклонники, учёные и специалисты, но, глядя на величественную маму, она старалась быть любезной и необходимой форуму. Дионис же, которого многие знали по учёбе, практике, работе и долголетним материалам экспедиций, вместе с Юрием влились в племя разведчиков. Здесь, конечно, стоял завидный хохот и вольности, потому что народ собрался серьёзный, рисковый, привыкший к опасностям и быстрому принятию решений, а от того, острый на язык и дюже изобретательный. Историю с оскорблением наготой Диониса и Юрия смаковали с удивительными подробностями, будто сами грабили и раздевали.
Разведчики сыпали анекдотами:
Семья людоедов сидит у костра. Мужик зачерпнул ложку в котле, зачавкал и как треснет жену по башке. Та в слёзы:
- За что-о?
- Сколько раз тебе говорить: мясо в суп кладёшь – носки снимай!
***
Летит пассажирский звездолёт, и вдруг пилот истерично как захохочет!
- Что случилось? – спрашивает стюардесса.
- Прикинь, какая паника сейчас в сумасшедшем доме началась, когда они обнаружили, что я сбежал.
***
Учительница велела ученикам принести в школу медицинские инструменты, кто что может: пинцет, шприц, ножницы…Вовочка принёс дыхательный аппарат. Учительница спрашивает:
- Вовочка, где ты его взял?
- У дедушки.
- А что он тебе сказал?
- Ап-ап-ап-ап…
***
Один психиатр женился на безобразной женщине.
- Я знаю, - рассказывает он друзьям, - она косая, у неё кривые ноги, она глупа, как пробка, но какие её мучают кошмары!
***
В море тонет человек и кричит:
- Help, help!
По набережной идёт парочка. Муж говорит жене:
- Во, смотри на дурака! Пока все плавать учились, он английским занимался.
***
На уроке.
- Вовочка, скажи нам, куда мы попадём, если будем неуклонно сверлить Землю, находясь на экваторе?
- В сумасшедший дом, Марья Иванна…
Постепенно стали возникать группы по направлениям деятельности: научные (энергетика, системы защиты, космическая биология, роботы), аналитическая (управление и диагностика), разведывательные (по горизонтали – три, условно, запад-север-юг, вертикальные – две, условно, верх-низ), МЧС, учебные. Работа Симпозиума начиналась в пять тридцать утра и заканчивалась в два дня. Остальное время участники использовали на обдумывание, осмысление, информационность и отдых-переключение. Пять дней, отведённые на форум, пролетели мгновенно, и тем, кому не хватило, его оперативно продлили.
Вечерами Терний расцветал – организаторами были продуманы концерты певцов, поэтов, музыкантов, художников, мастеров слова и артистов, а также мастер-классы и ночные костры (Обычно в темноте происходит самое интересное осознание миробытия). Замечено, исключительно в личном общении и контактах вдруг начинают мелькать искры Симпатий и Доверия, которые перерастают часто в Дружбу, Уважение и Любовь.
Прилетели Лаура и Лу. Лилия была счастлива. Со старшей сестрой можно было пошептаться о сокровенном, о девичьем, о страхах и надеждах. С Лу же она и не церемонилась, а порой смущалась, и терялась, как никогда. Она, глубже всех вглядывающаяся в сущность процессов, боялась ошибиться, а, может, потерять свободу и, тут же, не обидеть его, чутко воспринимающего жизнь, интуитивно умного и угадывающего. Он, в основном, писал, иногда читал, иногда наблюдал подолгу за чем-либо: за стрекозой, за понравившимся человеком, за птицей, летящей в небе. Он был неожиданным и независимым, а она неосознанно…уже защищала его от бед. При этом вокруг неё крутились известные умницы и без пяти минут настоящие герои.
Героическая каста, в которую входили Дионис, его сын, Юрий, командиры кораблей и флотилий Марфин В.Б., Алексеев О. А., Кошкарёв Н.В., Пасечник С.Н. и др., вечером собирались на поляне у домика Диониса петь под гитару – так это обозначалось. На самом деле, каждый по кругу вспоминал казусы или странные весёлые случаи из их искательской работы. Пели тоже, но главное – живое общение, подколы и шутки. Ганев Илиан рассказал, как он высадился «с дуру» на планету Волчок, очень быстро вращающуюся вокруг собственной оси и где было сильное магнитное поле. Илиан (Илья с болгарского) хотел сдвинуть валун с островка, чтобы посадить корабль, однако, вдруг глэтчер перестал слушаться ручек управления и врезался в камень, при чём и валун, и островок стали опрокидываться в болотину. "То ли поле, то ли технический отказ стыковочного узла, но я едва успел катапультироваться, утопив-таки глэтчер в болоте. Обидно, даже мяукнуть не успел!»
Всегда найдётся парочка непревзойдённых приколистов. Здесь оказались Дейв из американской миссии и Кларк из английской. Первый участвовал в неудачных переговорах на Котее, где аборигены дважды ранили его, бесславно ратирующегося, в пятую точку. Кларк не имел ранений, но был контужен в засаде на второй планете этой системы, Готии, и поэтому, а, может, и нет, ходил всегда с всклокоченной рыжей шевелюрой. Так вот, они постоянно дразнили друг друга, и самым "синусом" их пикировки было: "Да, ты контуженный!" - "А ты - в попу раненный!", - естественно, на английском языке.
В кулуарах тиражировался рассказ итальянца Гремуччи, который, оказавшись один на один с ботом тринадцатой Фулии (бот - малый боевой корабль фулианцев), бежал к своему разбитому и отключённому глэтчеру, и при пересечении условной границы защитного поля оно само заработало, а ему только срезало лазером каблук керзача.
Загадочные явления тоже обсуждались. Новых данных по конусам Диониса не было. Как возникали "колпачки" у новорождённых тернийских детей, никто не понимал. Их пытались изучать, но тщетно - дети без них начинали болеть.
Впечатлила всех информация о "серебряной даме". В трёх местах нашей галактики обнаружились так называемые "серебряные планеты". Они были насыщены аргентумом: и недра, и атмосфера. Само по себе, это непонятные образования, но, главное, на них пропала (не сразу) связь с исследовавшими их сталкерами. Последние сообщения от них содержали присутствие примерно одинаковой фразы: "Появилась дама в серебряном одеянии..."
Симпозиум закончил свою работу, делегации разъехались по планетам и миссиям. Дионис получил разрешение на организацию экспедиции к Аргенте, одной из серебряных планет, находящихся в земном поясе Ориона, на его краю. Там исчез сигнал от Вернера, его питерского друга и конкурента в амурных делах. В новую флотилию вызвались четыре опытных экипажа (командиры - Алексеев О., Дейнеко О., Яковлев М., Старков С.) и два молодёжных, из тернийского разведпополнения, набираемого Юрием. Каждой команде приписывались самые перспективные медики и психологи. Подготовка шла с наисерьёзнейшим вниманием: лучшие корабли по оснащению, главные аналитики и медиумы, опытнейшие психонейрофизиологи и телепаты. Лилию призвали в руководящий штаб при Королеве По. Она с Лу, пока шли согласования и притирки, незаметно слиняли на Землю, где он рисовал её в художественной мастерской, а она позировала, как Ахматова Модельяни. Вечерами их часто видели в кафе на набережной стальной, как прежде, Невы, у Авроры. Влюблённую парочку обсуждали и восхищались. Лилия совершенно оформилась, как девушка, а он, высокий, под два метра ростом, выделялся спортивным телосложением и азиатской красотой. Европейские гармонии более выпуклые, броские что ли, восточные - тоньше, из линий-штрихов. Погода в Северной столице стояла такая же жаркая, как в незапамятном 2022-ом году, и лучших вечеров и ночей я не припомню.
Молодые люди не были обручены, не жили вместе, но счастье светилось в их глазах, движеньях и поступках. Лилия днём просматривала все материалы по серебряным планетам и изучала критическую психологию. Она возвращалась на Морскую поздно, но Светлана Игоревна ждала её и с наслаждением слушала ежедневную сводку Любви. Она кормила изголодавшуюся девушку и укладывала спать. Стареющая женщина тоже была счастлива.
Лу, проводив Лилию, спешил в мастерскую. Он почти не спал, рисуя радужные портреты и пейзажи. Как художника, юношу признавал к тому времени весь художественный мир. Его картины, репродукции и выставки пользовались успехом у публики и специалистов. Энергии Космоса переполняли Лу, и он творил по-настоящему.
Аргента
Дионис и Юрий на двух тяжёлых космолётах, не дожидаясь остальной компании, прибыли в звёздную систему белого карлика ST 0719 – 361 БК и приблизились на полуторное расстояние от него до Аргенты, сверкающей в чёрном вакууме, как настоящая звезда. Командор выпустил автоматический зонд и с нетерпением ожидал результаты разведки. Юрий просился вперёд, но Дионис, памятуя о гибельных исходах товарищей, перестраховывался. Зонд показал отсутствие жизни на орбитальном корабле и полную его функциональность. Подключение к внутренним системам выявило наличие мумии. Ею оказался штурман Вернера, Фриц Мюллер. Кроме того, корабль был на сантиметр покрыт серебром, оно же фиксировалось и внутри звездолёта. Загадки! Дионис понимал, что надежды его на чудесное спасение друга улетучиваются с каждым новым битом информации. Он решил ждать остальную команду, а меж тем наблюдать за планетой и "карлушей" на всякий случай.
Через день прибыли остальные сталкеры, и на Совете капитанов решили зависнуть на орбите планеты с четырёх сторон, но так, чтобы каждый мог видеть два корабля, слева и справа друг от друга. Дионис расположился чуть выше линии Карлик-Аргента. Было назначено перекрёстное дежурство пар психологов. Определили точку нахождения Вернера. Его глэтчер мирно покоился на каменистой площадке планеты, в северной её горной части, сверкая серебристым налётом.
...Олег Алексеев, как самый матёрый из разведчиков, пристыковался к мёртвому кораблю. Фриц практически испарился - нормально сработала вентиляция. Внешне ни на скафандре, ни на теле ран не обнаружили, кроме тонкого рубца на груди. Иван, медик команды, установил, что Фриц умер мгновенно, но тело его какое-то время сопротивлялось, и рана успела зарубцеваться. Ребята пересмотрели записи видеорегистраторов: он погиб после получения информации от Вернера, которую автоматом перетранслировал на Землю. Это было сообщение Вернера о серебряной даме. Парень сработал профессионально и погиб от невидимого удара острым предметом в грудь, отшатнувшись и упав в кресло, т.е. в последний момент он видел убийцу и потом жил некоторое время.
Олег определил по записям и регистраторам, что Вернер нормально работал на поверхности Аргенты четверо суток, не отмечалось никакого беспокойства. Планета быстро вращалась вокруг оси и только. Приборы показывали возможность существования жизни, которая обнаружилась в редких привулканических областях. Кислорода вырабатывалось больше обычного, росли диковинные травянистые растения, ползали и летали насекомые и даже обнаружились леминги. Большую часть Аргенты покрывал, видимо, ненадёжный слой серебристых соединений и чистейшие, прозрачнейшие моря и озёра, где виделось рыбное изобилие. Над землёю светились лёгкие серебристые облака. Планета примерно в два раза превосходила по размеру Землю, но тяжести из-за центробежных сил не чувствовалось.
Надо было во всём этом убедиться, и Юрий с Владимиром (одним из своих братьев) и Ларисой, опытнейшим психоаналитиком, спустились к вернеровскому глэтчеру. Они переслали на орбиту печальные данные о смерти главы предыдущей миссии, но обнаружили, что Вернер в момент гибели бодрствовал и почувствовал приближение опасности, почему и упредил появление неизвестного убийцы (на его груди оказался аналогичный фрицевскому шрам). Видимо, встреча с ним занимала несколько секунд, а не мгновения, как у Фрица, который дремал на пульте управления вместо отдыха в каюте. Дионис приказал Юрию приготовиться к буксировке мёртвого глэтчера, но оставаться на поверхности, где вести полномасштабные наблюдения, не выходя из своего транспортника.
Дионис не подавал виду, хотя нервничал и переживал за сына. Полчаса назад пришла покадровая дешифровка внутренних событийных регистраторов. В обеих смертях зафиксирован почти молниеносный блеск разящего клинка. Лилия предположила, что это временная материализация из серебра острого лезвия, а серебряный персонаж, как она выразилась, - это Сущность малой энергетической Воли, СМЭВ. Параллельно с Центром, зондами выявлены усиливающие импульсы от белого карлика и формирование трёх энергетических сгустков в приполярных областях Аргенты. После получения такой информации Лилия напрямую связалась с отцом:
- Папа, Юре необходимо срочно покинуть планету, всей флотилии, как мне подсказывают из ЦУПа, выйти за пояса Аллена, а тебе покинуть линию звезда-планета. Оставь там автомат в конце концов!
- Спасибо, Лилечка, я так и думал, - он улыбнулся ей на экране монитора и распорядился тут же изменить порядок расположения кораблей.
- Папа в случаях с Вернером она (серебряная женщина) накопила энергию за четверо местных суток, частично уплотнилась, как-то используя серебро и энергию карлика, и осуществила убийство.
- В первом нападении "серебряная дама"(Дионис называл её Фон дер Ляйм, чтоб всем запомнилось) действовала неуверенно. Тебе не кажется? - возразил он.
- Пожалуй...Причина агрессии туманна...пока. Будьте внимательны к мелочам! Целую.
- Хорошо, целую!
Дионис дождался прибытия Юрия, навестил погибшего Вернера и назначил общую видеоконференцию.
Дио посвятил коллектив в последние нюансы и попросил высказаться, если имеются резонные и любые, даже пусть глупые, догадки и версии. Капитан Алексеев предложил всю группировку зондов разместить сферически на низкой планетарной орбите и отследить энергетические шары. Максим Яковлев, сторонник жёстких мер, намеревался опустить один глэтчер на Аргенту с заложенным ядерным зарядом и взорвать его при приближении "серебряной тётки". Самый осторожный, Серёга Старков, видел в странной агрессии дамы отрицательную историю взаимодействия её с предыдущим посещением Аргенты какой-то сильной цивилизацией, похожей на нашу. "Я бы лазером жахнул", - закончил он неожиданно. Молодёжь рвалась в бой, к разрушению формирующихся СМЭВов на поверхности самой планеты.
Было над чем поразмыслить...
Наступали четвёртые сутки экспедиции. Дионис восемью зондами контролировал накопление энергии на поверхности Аргенты. Там уже формировались определённо пять сгустков. Один зонд замерял импульсы, идущие от "Карлуши", который, кстати, вращался с бешенной скоростью. Остальные автоматические станции командор расположил между планетой и флотилией за пределами радиационных поясов. Один глэтчер был спущен на площадку Вернера, где приманкой внутри играла голограмма астронавта, но никаких бомб - только приборы изучения. "Мы не имеем права вступать в конфликт", - пояснил Дионис. Для пущей безопасности все без исключения надели бронежилеты и скафандры; защитные поля вокруг кораблей работали на полную мощность. Днём пришло сообщение с Земли: три звезды, у которых обнаружены серебряные планеты, находятся на одной геометрической прямой (две - в Млечном Пути, одна - в Андромеде). Звёзды эти - бело-голубые карлики, размеры звезд и планет одинаковые. "Так себе информация, - прогундел Дио, - вот куда исчезли, кроме одного, мои злополучные сгустки? - Это вопрос!". Он попросил экипажи вести наблюдение попеременно парами, в случае опасности подавать световые и звуковые общие сигналы, держать наготове бортовое и личное защитное оружие.
Сутки на Аргенте составляли около шестнадцати часов, поэтому день пролетал быстро - наступила пятая ночь. Напряжение нарастало, но, как ни пей кофе, в три часа Дионис забылся, казалось, на секундочку...Ему сочинилось стихотворение:
Я заснул, утомился, знамо,
Вдруг
Из капельных нитей сна
Появилась в серебряном дама,
И морозом обдало меня.
Смерть-не смерть - безликая дама.
Заглянула в душу тоска,
И из сумрачного экрана
Протянулась в блёстках рука.
Дионис внезапно очнулся, и тут же с двух кораблей ударили лазерные лучи, заорала сирена и перед глазами, сразу за рядом зондов вспыхнул ослепительный серебряный фейерверк. Отличилась его героическая молодёжь. Они почти одновременно обнаружили импульс энергии, летящий с Аргенты, и мгновенно среагировали. Дио поблагодарил экипажи и попросил не расслабляться, но в возбуждении уже никто не спал, а повторной атаки не последовало.
Ночь промелькнула, а утром Юрий осторожно спланировал к одинокому уже посеребренному глэтчеру. На первый взгляд, кроме серебряной пыли, ничего не изменилось, но явно здесь Были! Юра пропылесосил помещение рубки, захватил записи, оставил замаскированный реагент и нарочито неспеша стартовал на орбиту. Видео, отснятое камерами приземлённого глэтчера, при развёрстке и определённом освещении проявили убийцу. Ею действительно оказалась женщина бальзаковского возраста с глазами, как у лисы за секунду перед нападением на дичь, жёсткими и беспощадными. Она сделала смертельный выпад, второй и, удивлённая, остановилась, сразу поняв, что лису обманули. Не мешкая, Фон дер Ляйм взмыла вверх...Хорошо, что команда продолжила просмотр, потому что через пять минут появилась необыкновенной красоты серебристая девушка (Дионис окрестил её Урусой в честь марсианской богини красоты). Она подплыла к видеорегистратору, улыбнулась и смачно подмигнула, тут же исчезнув с экрана.
"Что бы это значило? Кто мне скажет?", - бурчал удовлетворённо себе под нос Дионис. Девушка показалась ему знакомой, но, как ни пытался, вспомнить не удалось. Он интуитивно почувствовал, что его операция подходит к финишу. Командиры кораблей и данные приборов докладывали: "Энергетических сгустков не наблюдаем, импульсы с карлика прекратились, движухи на поверхности нет." Логика подсказывала, что стоит понаблюдать - не торопиться и приглядываться к мелочам, как советовала дочка. Ему пришло в голову окончание ночного стиха:
В жилах кровь застыла,
Но пряный
Воздух меленько задрожал,
И в серебряном скрылась дама,
Как её сверкнувший кинжал.
Я от острия вскрикнул.
Мне рана
Грудь, растерзанную, пекла,
Но планета проснулась рано,
Унося ночного посла.
Серебро осветило, как пламя!
Я поднялся с болью в груди.
Словно призрак,
В серебряном дама
Разливала рукой дожди.
В полдень позвонила Лилия. Она поведала, что Сущность не пропала, но вреда от неё она не чувствует. И ещё. На двух других аналогичных планетах события протекали в точности, как на Аргенте. По такому поводу Дио разродился новым "шедевром":
На пятый день
На пятый день взошла Луна,
По небу проскакал олень,
Текла холодная весна,
Спокойная на пятый день.
Грачи гнездились, и сосна
Откидывала слабо тень,
А я опять лишился сна
Из-за Тебя... на пятый день.
Менялась данность. От окна
Не отхожу, быть может, лень,
Но я тружусь, как и Она,
И вечер тяжек в пятый день.
На пятый день Луна полна,
Ночь отступает за плетень.
Весна бывает холодна,
Ну а, тепло - на пятый день...
Иногда в жизни мелочи играют чуть ли не главную роль. Дионис сидел на флагманском корабле в кают-компании и через соломинку пил джин-тоник. На нём был изображён цветущий Марс. У него защемило в груди, но он взял себя в руки. Кроме дежурного вахты тут же отдыхали, играя в шахматы, чех Недвед и француз Поль Дебуа, а также супермодель и главный врач в одном лице, полячка Марина Собольская. Дио рассуждал вслух:
- Раз эта Сущность имеет человеческие очертания, значит, её цивилизация человекообразная или она хорошо знакома с человечеством. Так?
Марина, улыбаясь, кивнула.
- Второе, она может принимать разный облик, в том числе, красивый девичий, - он задумался: «Где же я мог видеть эту злополучную Урусу, ведь точно видел.»
- Ну в этом Вы точно разбираетесь, - слегка ревниво съехидничала медичка, явно флиртующая с Дионисом.
- Третье, она не просто меняет свой образ, но способна уплотняться и почти мгновенно материализовать предметы (серебряный клинок). Мы не обладаем такими силами. Значит, её сородичи более продвинутые энергетически. Верно?
- Да, - согласилась Марина, но добавила, - Удалиться далеко от своей планеты она не в состоянии, однако.
- Согласен, факт, заслуживающий внимания ...Четвёртое, дама умело растворяется в серебре планеты - приборы третьи сутки не находят ничего.
Он помолчал, глядя на голые точёные коленки девушки, сделал вид, что размышляет, а потом выдал:
- Пора сваливать.
- Ура! - заорала команда, подскочившая от неожиданности...
На утро флотилия снялась с якоря.
Дионис лежал в шезлонге под вишнёвым деревом на Марсе и крепко спал. Он быстренько, за день, сдал дела, взял новое задание на свой сектор и, имея в запасе двое суток, рванул на Марс, где три месяца назад Евгения родила дочь, Майю. Дио не видел её и, поцеловав на Земле Лилию, шепнул ей: "Тебе сейчас всё равно не до меня, я на Марс". Лилия не успела оглянуться, как он заглэтчерил к соседней планете. "Так, ещё одна сестрёнка, Майечка", - отметила она и поехала к Лу.
Дионис прилетел, когда малышка спала, и, полюбовавшись со стороны, они с Евгенией уселись на кухне - Дио рассказывал о приключениях, а Женя кормила его вкусностями и жаловалась на сына, который пропадал в экспедициях и походах. "Как я в молодости", - заметил довольный отец, доедая очередную порцию оладий.
Кто-то запищал за стеной, и Евгения выскользнула с его колен. Он тоже вошёл. Дочь увидела его, внимательно всмотрелась и спряталась у мамы на груди. Дио обнял любимую женщину, потом тихонько перехватил Майечку, и она, улыбающаяся маме, уставилась на незнакомого человека, перевела взгляд на маму, опять - на отца, и тоже заулыбалась. На кого она была похожа, Дионис не понял, но умненькие глазёнки точно были мамины. Малышка ухватилась за указательный папин палец и долго держала его, пока не вспомнила, что хочет есть. Евгения стала пристраиваться для кормёжки грудью, а Дио в приподнятых чувствах вышел в сад.
Стоит отметить, в 28-м веке Люди значительно перекроили Солнечную систему. Венеру переместили на орбиту Земли в точку противостояния относительно Солнца (кого заинтересует - расскажу), про Марс я упоминал в предыдущем повествовании, астероидный пояс был вычищен, оставлены лишь крупные планетезимали и осколки. На Церере и Весте давно работали стационарные посты астрономических наблюдений, маяки, спасательные пункты, медицинские зонды. Четыре самых крупных спутника Юпитера, Галилеевы спутники, экспериментально разделили на две пары: Ганимед-Ио, Каллисто-Европа, которые перетащили на орбиты между Юпитером-Сатурном и Сатурном-Ураном соответственно. Ганимед и Ио соединили, а Каллисто и Европу не стали - раздельно поместили примерно на одной круговой кривой. После возжжения Юпитера на всех планетах начались, у кого больше - у кого меньше, физико-химические изменения. Огромное число учёных ринулось изучать процессы преобразования ближайших планет и спутников. Среди них "затесался" студент-геолог второго курса Академии геологии Иван, сын Диониса и Евгении. Он, когда отец прилетел на Марс, проходил практику на орбитальном комплексе «Ганимед».
Иоган
Иван знал из курса космологии, что существуют живые и мёртвые космические тела. Ганимед и Ио были не заселены Сущностями, поэтому их решили скрестить. Когда две планеты удалость расположить рядом и потом соединить, начались процессы грандиозные: Ио, меньшая почти в два раза собрата, пожиралась им с проломом обеих литосфер. Лёд разлетался во все стороны, создавая сверкающую ауру и шлейф от солнца. Через некоторое время ядро бедной Ио соединилось с ядром Ганимеда, океаны планет объединились и образовалась общая ледяная поверхность. Новое образование назвали Иоган. На нём почти «устаканилось» магнитное поле, почти стабилизировалась вулканическая деятельность и образовалась тонкая, но плотная, водно-газовая атмосфера. Естественно, Иоган стал классифицироваться, как девятая планета Солнечной системы земной группы. Сотни спутников сканировали изменение параметров искусственно -созданной системы.
Ю-питер, как теперь называлась вторая звезда Солнечной системы, хоть и был в сто раз меньше родного светила, стал разогревать и активно менять своё околозвёздное пространство. Он поглотил или сжёг свои былые спутники и астероидные кольца, а также сильно сказался на газовых гигантах - Сатурне, Уране и Нептуне. Кольца Сатурна и Нептуна, например, таяли и уменьшались ежегодно, забурлила атмосфера главного спутника Сатурна Титана, и цвет газовых планет изменился.
Иван практиковался на самой навороченной орбитальной научной станции, висящей на стационарной орбите Иогана. Станция, называемая в честь самого большого спутника Солнечной системы Ганимедом, представляла из себя полупрозрачную сферу диаметром 1000 метров и являлась последним достижением науки и техники.
Это была полностью автономная система с замкнутым биологическим циклом и являлась прообразом Луны. Молодой человек, находясь в научно-исследовательском модуле, ежедневно наблюдал за изменениями в атмосфере новой планеты, а, когда представлялось возможным и появлялись прозрачные лазурные окна, жадно ловил движения на живо меняющейся поверхности «Иги», как на молодёжном сленге звучал Иоган. Глэтчер, который полгода назад попробовал спуститься под его облака, попал в ужасную бурю и еле «унёс ноги», поэтому вели наблюдения с безопасного расстояния приборами и визуально, в основном, силами студентов. Ребята были рады, ведь то была настоящая научная работа.
Сегодня стояла плохая погода, и планета затянулась серым свинцовым покрывалом. Иван откровенно скучал, но честно нёс дежурную вахту. Он хотел было поболтать по внутренней связи с соседней лабораторией, как вдруг краем глаза заметил ползущее по экватору «Ига» чёрное пятно. Такого циклона точно никто не фиксировал. Парень впился в оптику, автоматически направив в око бури все имеющиеся приборы наблюдения. Воронка медленно перемещалась к полюсу, и тут везунчик прямо в зрачке глаза поймал эффект линзирования атмосферы, при котором на поверхности планеты метровые предметы различаются, как вблизи. Перед его изумлённым взором сверкала правильная золотая трёхгранная пирамида, лежащая на каменистом склоне вулкана. Сбоку текли оранжевые потоки лавы и валил дым, убегающий к вершине пышущей горы. Приборы фиксации непрерывно отщёлкивали сенсационные кадры. Несколько мгновений, и видение исчезло.
Обнаружение явно рукотворного объекта произвело фурор в научных и общественных кругах. Какие только версии относительно происхождения находки не выдвигались. Одни господа вовсе не верили и утверждали о подтасовке фактов открытия, другие уверенно заявляли о долемурийских цивилизациях. Как говорил мой директор школы, Кашкин Юрий Сергеевич, о любом, даже с дракой, споре: «Мнения учёных разошлись». Иван же нежданно прославился так, что фотографии его и золотой пирамиды видели во всех уголках рассеивающегося по Вселенной человечества, кроме папы и мамы, конечно, занятых редким семейным сближением. Дионис узнал об успехе сына, когда вернулся к Снегии, и тут же связался с орбитальной станцией Ганимед, попросив руководство отпустить Ивана на Терний примерно в таких словах: «Каждая из миллиарда девушек и каждый из миллиона учёных хочет лицезреть нового героя, коим ныне является Иван. Покажите мне моего сына!» На самом деле у него возникла дерзкая идея о пролёте на глэтчере в зону золотой пирамиды, несмотря ни на что.
Иван хотел добраться к отцу скромно и буднично, но у него ничего не вышло – при приземлении на Терний его встречала восторженная молодёжь (Ей всегда необходимы герои именно своего поколения). Парня окружили, обнимали, жали руки, фотографировали, а две светловолосые девушки-двойняшки, Сабрина и Сицилия, под вспышки фотоаппаратов поцеловали его в щёки с двух сторон, после чего он окончательно смутился. Кто-то начал толкать речь, и Юрий с Лаурой, выхватив сводного брата из толпы, быстро увели его домой. Дионис понимал, как важно везение в их непростой работе, и был очень рад и горд за сына, но часа через два, когда тот освоился, пригласил сына в кабинет на втором этаже. Там он долго расспрашивал Ивана об Иогане, хотя уже просмотрел весь доступный материал об этой планете. В конце разговора Дио раскрыл сыну план посещения загадочного объекта, на которое он уже получил разрешение у Королевы. Иван без колебаний согласился составить компанию отцу и брату, однако, более-менее спокойный период на Иогане наступал через два месяца, когда на планете в афелии наступала зима. Дионис «рвался в бой», но всегда уступал силе разума. Они решили вылететь на Ганимед за месяц до операции спуска, а пока хорошенько отдохнуть, попутешествовать по Тернию, слетать к соседнему Вэттеру или Совэту.
По вечерам на Тернии вдоль рек, у озёр на берегах зажигались костры. Ночи тернийские отличались теплотой и затишьем ветров. За горизонт сваливался акварельный закат, и сотни дымов поднимались в малооблачные выси. Сначала Юрий и Лаура «затащили» Ивана на свои посиделки, но вскоре озорные близняшки утянули не сильно сопротивляющегося Ванечку с собой. Иван давно уже не был тем диким мальчуганом, каким его обнаружил Дионис на Блюме, и быстро подружился со сверстниками тем более, что все они хорошо знали его сестру Лилию. Са и Си, как звали накоротке Сабрину и Сицилию, буквально околдовали молодого героя. Они были дочерьми седовласой аборигенки Лютиции и смотрителя маяка, радиофизика Любомира ИвАнова, прибывшего на Терний первым из землян и отбившим у любвеобильного Дениса одну из красавиц-жён. Девчонки были похожи на маму и слыли записными сердцеедками. Ванечка полюбил обеих: «А как их различить!» Втроём они днём уходили в горы, где пропадали на трое-четверо суток на живописных Круглых озёрах с ручьями и водопадами, а потом выяснилось, что девушки беременны и Иван – будущий отец. Что делать? Взрослые смущённо обвенчали троицу. Любомир почесал затылок и сказал: «М-мда…», а Дионис то ли в шутку, то ли всерьёз выдавил: «Обскакал сынок». Главное же, молодые были счастливы!
Затею с Иоганом пришлось переиграть, и, несмотря на возражения влюблённого Иоанна, он на время был отстранён от опасного мероприятия. Единственное, что ему позволили, это находится на Ганимеде в группе поддержки. Мужчины вместе прилетели на станцию, где получили консультации специалистов и начали готовиться к спуску. Разведовательный глэтчер должен летать, плавать на- и под водой, иметь полную автономку на два месяца экспедиции. На первом этапе Дионис и Юрий в развоплощённых телах окунулись в хмурую водно-капельную массу по точным координатам к цели.
Они приземлились в двадцати метрах, но сверху лило как из ведра, а по склону горы мчались грязевые потоки из вулканического пепла. Осень на Иогане, длящаяся около четырёх дождливых месяцев, заканчивалась бурями и ураганами. Было одиннадцать часов дня, но различить хоть что-либо оказалось крайне затруднительно – пришлось бесславно вернуться. «Попытка – не пытка, как говорил товарищ Берия», - бормотал Дионис, так просто не сдающийся сложным обстоятельствам. «Придётся ещё раз рыбкой нырять», - говорил он, попивая горячий чай с лимоном в уютной кают-компании. Через три дня на планете начиналась календарная зима, поэтому спустя неделю можно было пробовать повторный визит. Они подключились к вахтовому наблюдению, а в часы досуга Дионис по многочисленным просьбам трудящихся увлекательно рассказывал о путешествиях на другие планеты.
Мета
Я сразу начал летать самостоятельно, потому что разведчики-археологи были в дефиците. Мне отводился рукав Космической Глуши (Кто-то из девушек самозабвенно повторил: «…ческой глуши») Глушь как глушь, звёзды блещут вдали, крутятся невидимые планеты. Я начал с дальнего края и сиганул прямо к Мете, которая значилась, как звезда солнечного типа. Так и оказалось, только вот планет было две: газовый гигант Сабонис с кольцами и сотней (не меньше) спутников разного размера, и Сребра с двумя лунами, Фа и Соль, как я их обозвал из-за слабых шлейфов, словно палочки нот. Мне послышалась тогда тихая мелодия, идущая от планеты. Между Среброй и Сабонисом блестело, казалось плоским, астероидное кольцо с вкраплениями из разноцветных малых планет. Мой корабль при подлёте оказался над планетарно-экваториальной плоскостью, и, сделав технический обзор, я устремился к загадочно мерцающей Сребре, которая находилась между Метой и Сабонисом.
Это была живая планета! С орбиты через провалы в белой облачности наблюдались жёлто-зелёные материки и тёмно-синие моря-океаны. Да! Над кучевыми облаками висел перистый слой серебристых тонких образований. Датчики показывали, что кислорода и азота в атмосфере вполне достаточно для дыхания, а средняя температура и давление комфортны для человеческого тела. Фа и Соль сверкали в стороне довольно близко друг от друга, выбрасывая струи воды, которые тут же замерзали и тянулись блестящими хвостиками. Сразу было понятно – шуруют криовулканы, а спутники состоят, в основном, изо льда и солёной воды.
Я оставил корабль на низкой стационарной орбите, а сам на глэтчере спланировал к земле и медленно летел в ста метрах над нею. Райская планета открылась моему взору. Мощный океан накатывал волны на хаотично разбросанные земли и наполнялся стаями рыб. Мета освещала отмели и береговые, белые от нагрева пляжи. Материки, зелёные от растительности, кишели животными и птицами и были изрезаны горными цепями, реками, озёрами, цветными болотами и саваннами. Особенно, поразили горы, будто вылепленные из пластилина. Мне приглянулась высотная песчаная площадка, и я приземлился.
Вблизи бросались в глаза не только горы из чёрных «пластилиновых» валунов, но и плавающие в воде будто из снега хрупкие цветы, крупные и душистые, похожие на земные лилии. Весь потный от напряжения, я скинул скафандр, одежды и нагишом окунулся в манящую заводь. О, какое это было наслаждение. Я плавал, нырял, фыркал и кричал от удовольствия. Потом я блаженно растянулся на горячем песке и вдруг стал стремительно забываться (Слушательницы сидели с полуоткрытыми ртами). Помню только, как по кувшинкам этим пробежала, словно ветерок, серебряная дрожь и…сознание накрыла махровая Темнота…Один сон помню или видение – прозрачная девушка, тонкая и светлоликая, зовёт и тянет меня за десницу (Он замолчал, всматриваясь в жуткие дали и, озарившись открытием, оглянулся). Юра, я вспомнил ту девушку, Урусу, что подмигнула нам на Аргенте! Вот, где мы встречались! (Он улыбался, но, спохватившись, продолжал). Я болезненно проснулся. Правая рука по локоть лежала в холодном ручье, втекающим в заводь и журчащим серебряными трелями. С неба вперились в глаза два ярких ока спутников, а песчаный берег шевелился и угрожающе шипел. Лилии, удивительно, и благоухали, и тихо светились, а валуны высокой горы сияли чернотой и синели очертаниями гротов. Я подскочил, отступил в воду и, обнаружив на камне аккуратно сложенную чистую амуницию, оделся и краем поляны возвратился в холодеющий глэтчер, где тут же включил защиту и приборы разведки. Они жужжали и потрескивали, а мне не спалось, гляделось на мерцающие гирлянды цветов и сочинялось. («Прочтите! - выкрикнули с камчатки, - S`il vous plait» Он не читал стихов прилюдно, но «пожалуйста» на французском, который ему нравился и который он никак не мог выучить, заставил его достать планшет и, порывшись, нимало не ломаясь, Дио прочитал:
Снежная лилия
Белые лилии запахи вылили,
Даже достали Луну,
Лёгкими павами
Царственно плавали,
Тихо качая волну.
Снежные лилии с облака скинули
Ангелы дальней звезды.
Капельки синие жалили линии,
Прыгая вверх из воды.
Белыми крыльями дрогнули лилии,
Складывая лепестки,
Лилии вижу я,
Только не выживу,
Если засну у реки.
Зори ванильные трогали лилии,
Те отрывались от дна.
Хрупкие лилии помнили милую,
Что обнимала меня.
Где же ты, милая - белая лилия,
Нежная в сказочном сне?
Снежная лилия...
Счастие минуло,
Словно растаявший снег.
Ему хлопали, а он, волнуясь почему-то, собирался с мыслями).
…Светало. Я выбрался из машины и осмотрел берег – никаких следов. Змеи исчезли, а интуиция онемела. Побродив по округе и насытившись горными нектарами, двинулся к глэтчеру. Пели и прыгали местные пичуги, любопытные и смелые, явно не знающие человека. Мне полагалось составить полную картину планеты с географическими картами, с пейзажами, с физико-химическими анализами литосферы, с видеоматериалами и т.д., всё, как обычно. Следов разумной цивилизации не обнаруживалось, но планета словно ждала человека, выказывая природные и геологические богатства. Сребра была чуть меньше Земли и вполне подходила для заселения, что я и изложил в отчёте для Центра. И всё-таки ночной случай беспокоил меня, надо было бы сообщить об этом. Почему я не доложил на Землю и оставил вопрос неразрешённым, не могу сказать, уж больно ночной случай походил на мистику. По молодости всегда стремишься вперёд, дальше и дальше, мол ещё успеется разобраться с нюансами…А ткань той одежды ещё долго пахла лилиями…Лилия, кстати, сопровождает меня с самого зарождения. Мою маму звали Лидией, но отец звал её Лилией или Лилечкой.
Дионис помолчал и добавил: «Я, конечно, не верю в чудеса, а вы должны! А про Аргенту, где мы видели девушку в серебре, вам Юрий расскажет». Все неохотно стали расходиться, но на завтра предстоял второй спуск, и надо было подготовиться.
…Иоган встречал не дружелюбно. Дул сильный ветер, правда, ливни прекратились. Дионис и Юрий сразу нашли объект. Он слегка поблёскивал от дальних небесных вспышек. Они ожидали увидеть огромную пирамиду, а на деле оказалось, что это был треугольный пирамидон жёлтого цвета высотой в два метра. «Куличик», поцарапанный со всех сторон, не имел надписей, кроме двух знаков в виде буквы «Х» с приподнятым вверх перекрестием и лилии. Опять лилия! Дионис и Юрий осмотрели пространство вокруг, пропуская через себя летящую грязь, ещё раз буквально «обнюхали» пирамидку, однако, более ничего не нашли…Гора, на склоне которой примостился пирамидон, неприятно дрожала, медленно падали на склоны хлопья чёрного вулканического пепла. Пара исследователей понимали, что надо поторапливаться. Они дружно «стартовали» к орбитальной станции.
Очнувшись в физических телах, Дионис и Юрий встретились с капитаном Ганимеда, Башмаковым Владимиром, и научным руководителем, профессором Ивановым Александром Ивановичем. Они обсудили создавшуюся ситуацию. По расчётам золотой пирамидон, если он полностью отлит из чистого золота, мог весить чуть более тридцати четырёх тонн, поднять его без специальных аппаратов не было возможностей, кроме того, нужен мощный транспортный корабль, а где его взять. Вызывали опасения внутренние непредсказуемые процессы Иогана. Материки его постоянно изменяли свои очертания, вулканическая деятельность активно меняла литосферу планеты и влияла резко на метео-обстановку. Было решено всё-таки облететь объект на глэтчере и сфотографировать вблизи, далее, доложить в Центр на Землю, и пусть он решает, что делать. Отдельным приказом Ивану разрешили участвовать в третьей экспедиции – он отошёл от любовного шока и умалял взять его на Иоган.
Спускаемый корабль был давно готов, ждали хорошую погоду, и вот выдался ясный денёк. Троица погрузилась и спикировала вниз. Глэтчер летел на автопилоте по оптимальной траектории к заданной точке, но приземлиться оказалось не просто, потому что накидало камней и грязи. Они с трудом сели в пятистах метрах от еле найденного, заваленного пеплом и камнями, пирамидона. С лопатами и вениками (Да-да!), с видео аппаратурой, в скафандрах разведчики двинули к золотой пирамидке. Вперёд выдвинулся Юрий, за ним – Дионис и замыкал Иван. Не прошли они и сорока метров, как Ваня, чуть отклонившийся вверх, споткнулся о металлический штырь под пеплом, едва не переломав ноги. Каково же было удивление старших товарищей, когда оказалось, что это часть пятигранного шпиля с шаровым утолщением, уходящего вглубь каменного завала. «Иван, тебе надо было в кладоискатели идти, драгоценный ты наш!», - крикнул по связи довольный отец, разгребая верхние камни. Они взяли анализ металла (выяснилось – серебро), откопали метра на полтора «иглу», отсняли место и заложили метку. «Ну, ты – везунчик! То золото, то близняшки, то шпиль серебряный», - Юрий обнял брата, и они, переведя дух, двинули дальше…Пирамидон тоже пришлось откапывать и очищать. За час мужчины попеременно освободили его, сфоткали и сфотографировались на его фоне, а также прозвонили и прослушали жёлтый металл. Интуиция не подвела, подтвердилось чистое золото (три девятки). «Ну, что, весело подхватили и на орбиту?», - пошутил Дионис. Они отсканировали знаки на грани, оставили маячок и доложили на Ганимед, что группа закончила работу и возвращается. Через час они, возбуждённые находкой, наперебой рассказывали о своём приключении. Опять все лавры достались счастливчику Ивану. «А вы не хотели меня брать!», - раз пять радостно, как заведённый от смущения, повторил он обступившим его орбитальщикам.
Ивана отпустили с практики раньше времени, и они втроём убыли на Терний. Ваня был на разрыв, но его утянули две красавицы-жены. Дионис попросил его выбраться с жёнами на Марс, но после рождения детей, и заклинал перед началом учёбы заглянуть хотя бы на день к матери и к бабушке. Иван обещал всё исполнить, обнял отца и ушёл в новый дом, который ему строил тесть у тех их заманчивых Круглых озёр. Юрий откровенно не находил себе места, а потом решился и попросил отпустить его на Меланхолию. Дионис улыбнулся в усы, нагрузил сына подарками и, перекрестив по старой памяти, благословил в путь. Сам же с удовольствием растворился в семейных нехитрых буднях. Александр, маленький сынишка, бегал теперь – не догнать, и забот прибавилось. Интересно, у него был конус золотистого оттенка…
…Человеческая цивилизация неудержимо развивалась и расширяла горизонты познания. Люди осваивали ближайшие рукава галактики и параллельно совершенствовались духовно, ставя всё более сложные задачи по овладению космической энергией, материей и пространством. Религии не запрещались, но не пользовались популярностью, как встарь в силу того, что люди давно жили по общечеловеческим божественным заповедям, оставленным в наследие нам пророками древности. В нашей космической агломерации мирно существовали мусульманские, христианские, буддийские, ведические, китайские, английские, французские, украинские и другие планеты, проповедовавшие разные культы и ценности. Главное, человечество поняло бессмысленность полного обособления, эгоизма, избранности какого-либо народа, пагубность войн и закабаления духа. Каждый год организовывались совместные мероприятия по обмену информацией, опыта, научных общественных и индивидуальных достижений. Королева По угадывала из участившихся столкновений с иными Культурами, по увеличению потребностей и задач, по появлению детей с новыми, доселе неизвестными способностями – мы подбираемся к новой ступеньке на эволюционной лестнице развития. Это, одновременно, и тревожило и радовало руководство Земли.
Не пройдёт и пяти лет, как с Королевой По свяжется Высший Космический Совет…
Сребра
…Как ни странно, Дионис, Юрий и «Микита» нежились под лучами Меты на том горном пляже, о котором командор как-то поведал слушателям на Ганимеде…Юрий вернулся с Меланхолии женатым человеком. Его на приземлении встретила Патриция, и больше они до его отлёта сюда не расставались. Молодой человек привёз подарки жителям (новенький глэтчер), Тёте Маше от отца разные вкусности, а рыженькой счастливой невесте кашемировый белый платок. Свадьбу сыграли на третий день – всё поселение гуляло. Юра познакомился со своими сводными братьями, у которых заканчивались каникулы. Никита упросил его взять с собой, чтобы познакомиться с отцом, поэтому на Терний они вернулись втроём. Снегия и Дионис, конечно, были слегка шокированы, но, понятное дело, организовали торжественный ужин и целых три дня знакомились с молодыми. Дионис, недолго думая, получил для Никиты от Академии благоустройства разрешение на две недели практики научной совместной работы и, забрав новоявленных женатика и сына-меланхолика, стартовал с ними по плановой, как он заявил, неотложной работе. «Не обабиться бы…бы…бы!», - буркнул он ребятам, нажав пусковую кнопку. Пат осталась со Снегией, а у Никиты кружилась голова от последних перипетий, и сейчас он блаженно растянулся на мягком и тёплом песочке. Дионис специально сделал остановку на Сребре, чтобы пацаны перестроились на серьёзную работу, кроме того, надо было проверить на экстремум Никиту, точнее, притереться, определить его сильные и слабые стороны, провести слаживание коллектива. Он приказал ребятам разбить лагерь и выяснить окружающую обстановку, сам же занялся приготовлением бортовых телескопов для ночного наблюдения. Парни постепенно привыкали друг к другу, соревнуясь в скорости, силе и сообразительности. Они споро поставили палатки, разожгли костёр, натаскали валежника и приготовили ужин. Заманчивый запах чеснока, пряностей, кофе разлился по окрестности и затенил ароматы снежных, с жёлтыми тычинками лилий. Быстро перекусив, ребята исчезли в зарослях, чтобы оглядеть местность до темноты.
Дионис держал курс на красный гигант под названием Медведь. Он был в сто с лишним раз больше по размеру и светимости Солнца и имел две планеты с атмосферой, как утверждала продвинутая оптика. Изображения планет из-за предельной удалённости выглядели размазанными пятнами, но спектры указывали на наличие развитой «живой» оболочки. Интуиция подсказывала, что очень возможны сюрпризы. Что их ждёт у гиганта, он не представлял – большие звёзды не значились в его послужном списке. Дионис располагал самой последней моделью исследовательского судна с двумя лёгкими навороченными глэтчерами. Экипаж свободно владел техникой, и это внушало оптимизм.
Вечерело. Мета подняла над собой горизонт и осветила небесное серебро высотной облачности. Наступало время беспокойства за молодёжь. Дионис начал поочерёдно вызывать сыновей, но никто не отвечал. Наконец, из зарослей показался Юрий, который нёс на себе Никиту. Дио подскочил и помог дотащить парня до костра.
- Что случилось?
- Он провалился, папа, в шурф, хорошо, не глубокий, - Ник стонал, на голове запеклась ссадина, но руки-ноги были целы, - здесь недалеко. Я услышал, как он вскрикнул, и двинул в его сторону. Мне пришлось обходить ближайшую скалу.
- Может его столкнули, ты никого не заметил?
- Нет, но яма, похоже, была замаскирована.
- Вот вам и пустая планета! – больше себе в укор, чем Юрию, процедил озабоченный Дионис.
Видимо, парень сильно ударился, потому что морщился и, когда на секунду открывал глаза, взгляд был мутным. Темнота окружила поляну. Дио запрыгнул в корабль, вытащил аптечку и вкатил антиболевые препараты, потом обработал рану и сделал компресс. Его быстрые, уверенные действия внушали спокойствие и надёжность. Вдвоём они уложили Ника на надувной матрас у огня. Тот начал затихать, а потом мерно задышал и уснул.
- Будем дежурить по очереди. Юра, выставь сигналки и защиту на шаттле. Ты, пока бегал по округе, ничего странного или интересного не видел?
- Нет…Кувшинок или лилий много на реке и деревья непривычно изогнутые…Нет.
- Ладно, ложись спать, я на посту первый – буду мысленно деревья выгибать, - пошутил Дио, на что Юрий слабо улыбнулся и побрёл в палатку с одеялами и спальниками.
Ночь прошла тихо. Дионис не стал будить сына, чтобы тот хорошенько отдохнул, а ему всё равно не спалось. Он три раза варил кофе, сажая сердце, но ничего не поделаешь. Надо, чтобы хотя бы у одного из команды была свежая голова на предстоящий день. Чёрная река с белоснежными лилиями убаюкивала и не пугала. Ни Уруса, ни Фон дер Ляйм не воплощались и не подавали никаких знаков. Спутники, Фа и Соль, обгоняли друг друга, а соседняя планета, Сабонис, будто бы подмигивала сверху. Раз Дионису показалось, что в небе сверкнула молния или падающая звезда, и снова ночная лунная тишина.
Светало…Палатка дёрнулась, заметалась, и вылез непонимающий спросонья Юра.
- Всё нормально, сынок. Умывайся и садись пить кофе. Утро доброе.
- Что, бессонница?
- Да. Пей и пойдём осмотрим шурф, пока Никита не проснулся.
Они углубились в чащу и метрах в ста вышли к руднику. Шурф оказался так называемой дудкой, неглубокой круглой выработкой под крутым углом. Он действительно к моменту падения был прикрыт ветками и сухой травой, остатки которых свисали с краёв и валялись внизу. Разведчики по его склону съехали вниз и огляделись. Это был небольшой раскоп, где виднелись куски чёрной руды. Дионис разбил один камнем и поднял на свет. На срезе блестел серебряно-белый металл с коричневой побежалостью.
- Серебро, Юра! – Дионис задумчиво обошёл место, но никаких улик добычи не нашёл. Рудником давно не пользовались.
- Пойдём обратно, это старый раскоп, а серебро здесь есть. Загадки – наши постоянные спутницы.
Мужчины прихватили образцы руды, набрали хвороста и сушняка для костра и оставили световую растяжку. Никита полусидел у огня, был бледен, но бодрился.
- О, пациент жив. Как ты, Ник?
- Башка гудит, и нога вспухла – вывихнул, наверное, - он скривил жалостливую гримасу.
- Так бы и добавил тебе по бестолковке, - ворчал отец, - Что я матери завтра скажу?
Дионис всерьёз осмотрел его глаза, ощупал лоб, затем, ногу, потом резко дёрнул её так, что у Никиты выпала слеза.
- Всё, сынок, считай вылечился. Перевяжем тебе ступню, дня три-четыре поваляешься и будешь, как огурчик. У тебя что в школе по физкультуре было? – Двоечники, группироваться не умеете, - Дионис подмигнул вспотевшему от боли Никите и достал бактерицидный гиперованный широкий бинт.
- Пап, я загляделся тогда на Фа и Соль. Между ними прошмыгнули две встречные молнии. В тот момент я и провалился, - проговорил Никита.
- Оправдание – так себе, но загадка интересная, - Дионис почти профессионально перебинтовал распухшую ногу сына и надел на неё тёплый носок, - Прошмыгнули…Х-хе. Лежи-не вставай, сейчас будем тебя усиленно кормить и витаминизировать, а вечером ультразвук.
Ник быстро поправлялся, исполняя обязанности кашевара и сторожа по совместительству, а Дионис и Юрий облетали на глэтчерах планету, выполняя видео отчёты и фиксируя изменения ландшафта со дня последнего посещения. В одной пустыне обнаружили крупный разлив нефти, а в северном полушарии в море появился целый архипелаг определённо вулканической природы. На третий день решили обследовать спутники Сребры, при чём Никиту обязали наблюдать за их групповым полётом через телескопы с обязательной документацией миссии.
Отправились вечером, когда Фа и Соль «выползли» из-за зелёного горизонта. Они имели на глаз одинаковый размер и уступали Луне раза в два каждая, не больше; также, как Луна, они устраивали полные и частичные затмения на планете, а так как двигались относительно рядом, то вызывали на Сребре синхронные приливы и отливы. Спутники давно покрылись ледяной коркой из воды, наполняющей их километровые океаны, но, двигаясь по овальным орбитам, подвергались изменяющимся гравитационным силам, что вызывало на них криовулканизм и растрескивание снежно-ледяной поверхности. Многокилометровые шлейфы из мелких кристаллов сопровождали обе сферы, а орбита спутников красиво серебрилась тонкими кольцами.
Два глэтчера мультипликационно кружили вокруг блестящей парочки, которая то сближалась, то, перегоняя один другого, расходилась на свои трассы. Два снежных кома, пушистых и ярко-сверкающих от лучей своей звезды, не внушали доверия. Дионис медлил, не решаясь разъединяться, и, двигая на автопилоте, наблюдал за спутниками: «Шарики как шарики. Аж глаза слепит!»
- Никита, ты там не спишь?
- Нет, конечно, - парень вздрогнул и невольно задел соседний телескоп, но глянул в его окуляр: у горного водопада мерцала полупрозрачная фигура в капюшоне. Это верхний водопад, - Его прошиб мороз, но он тут же отреагировал и вызвал отца.
Дионис взмок, когда по связи вдруг раздался спокойно-выдержанный голос Никиты:
- Папа, вижу Фон дер Ляйм! Уходите оттуда.
- Понял, сынок. Юра, делай, как я, - Дионис ускорился, и оказался за орбитой спутников, невидимый с земли. Они выпустили два фантома в виде глэтчеров, а сами «прижались» к внешней сфере.
- Никита, снимай кино! – выпалил отец, и тут же просвистели две встречные серебряные молнии между Фа и Соль. Из дыр во льду тут же выстрелили струи воды и пара. Дионис дал команду Юрию на спуск. Тот не удержался и шарнул лазером по облачной дымке.
Никита видел, как серебряный силуэт выпрямился, повернулся к нему и откинул накидку. На лице девушки («Уруса-таки!») играла злобная уничижающая улыбка, на что парень просто саданул из бортовой пушки…Видение испарилось.
Глэтчеры лихо пришвартовались рядом с кораблём. Оба астронавта выскочили и побежали к трапу шаттла, из которого уже выходил довольный Ник. Они радостно обнялись, но, спохватившись, Дионис увлёк ребят на палубу и приказал не расслабляться, а вести наблюдение и съёмку.
- Надо сваливать отсюда. Слишком опасно здесь! Что, сынок, голова больше не болит? - На стрессе всё быстро проходит, - Дио привычно преодолевал жизненные треволнения.
На утро команда разобрала уютный лагерь, навела идеальный порядок, заправилась водой, искупалась напоследок и отправилась по намеченному изначально звёздному маршруту.
Красный гигант
Они летели на малой, 150000 км/сек, скорости. До Медведя, звезды, представляющей из себя красного гиганта, было день пути, и троица отдыхала.
- Как же ты обнаружил Урусу? – пытал Никиту Дионис.
- Как-как, чувствую спынным мозгом – блондынка…Со страху, наверное. Энергетика у неё сумасшедшая!
-Эт-то ты правильно заметил. А всё же?
- Ну, сижу, за вами наблюдаю, вдруг внутренний голос и говорит: «Дёрни соседний телескоп, век воли не видать. Дёрнул-глянул, а там дэвушка нэабыкновэнной красаты!
- Да-а, нет правды в жизни. Ты же спас нас, фантазёр, - Дионис улыбался, заражая экипаж положительным адреналином, - Я пойду посплю чуток, а то чего-то замотался в последнее время с вами, со сказителями, а вы рулите, герои-пуляльщики.
Они летели вдоль тёмной газовой туманности, разбрасывающей космы частиц далеко-далеко по сторонам, едва ни касающихся стремительно летящего космического аппарата.
На момент прибытия разведывательного корабля звёздная система Медведь располагала двумя планетами, имеющими собственные атмосферы. Первой по ходу прилёта являлась газовая Меда с шестью крупными спутниками разного размера. Она сильно напоминала Нептун, только цвет атмосферы был малиновым. Оставив Меду на закуску, троица медленно миновала её спутники и «прыгнула» прямо ко второй сфере, которая издали казалась вытянутым огурцом. Каково же было удивление астронавтов, когда они увидели планету в виде бублика, причём вокруг него в азимутальной плоскости вращались два спутника: один величиной с Луну близко к тору, Зэт, а другой – с Европу, Игрек, движущийся по вытянутой орбите. Располагался и вращался Бублик перпендикулярно плоскости эклиптики, делая примерно за двадцать часов полный оборот вокруг оси. «Дырка от бублика» заполнялась атмосферным газом, только в центре концентрация его падала почти до нуля. Атмосфера окружала весь «бублик». Тороидальная форма производила шоковое впечатление. Исследователи снимали и тут же отправляли на Землю картины чуда чудного. Последовали восторги и поздравления из Центра, но Дионису было не до эмоций. Он скомандовал держать ухо востро и фиксировать любые явления, докладывая капитану незамедлительно.
Датчики сигнализировали о нормальной для человека воздушной среде, температуре и давлении атмосферы на внешней поверхности Бублика. Сквозь малиновые облака виднелись водные пространства и суша, изрезанная горными хребтами, лесами и пустошами. Диаметр трубы тора составлял приблизительно двенадцать тысяч километров (как у Венеры). Внешний круговой радиус никто не считал, но, прикидочно, где-то три диаметра, то есть тридцать шесть тысяч. Представьте надутую камеру автомобиля диаметром семьдесят две тысячи километров, обволакиваемую красноватым туманом. Пять штук в ряд – расстояние от Земли до Луны. Дионис пока не знал, с чего начать, но он не расстраивался – шёл обыкновенный сбор внешних данных разведки и наблюдения. Очевидно, внутренняя поверхность Бублика была пустынна и холодна, на большей части её лежал снежный покров. Довольно сильные ветра гнали единичные циклоны по внешнему светлому ободу вдоль горного хребта, который, словно шов, проходил по наибольшей окружности тора. Сторона планеты, обращённая плоскостью к Медведю, славила летний сезон, он же был днём, противоположная – зиму - ночь на планете. Чёрная ночная сторона несла в центре круга разноцветный букет ионизированного сияния. Сияющая Роза!
Все трое астронавта любовались необычными картинами удивительного природного объекта…Как такое могло случиться? – Дионис выдвинул свою антинаучную космологическую версию. По ней в эпоху формирования планет на газовой стадии из Медведя, к тому времени ещё не вполне стабильного, произошёл коронарный выброс значительной звёздной массы, которая «прострелила» насквозь сконцентрированное вращающееся облако, отбросив его в холодную космическую среду. Эта плазма и газ застывали, сгущались гравитационно, и…образовались две абсолютно разные планеты. «Как -то так, по-моему, если кратенько, - высказался он, - Правдоподобно?» Пацаны задумались…Скорее все это случилось совершенно по-другому, но как? – Никто не знает.
Неделю гости примерялись, а потом решились на спуск. В первый поход решили лететь Дионис и Юрий, Никита оставался на корабле для подстраховки (У него это хорошо получилось на Сребре). На двухместном глэтчере разведчики мягко спланировали в атмосферу Бублика, в его внешний летний контур и сначала сделали круг над освещённой частью. Красный цвет царствовал. Здесь были розовые, малиновые, вишнёвые, бардовые, красноватые, красненькие, краснеющие, краснющие, красненные, red, чёрмные, пурпурные, алые и другие оттенки и колориты. Они довлели. Они преобладали. Даже снег на вершинах гор был, как минимум, розоватым. Через час астронавты почувствовали угнетение и раздражение. Через два – стало невыносимо психологически. Чтобы вконец не свихнуться, они прервали визит, вернувшись на орбиту. Да! У деревьев, кустов, цветов листья имели коричневый цвет. Он же пронизывал каждую травинку и стебелёк. Другие спектральные оттенки тоже были – не было белого. Вода в водоёмах и реках казалась чёрной. Это притягивало и пугало одновременно. Животных и пернатых с птичьего полёта видно не было. Глэтчер вёл автоматическую съёмку, которую предписывалось проверять, но впечатлений уже хватало – наелись! Кстати, аппетит нагуляли отменный…Никита ничего опасного не заметил и с интересом слушал эмоциональные рассказы Диониса и Юрия. Ему с радостью доверили провести анализ видеоматериалов, где дотошный кадет нашёл-таки живность в виде пресмыкающихся и водоплавающих: ящериц, змей, лягушек, рыб. «Уверен на все сто, насекомые также должны быть», - завершил он доклад капитану. Дионис кивнул. Он ожидал чего-то большего. Нет, не от Никиты, от планеты.
Тёмную сторону тора исследовали с помощью инфракрасных волн, но ничего серьёзного не нашли. Она, по-видимому, находилась в анабиозе, а геофизически не отличалась от светлой области. Замеры магнетизма показали сильное поле, но по «северному сиянию» ночной половинки это и так было понятно. Оставалось взять геологические образцы, походить, пощупать, подышать воздухом. На следующий день Дионис остался на орбите, а братья отправились «щупать и проверять на вкус». Они забурились в нескольких местах, взяли пробы грунта, поймали ящерку и жабу, нашли экзотический, естественно, красный фрукт, вкусный на запах и вкус, набрали воды (вода как вода), и опять злые и недовольные пристыковались к кораблю – хорошо, что работал автошлюз.
- Что-то вы какие-то покрасневшие прибыли, в туалет хотите или стыдно за миссию?
- Нет, на Медведе перегрелись, у него шуба тёплая, - парировал Юрий.
- Ладно, садитесь чай пить. Я заварил африканского. Лучший чай галактики! Нам остались спутники обеих планет и летим дальше. Намотаем на ус и запишем в плохие приметы: если Никита на промежуточном привале падает в шурф, то целевая система будет бесперспективна, не фонтан.
Троица уселась завтракать и подводить предварительные итоги.
…Внешне красивая и необычная по форме планета не годилась для жизни человека, только если перекантоваться на время.
Два следующих дня Юра и Ник описывали естественные спутники, давая им имена или буквенно-цифровые обозначения, а Дионис вносил их в электронный реестр астрономических карт. В основном, они представляли из себя покрытые льдом или каменистые сферы, давно потухшие и остывшие внутри. На Меде выяснилась любопытная аномалия – ось магнитного поля планеты не совпадала с осью вращения и была смещена в сторону на четверть. Так как в той же части на поверхности наблюдалось огромное, с Марс, вихревое пятно, Дионис предположил, что туда упал предмет величиной с тот же Марс и «прилип», так сказать, к ядру планеты. Эти его завиральные идеи не раз потешили молодое поколение, которые нет-нет, да поддевали острым словцом «опытного» космолога…На очереди по плану уже маячила звёздная система QR 1289 – 031 ФУ длинного рукава Космической Глуши.
…Вселенная многообразна, многолика и бесконечна. Галактики разбегаются в космическое Никуда. Миллиарды миров рождаются, живут, множатся, рассеиваются и умирают. Есть очень похожие по физическим характеристикам, потому что состоят из тех же частиц, создавались в аналогичных условиях гравитации, электромагнитных и тепловых полей, у одинаковых звёзд или чёрных дыр. Редко, как Бублик или Алмазная планета, возникают флуктуации, не подвластные логике и замыслу Бога (Дионис то ли спал, то ли философствовал, не мне судить. Его корабль нёсся через космические туманности и звёздную пыль по воле Провидения)
Капитан или поэт
Историей пропитан давней,
Где мир-война, добро и зло,
Финал изысканный и славный,
Но автору не повезло.
Его конец пути печальный:
Прочтут. Что скажут? – Всё равно.
Он будет на планете дальней
Глядеть в открытое окно
И вспоминать другие планы,
Как упоительно тепло:
Камин и я с бокалом чайным,
С цветущим садом за стеклом,
С Той, что повадилась «случайно»
Выискивать моё чело.
Как делает? – Осталось тайной,
Но говорит, что повезло.
В своей галактике спиральной
Он держит хлипкое весло
И правит по воде кристальной,
Не оставляя ремесло
Александр
Снегия мысленно позвала сына ужинать, но он сообщил ей, что насытился нектаром цветочков у реки, пусть голодным больше достанется. Последнее выражение принадлежало Дионису. Она улыбнулась и крикнула молодёжи, играющей во дворе в жмурки, чтобы мыли руки. Толпа весело ввалилась в столовую. Лилия незаметно выхватила с тарелки два творожника и улизнула через веранду. Она по лисьи подкралась к братишке, но Саша в последний момент обернулся (он всегда опережал её, если не задумывался крепко). Лилия протянула ему горячий сырник, и они с удовольствием уплели их за минуту. «Спасибо», - мысленно сказал Александр. «Не за что», - также ответила Лилия. Им и маме удобнее было общаться без слов, а если говорить, то коротко.
Лилия прилетела с Лу всего на неделю. Накануне нового учебного года ей хотелось подышать родным воздухом, познакомить Лу с мамой, с родственниками и друзьями и пообщаться с младшим братом. Однако Александр сразу прочитал её думки и весело переиграл «в слова». Они подружились мгновенно, потому что малыш в два года и одиннадцать месяцев соображал и думал не по годам. Саша мало говорил, за то умно слушал и жадно впитывал истории и саму жизнь, предопределяя её. Он заранее знал, чем закончится то или иное событие, предупреждая об опасности. Когда Лилия попросила, он уверенно предрёк ей и Лу славное будущее, пятерых детей и великие свершения. Она сказала: «Знаю. А я твоё будущее не вижу, но буду стараться.» Странно, теперь им стало возможным переговариваться на любых расстояниях, с мамой тоже. Александра любили все. Он ещё не умел юморить, но шутки понимал и смеялся заливисто и звонко. Третьего дня смотрели вместе фильм «Белое солнце пустыни». Так вот, уже вечером, когда позвали к столу, вечно задумчивый пишущий картины Лу, весь обляпанный красками и с кистью в руках, нарисовался в дверном проёме с вопросом: «Что случилось?» Лилия ему с ходу: «Абдула, руки-то…опусти». Наш Саня сорок минут заливался. Только затихнет, через минуту опять, ну и все за ним начинают хохотать. Пока не защекотали его, не остановился.
Почему-то все стали понимать, что растёт великий Человек! Лилии же он был младший братишка, и они смеялись или молчали от души. Мама им позволяла всё, что хотели, а они, стараясь ей помогать иногда, ласкали её взглядами.
Александр видел разные картины из прошлого, будущего, рассказывал, чем сейчас занят папа. Он не общался с ним – не хотел мешать. Мальчик обычно витал в своих, лишь ему доступных мирах, о которых мог поведать только Лилии. Сестра, Снегия, а затем другие тернийцы понимали, что растёт гений, и стали называть его «звёздным мальчиком». Саша не обращал внимания на то, как его называют – бегал на реку, купался, а вечером часто смотрел на звёзды…
Патриция
Дионис ничего такого не знал, как и его другие сыновья. Их современный корабль подлетал к QR 1289 – 031 ФУ. Сработала неожиданно система защиты, и они остановились перед довольно насыщенным облаком астероидов и кусков льда, сверкающих в лучах корабельного прожектора. Экипаж взбодрился и с интересом впился в экраны приборов и окуляры телескопов. Фактически, это было облако Оорта Солнечной системы, только более плотное. Пять планет со спутниками ждали и дождались их славного прибытия: две ледяные сферы на дальних рубежах, одна – атмосферная, но крупнее Земли раза в 3-4, и две находились близко к своей оранжевого цвета звезде, которую Никита предложил назвать Патрицией, в честь жены брата.
Патриция мирно выливала лучи на окружающее пространство, как делала это уже миллионы лет. Экспедиция не стала задерживаться на «льдышках», скоренько зафиксировав их параметры, и устремилась к бело-голубому Юраусу, как обозвал планету Дионис. Здесь было на что посмотреть. В огромном, явно бушующем океане, «плавали» три острова, каждый с Австралию величиной, в районе экватора, а на полюсах лежали сверкающие мохнатые шапки белых снегов. На среднем материке, как и двух остальных покрытых тропической растительностью, высилась гора с вечно-седой вершиной тающей белизны, но даже с её двадцатикилометрового пика не виднелась соседняя суша. Ручьи стекали с горной высоты, превращаясь в водопады и реки, которые несли воды в разные стороны благословенных земель. Похоже, на них не было зим. С орбиты наблюдались льющие с облаков ливни и сверкающие молнии, бьющие и вниз к поверхности, и вверх джетами в ионосферу. Никите не терпелось спуститься и познакомиться с новым миром, но по одному соваться в неизведанные места капитан запретил и, отпуская обоих в полёт, напутствовал братьев держаться в поле видимости друг друга, сам же остался на околоюркской орбите контролировать ход разведки. «Надо больше давать свободы, иначе, не познают меры ответственности, - бормотал Дионис, нисколько не расслабляясь, - Что я вам нянька в конце концов?»
Ничего не предвещало осложнений и не предвестило. Молодёжь спокойно сделала круг над экватором, выбрав для начала условно западный остров. Ребята уверенно посадили глэтчер недалеко от обрывистого берега с хорошим круговым обзором и просмотрели бортовые записи. По ним джунгли кишели цветастыми птицами и курносыми животными, похожими на обезьян. В океане плавали стаи рыб, за которыми гонялись стаи огромных плавучих хищников и длиннокрылых чаек. Сочные заморские плоды свисали в достаточных количествах и вызывали любопытство. Разведчики проверили состав воздуха и открыли внешнюю консоль на выход.
Незнакомые пряные запахи ворвались в переходный модуль. Началась их непосредственная работа. Растения, трава и цветы были крупные и сочные, а деревья вокруг каменистого холма за посадочной поляной казались гигантскими. Молодые люди отправились вдоль побережья океана к устью реки, впадающей в него каньоном, который они видели сверху и стены которого хотели осмотреть с геологического ракурса. От душистого цветения местных ромашек кружилась голова, но идти было легко, и они быстро преодолели триста метров бездорожья. Им пришлось подняться вверх по реке, прежде чем обнаружился спуск к воде. По рисункам геологических пластов можно было судить о возрасте планеты и её эволюции. Разведчики отсняли срезы. Один из нижних слоёв выделялся сантиметровым пластом из металла и мелких спрессованных камушков – загадка, глинистый пласт очень толстый и из него вываливались ракушки и раковины. В самой речке желтели золотые самородки, несколько штук захватили как образцы. Дионис не дёргал спусковую команду, и они спокойно изучали попадающие кости и минералы, откладывая пробники.
- Юра, смотри, что я нашёл, - Никита откинул корягу, за которой в осыпавшемся песке виднелся остов пятиметрового крокодила.
- Интересно, самец или самка?
- Конечно, самка, мужики погибают в бою! – Никита не без оснований теперь поглядывал на бурные воды Нила, как они стали называть эту реку. Крокодилов не было видно, но кто его знает.
- Самки у них тоже, нате-выкусите, - подытожил Юра, и они покинули опасные берега.
К обеду, а полдень наступил через полтора часа, потому что планета делала полный оборот вокруг оси за девять часов и день составлял чуть меньше четырёх часов, парочка выбралась по руслу к лесу. В тенистом берегу они отдохнули и перекусили вкусными дикими ягодами, ароматными и сладкими. Маленькие птички не боялись их и с любопытством поглядывали на «гостей из будущего». Разведчики решили сильно не углубляться – нет смысла – надо просто ощутить густоту запахов и вкусов. Тут Никита увидел маленькую обезьянку или лемура, которая грустно сидела на толстом поваленном стволе дерева. Не успел Юрий оглянуться, как Ник уже держал её на руках и гладил по голове. Юра открыл было рот, чтобы сказать о возможной опасности, но в этот момент животное ласково взяло указательный палец правой руки брата и впилась передними резцами аккурат у второй фаланги. Никита побелел. Даже Юрию поплохело. Обезьянка выскользнула с рук и молниеносно оказалась на свисающих отовсюду лианах. Старший опомнился, достал бинт и перевязал истекающего кровью любителя экзотики.
- Пошли на глэтчер, а то не дай Бог заражение, - безапелляционно скомандовал Юра, и они быстро двинулись обратно.
- Прикинь, мне не больно, - храбрился Никита, он уже повеселел, а лицо раскраснелось, как давече на Бублике.
- Шевелись, разведчик-зоолог. Надо проверить руку на инфекцию.
Было недалеко, поэтому быстро добрались и тут же проверили кровь. Выяснилось, что опасности нет, однако, палец вспух. Юра безупречно обработал рану, и они полетели к отцу «на ковёр».
Дионис не знал смеяться или плакать.
- Никита, тебя нельзя пускать в лес. Ты либо находишь шурф, либо кусаешься с обезьянами. Вот, Иван. Он находит золотые пирамиды, серебряные шпили, а ты, несчастье моё, то вывих и ушибы, то смертельные укусы…Ну, со смертью я погорячился…Ладно, со всяким может случиться… Есть будете? - Я там на камбузе сготовил яичницу с колбасой.
Инцидент был исчерпан, и команда приступила к трапезе. Пришлось влить в Никиту энергетический напиток «Байкал 3000».
В принципе, разведку ребята выполнили. «Главное, не попались крокодилам!», - Дионис не унимался, морально поддавливая, но беззлобно, а чтоб втемяшилось навсегда. Он отправил предварительные результаты в Цацку и уложил отдыхать любителей живой природы…Ему взгрустнулось: «С пацанами, конечно, не соскучишься, и дело идёт, но я привык быстрее что ли и, когда я один, то больше и чётче думаю». Дионис замечтался. Он выловил из чёрного со звёздами иллюминатора слово «Успеть», а далее было не остановиться:
Жизнь задалась-не задалась –
Судить, наверно, будет Бог…
Испытывая Слова власть,
Остаться не ищу предлог.
Пишу.
Так надо.
Чей указ? –
Не важно мне в преклонный срок.
Успеть наполнить всякий раз
Историю из грёз
и строк
Вот цель моя!
А не Парнас…
Из многочисленных дорог
Я выбор сделал,
И сейчас
Со мною белокрылый Бог…
Ночью Дионис решил дать сыновьям отдых, а самому размяться, слетать на западный остров, посмотреть океан. Он любил океан. Как задумал, так и сделал. Утром, назначив старшим Юрия и повесив корабль над материком «Запад» на стационарной орбите, Командор на одноместке лихо по спирали опустился на землю.
Запахи суши и океана ворвались в его тело, душу и мозг. Невесомость ослабляет мышцы, да и циркуляция крови изменяется…Шёл дождь. Побережье окутали низкие косматые серые до черноты тучи. «Сверху, оказывается, «Мне НЕ видно всё. Ты так и знай». Дио полюбовался на накатывающие трёхметровые волны и забрался в глэтчер. Мелкий дождь шелестел по лобовому стеклу и умиротворял. Капитан проверил оборудование, одежду и, когда рассеялись тучи, двинулся в глубь на высоте 50-100 метров.
Со скоростью 20 км/ч Дионис летел над лесом, холмами и неширокими реками, время от времени совершая посадку для взятия проб и близкого ознакомления с флорой и фауной. В полдень капитан позволил себе искупаться в водопаде, хотя внизу плавали местные крокодилы, совершенно мирные на первый взгляд. Остров ждал гостей и готовился к празднику живота. Дионис не заходил глубоко в лес, на втором шаге схватив вцепившего в комбинезон клеща, шестипалого, размером с европейского паука. Рыбалка на западном материке открывалась знатная, даже заядлым любителям Виктору Серову и Мичману (Сашке Петрову, кто не знает) она бы понравилась. Рыбы было видимо-невидимо («В основном, невидимо!», - добавлял обычно мой знакомый хирург) на любой вкус. Дионис специально выловил две белорыбицы с килограмм каждая и зажарил на костре: «Ребяты-ы, есть в жизни счастье…Под специями, зажаренная, с дымком, жирненькая – она просто таяла во рту…» Насытившись, главный разведчик исследовал горные массивы – планета «Юраус» соответствовала таблице Менделеева Д. И. и развивающейся в последнее время Природной минералогии. Капитан набрал целую коллекцию камней и, понимая, что день клонится к закату, стартовал на орбиту.
Дио прихватил жаренной рыбки для сыновей. Какое удовольствие смотреть, как твои дети наедаются вкуснятиной!
…Третий континент «Восток» на севере был изрезан скалами, шхерами и озёрами. Норвежский вариант ловли пресноводной и океанической живности обеспечивался на сто процентов. Южную большую часть занимали тропики с непролазными, бразильского типа, жаркими и влажными лесами. Они кишели разнообразной живностью и манили экзотическими яркими плодами.
Дионис с Юрием не спеша обследовали неизвестные земли. Никиту с сильно указующим перстом оставили на межзвёздном корабле наблюдать свысокаДио выискивал признаки инопланетного посещения, но их не было, что радовало, потому что позволяло застолбить планету под человеческое заселение. Парочка взяла необходимые образцы, оставила вымпелы и в оранжевые тёплые сумерки вырвалась за пределы Юркской атмосферы. Никита доложил Дионису о штатной работе корабля и похвастался тем, что снял повязку и обходится защитными пластырями. Он сварил кофе по-тернийски, как научил его Юра, с эвкалиптом и лимоном, а прибывший экипаж угостил парня восточной малиной и фруктом со вкусом манго.
Между Юркусом и следующей планетой заметным пятном в форме дуги градусов в пятьдесят вращалась группа бесформенных астероидов, как выразился Дионис, «Явных свидетелей былых катастроф». Звездолёт спокойно миновал камни и глыбы грязного льда и устремился к матово-отсвечивающим тёмным планетам. Вокруг первой и второй «прогуливались» несколько спутников явно астероидного типа. Планеты значительно превосходили Меркурий и почти полностью состояли из металлов. Первую от Патриции назвали Феррумом, потому что он состоял 90% из чистого железа, вторую – Никелем, состоящим на 95% из никеля. Пришлось припланетиться на оба, чтобы взять пробы. На Никеле и на Ферруме Дионис отколол по тридцатикилограммовому куску для собственных нужд в месте одинаковых кратеров. Очевидно, когда-то давно эти планеты столкнулись и потеряли мантии, остатки которых вращались в виде спутников и пояса астероидов. Обе сферы, надо сказать, быстро вращались вокруг собственных осей, при чём в противоположных направлениях. При выходе в скафандре на поверхности планет Дионис ощущал молодость в крови и необыкновенный душевный подъём. То ли так действовали электромагнитные поля металлических шаров, то ли потенциальная энергия прошлого – кто знает? Молодёжь тоже почувствовала прилив сил и энергии. Они стыковались к полюсам планеты, где не было сильных перепадов температур. Гладкие сверкающие поляны и застывшие металлические природные конфигурации потрясали воображение. В некоторых местах казалось, что сказочные чудища окружают экипаж со всех сторон и вот-вот нападут, чтобы разорвать на части. Никто из них ничего подобного никогда не видел. Сюрреализм и никакой фантастики! Астронавты сделали снимки, карты и видео отчёт для Земли. Больше здесь делать им было нечего, и они стали готовиться к отплытию. Одно обстоятельство омрачало перемену – срок Никитиной практики заканчивался, и он грустно смотрел в пустоту Космоса.
- Так, мальчики, сегодня у нас будет торжественный ужин, - объявил всё понимающий капитан, - готовьте лучшие анекдоты, а я займусь праздничной едой.
- Форму надевать?
- Обязательно.
Через два часа побритые, при параде они сидели в кают-компании.
- Команда, прошу встать и налить бокалы красным ромом. Завтра мы временно разлучаемся – наш курсант покидает нас для продолжения теоретического обучения в Академии. От руководства разведовательных миссий, от экипажа и от себя лично выражаю Вам благодарность за честную службу и желаю обретения необходимых знаний, а также вернуться в нашу славную команду. За тебя, Никита! Дионис отстегнул с портупеи кортик, сделанный своими руками из нержавеющих космических сплавов, и вручил его польщённому сыну.
Они выпили и предались праздничному ужину. Никите важна была отцовская поддержка, и теперь он улетал с надеждами. Юрий подтвердил, что для него честь служить с братом, обладающим любопытством, редкой интуицией, наблюдательностью и отменной реакцией, а умение приходит с опытом. Четыре часа экипаж вспоминал разные потешные и чудесные истории, а утром все обнялись, и Никита, повеселевший и озабоченный отлётом, на одноместном глэтчере трансгрессировал на Землю.
Двойная планета
В момент сигования человека как бы подмывает, а потом подбрасывает, несёт и тут же кидает силой торможения с выдохом… Объяснение так себе, но уж как могу. Академические и научные термины обычно не в чести у читателя, поэтому всегда стараешься упростить картину мироздания – пусть додумывают сами…Отец и сын оказались на пороге в звёздное владение Мекаты, светила средней величины и светимости. Она родила всего три планеты: Ака, газового гиганта с пятнадцатью спутниками, и пару Татьяна-Ольга, две шустрые сферы с атмосферами, вращающиеся вокруг одного центра масс. Ак претендовал на роль второй звезды, но маленько не дотянул по размеру, равняясь с солнечным Сатурном без колец, и также, как он, имел одного крупного спутника с холодной голубоватой оболочкой, Синеуса. Синеус равнялся Ольге, а Татьяна, в свою очередь, превышала каждого из них в два с половиной раза.
Дионис и Юрий сразу впились глазами в светлую парочку Татьяна-Ольга. Они, подвергнутые приливному движению, как бы катились вокруг общего центра с одинаковой скоростью и были повёрнуты друг к другу только одной стороной. Отрезок, соединяющий их радужные атмосферы, не превышал 400 тысяч километров и находился в 25 градусах к плоскости общепланетарной эклиптики. Со стороны казалось, что два зажжённых фонарика кружатся в танце и держатся за тонкую прозрачную руку.
- Не перестаю удивляться Космосу! – воскликнул Юрий и включил широкоформатную камеру.
- Жаль, Никита не видит! – сказал Дионис, поражённый картинкой.
Оба восхищённо любовались открывшимся зрелищем, парой вальсирующих прекрасных женщин. Оказалось, это действительно живые планеты. Они отвечали земным условиям, за исключением силы тяжести. На Ольге было легче, чем на Татьяне…Эротично звучит, не правда ли? Обе несли белые кудряшки, пронзительную магическую прозрачную одежду и… круж-жились…Дионису опять сочинялось:
Две сестрицы,
две подруги,
Волосы в кудряшках белых,
Танцевали в звёздном круге
Плавно,
романтично,
смело.
Две сестрицы –
тонки руки,
Шлейфы платьев,
миг полёта,
А космические звуки
Им наигрывали что-то,
Что? – Огинский точно знает,
Слышат музы и поэты…
Две сестрицы,
две планеты
Из серебряного Рая.
На малых «оборотах» парочка подкатывала к ничего не подозревающим особам. Начали с Татьяны.
Сквозь перистые облака обозначались контуры бело-золотистых материков, неровно расположенных на полюсах. На экваторе синело обогащённое фигуристыми островами синее море или океан. Приборы показывали, что внизу есть жизнь, пригодная для человека. Энергетических сгустков типа Фон дер Ляйм не обнаруживалось, и разведчики рискнули спланировать на Татьяну в глэтчере, «бросив» межгалактический корабль на автопилот.
- Юра, как самочувствие? – спросил Дионис, посадив аппарат на зелёную колыхающуюся травку, - сила тяжести порядка 1.5 g.
- Отлично, папа! Внизу тоже красиво!
- Не торопись. Давай оглядимся и прислушаемся, - скомандовал отец. Он всяких фокусов навидался, поэтому действовал по давно выработанной инструкции, которые, не даром говорят, написаны кровью.
- Ты не удивлён, что мы сразу приземлились?
- Нет, я бы также сделал. Пойдём от частного к общему.
- Пойдём вместе, - пошутил Дионис, и они, скинув сковывающие движения скафандры, откупорили люки.
Во внутрь хлынули ароматы целомудренной Татьяны. Они спрыгнули на землю. Да, притяжение ощущалось. Размявшись, разведчики включили корабельную защиту и направились в низкорослую чащу, которая внутри словно бы двигалась.
- Юра, осторожно, там кто-то есть, - предупредил командор, поправляя лазерный автомат, предназначенный исключительно для защиты жизни и технических нужд.
- Пап, нас окружают…
Действительно, толпа маленьких кряжистых человечков охватила их со всех сторон, но не атаковала, а с явным любопытством, не стесняясь, рассматривала.
- Гномики, Юра. Они, говорят, жадные и злые, - становясь спина к спине, тихо сказал Дио.
Прямо к нему выступил бородатый и седой дед. Он поднял палец в небо и, изогнув его, жестом показал на корабль. Дионис закивал головой в знак согласия, и все заулыбались, являя неожиданно белоснежные зубы.
- Дио, - приветствовал Дионис.
- Бут, - представился дед.
Он, продолжая улыбаться, пригласил великанов за собой. В сопровождении маленьких человечков мужчины зашли в рощу и обнаружили длинный, крепкий (из дуба?) стол с лавками и обширную для гномиков хижину. Разведчики заметили примитивный уровень развития аборигенов, хотя те не бедствовали, выглядели упитанными, чисто одетыми и обутыми в кожаные сапоги. Их смышлёные глазки выдавали ум и изобретательность. Сразу откуда-то появились два стола вместо табуретов, а народец организованно разместился вокруг. На дубовой столешнице лежала ученическая доска с мелками, принесёнными тут же. Начались переговоры через рисунки: то Бут изображал, то стирал и снова малевал Дио. Толпа одобрительно гудела и лыбзилась («Людям нужно улыбаться». – говаривал один персонаж). Стало ясно, что аборигены – тоже пришельцы. Их насильно доставил сюда в незапамятные времена какие-то блестящие люди. Откуда? – Они не знали. Бут щёлкнул пальцем - принесли карты и схемы, в которых гости долго разбирались, но всё-таки разобрались. Дед думал, что Юрий и Дионис с Ольги, потому что там часто мигали огни, а иногда приходили странные запахи через общую атмосферную трубочку. Дионис объяснил гномам, кто он и зачем прибыл, попросил дать ему самого храброго человечка, обещая вернуть того через сутки (Сутки здесь длились 30 часов). Бут вызвался сам лететь, а чуть погодя они на глэтчере втроём уже приземлялись на Ольге («приземлялись на Ольге!»).
- Папа, разве нам можно вмешиваться?
- Нет, сынок, но, если на Ольге есть враг, то пусть подготовятся. Ты же видел, они абсолютно беззащитны. Если же планета безопасна, то сложится новый миф и надежда. Полагаю, Ольгу заселили великанами.
- Вот сейчас и проверим твою интуицию, - взбодрился всегда сомневающийся Юрий.
Сначала решили сделать круг над Ольгой, выскакивая из-за туч и прячась в них, чтобы, не дай Бог, не привлечь к себе внимания. С высоты были видны постройки из дерева и дымы над ними. Дионис насчитал десяток поселений с местными жителями, которые не отличались от людей. По крайней мере разведчики не находили отличий, разве что в одежде. Бут как будто приклеился к смотровому окну. Юрий вёл космолёт, а капитан выбирал место для посадки. Наконец, подходящая пустынная площадка была найдена, и они сели. Решили ждать до вечера, чтобы найти приличный гардероб и понаблюдать вблизи. Юрий оставался на связи, а Дионис и Бут отправились в разведку. В сумерках они подобрались к околице, и Дио почти профессионально утянул в одном дворе штаны (сразу переоделся), в другом – джемпер с дырявыми рукавами, которые сразу же закатал до локтей. Буту отводилась роль сигнальщика – свистеть, если что. Сохраняя скрытность, Дионис выяснил, что язык аборигенов не похож ни на один из ему знакомых и отличался отрывистыми звуками, люди были около двух с половиной метра ростом, т.е. не сильно выше нашего, кроме того, не сильно продвинулись по пути технического прогресса. Когда стемнело, они разожгли костёр, о чём-то мирно беседовали и чему-то хлопали в ладоши. Мужчины выглядели мужественно, а женщины – благородно и достойно. Дионис, естественно, обратил особое внимание на их замечательную стройность и красоту. Он невольно подошёл ближе и присоединился к мужской части. Три девушки сидели рядышком, и одна мечтательно смотрела в черноту ночи. Вдруг взгляды их встретились и…задержались. Дионис ощутил приятный волнительный укол. «Бояться, Дио!», - мысленно уговаривал себя разведчик, обращаясь к небу. Краем глаза он заметил вверху красный мелькнувший блеск. Дио перевёл туда взгляд, но увидел только черноту и звёзды. Он медленно отступил назад и растворился в сладкой теперь темноте. «Темнота – друг молодёжи», - твердил он бессмысленно, ища выход…Ещё при свете Дионис отметил, что кругом чисто и ухожено, сады наливались плодами, по границам участков росли кусты с цветами и ягодами. «Этого достаточно», - решил командор и, прихватив засыпающего Бута, вернулся на глэтчер.
- Опасности нет, - целый час растолковывал деду, который зело переволновался и тормозил, слегка озабоченный Дионис.
- Пап, ты что задумал? Когда мы были на Меланхолии, у тебя такой же взгляд был, - усмехнулся Юра.
- Наблюдательный ты мой! Сейчас завезём засыпающего дедушку, и мне надо будет вернуться кое-что уточнить.
Спорить было бесполезно...На Татьяне заканчивалась ночь (!), но навигатор быстро вывел ракетоплан к точке старта у опушки. Дионис отнёс на руках деда до хижины, разбудил и пожал руку. Бут, похоже, дремал и уже ничего не понимал. «К счастью!», - решил космический призрак и быстро пошёл на глэтчер. Он высадил сына на корабле и отправился к Ольге.
Конечно, Дио не знал, как зовут ту мечтательную девушку, но его магически тянуло к ней. Повезло, компания великанов только начала расходиться по домам. «Развлечений, по-видимому, мало, вот они и вечеряют иногда у костра», - подумалось Дионису. Красавица с подружкой направились по тропинке в сторону от селения, перекидываясь короткими фразочками. Наверное, девушки ждали больше от этих посиделок, потому что смеха не было слышно. Они вышли к речке и тут решили искупаться. Дио окаменел. Девчонки скинули платья и в серебряном свете Татьяны вошли в воду. Как они были восхитительны! Наконец, распалённый мужчина услыхал девичий смех – это вторая ундина надела платье и, помахав ручкой, побежала по тропке дальше. Было тепло. Его мечтательница села на берегу к нему спиной и обхватила ноги, о чём-то размышляя и глядя на плавное течение вод, потом она посмотрела в небо и, всплеснув руками, с разбегу нырнула в речку. Дионис не выдержал и тоже, скинув одеяние разбежался и плюхнулся рядом. От неожиданности девушка застыла на месте с широко округлёнными глазами. Она вдруг узнала его! Мужчина не дал ей опомниться, обнял и поцеловал в полуоткрытые губы долго и так сладко, что красотка обомлела и нежно обхватила его сильное тело…Они лежали на прибрежной травке и гладили друг другу волосы. Оба думали о сыне. Девушка что-то быстро-быстро говорила и улыбалась. Дио понял, что её зовут Винета и что она любит его. Он снова благодарно целовал и целовал её, пока не догадался – скоро светает. Ви тоже почувствовала наступление рассвета. Они оделись и… поняли, что больше никогда не увидятся…
Дионис, не разбирая дороги, спешил обратно. Он проходил мимо тихого лесного озерца и неожиданно, когда сердце выпрыгивало из груди и надо было отдышаться, заметил отражение звёздочки красноватого цвета. Над Ольгой висел спутник! Сетовать не было времени. Разведчик ускорился и в пять минут добрался до глэтчера.
Он пришлюзовался и сразу отправился к телескопам. Спросонья Юра не соображал и недоумевал.
- Что там, папа?
- Юра, мы с тобой не одни на орбите. Чужой аппарат кружит над Ольгой. На, смотри, - Дионис шагнул в сторону, давая сыну дорогу к оптическому телескопу.
- Маленький. Скорее всего, это инопланетный зонд, автомат.
- Автомат-пулемёт, - задумчиво произнёс капитан, - Надо его осмотреть, парень.
Он отмотал некоторые бортовые записи, но орбита Татьяны была чиста. Тогда капитан изменил курс и с ускорением сделал два витка вокруг полюсного меридиана. Ни-че-го!
- Странно. Что «Оне» ограничились только одним спутником?
- Пап, он курирует оба, перенаправляя камеры видео наблюдения. Я так думаю.
Юра стал собираться.
- Ты куда, дорогой? - Я сам. Ты на подстраховке. Мы его выкрадем, Юра, а потом посмотрим, кто прилетит.
Дионис добавил в смесь дымовой завесы чёрного порошка, предназначенного для чистки поверхностей, проверил механические и магнитные захваты глэтчера, выпил чашку кофе, сваренного Юрием, и полетел, улыбнувшись:
- Операция «Чу» - железячку захвачу!
Юрий констатировал: папа подлетел со стороны ослепительной Мекаты, включил импульсный яркий режим излучения лазеров и, подойдя к чужаку, сыпанул чёрную завесу. Зацепив ничего не видящий аппарат, глэтчер без усилия доставил его в грузовой отсек корабля, где довольный проделкой Дионис легко обесточил углеродисто-пластиковый зонд (Тумблеры «Выкл.» снизу везде принципиально одинаковы). Он снова подцепил «вражину» и, включив маскировку, вывел глэтчер на безопасное расстояние от корабля («Вдруг у них есть режим самоуничтожения?»)
- Теперь ждём, Юрий Дионисович. Ход за ними.
- Лихо ты его, папа, уговорил!
- Учись, сынок, пока Татьяны с Ольгами светят, - Дионис не расслаблялся, зорко всматриваясь в окрестности планет. Юрий впился взглядом в экраны газовых мониторов.
- Ты режим «Невидимка» включил? – спросил он.
- Да…Вон он! – парень, не отрываясь сопровождал полёт чужака, указывая рукой.
В телескопе тот был, как на ладони. На всякий случай они приготовились стрелять...
- «Широкоформатка» показала, отец, что он стартовал с Синеуса.
- Значит, у Них там база. Хорошо, мы не с него начали исследование системы, а то бы засветились. Хотя Они могли за нами наблюдать…Нет. «Ребята» нас не видели, иначе бы убрали шпиона, которого мы нейтрализовали.
Инопланетный спутник, такой же как зонд, настороженно облетал планетарную пару. Он не видел землян и не обнаруживал своего собрата-двойника. Сделав пять неторопливых кругов, враг снова завис над Ольгой, справедливо полагая, что предыдущий спутник пропал где-то здесь, здесь и надо искать или дублировать его работу.
- Ну, Юрий, что бы ты теперь делал?
- Уничтожил бы второй зонд и ждал появления хозяев, - ответил тот, подумав немного.
- Неправильное решение, - Дионис сделал гроссмейстерскую паузу, - Они, почуяв неладное, установят наблюдение со стороны, а нам кинут обманку. Надо незаметно слетать на Синеус...Так. Маячок на глэтчере есть – не потеряется, готовь корабль.
- А что его готовить, сели и летим!
- Это я по инерции. Давай надевать скафандры и вперёд.
…Юра был рад, что они отправляются вместе, и быстро выправил курс. Вскоре нарисовались сначала Ак, а потом и белёсый Синиус. Невидимый режим корабля плох исключительно для врага, правда, энергию съедал мегаваттами. Разведчики стали неспеша вращаться вокруг спутника-планеты. Прибор сделал отсечку координат старта второго зонда, но сейчас экипаж действовал по полной схеме: от целого к частностям. Синеус представлял из себя холодильник с минусом 180 градусов внутри. Аммиачные и азотистые соединения образовывали реки, озёра, моря и атмосферу планеты, на твёрдой каменистой поверхности которой, кроме острых скал, сплошь лежал серый лёд. База инопланетян маскировалась под белую ледяную глыбу, и других сооружений не обнаруживалось. Земляне заметили, как другой спутник Ака, Гаа, почти синхронно двигается с Синеусом. Они сели на его скальную поверхность, где решено было оставить корабль, пока астронавты в развоплощённых состояниях не осмотрят вражеский объект. В тонких телах они проникли на базу. Там не было ни души, но стояли готовыми к эксплуатации семь зондов. «Это технический объект, Юра. Надо найти приёмную антенну внешнего сигнала», - мысленно скомандовал Дионис…Они долго искали приёмник, который оказался исполнен под высокую скалу в ста метрах от базы.
Прикинув, капитан (в физическом теле) приладил фольгу, меняющую конфигурацию от изменения температуры. При получении порции сигналов она, разогреваясь, распрямлялась и перекрывала частично канал связи. Кроме ограничения сигналов Дионис сломал замок на воротах ангара, а потом отправился к пленённому аппарату. Ему удалось разобрать первый зонд и понять, как ограничить его приёмное устройство. Пока Юрий вёл непрерывные круговые наблюдения за пространством, особенно, за базой на Синеусе и автоматом над Ольгой, командор проделал тот же манёвр, что с первым дроном, только не стал его выкрадывать.
- Теперь, Юра, будем ждать иностранную делегацию, - он озорно подмигнул сыну и пошёл проверять лазерное вооружение. Ему, конечно, хотелось смотаться на Ольгу к Винете, но гости могли появиться в любой момент, и нужны и глаза, и руки, и, что важно, опыт.
- Как думаешь, папа, когда они пребудут?
- …Если ребята поставили над планетами эксперимент, в чём я не сомневаюсь, то появятся в течение 2-3 суток. Смотри, как быстро они прислали второй дрон! Однако, могут прислать для начала автоматическую станцию слежения, тогда приплюсуем ещё трое-четверо суток. Я чувствую наше техническое превосходство, которое мы обязательно продемонстрируем, чтобы эти лаборанты валили отсюда с их самой большой возможной скоростью. Это прогноз, слышишь, Юра?
- Да. Время покажет, - парень вздохнул, - Быстрее бы.
Команда по очереди поела и устроилась по удобному нести службу прямо в рабочих креслах...Они оба вздрогнули, когда на пульте сработал сигнал обнаружения нового объекта. Это произошло, как ни странно, в конце второй недели ожидания.
«Иностранцы» направлялись к Синеусу. Дионис выдвинулся на низкую орбиту, чтобы ясно видеть ангар и антенну. Корабль инопланетян без опаски деловито опустился на площадке у ангара, и из него вышли три гомункула. Они были в серых блестящих костюмах с прозрачными шлемами и сразу пружинистыми шагами последовали к воротам хранилища, которые не открывались. «Ребята» замялись на месте, и в этот момент Дионис сверху очертил рядом с ними круг лазерными импульсами, а затем для убедительности полоснул по замку ворот, который разлетелся шипящими брызгами. Команда «серых», не долго мучаясь, ломанулась к своей колымаге и ракетой взмыла вверх, а далее - в космос.
Командор и Юрий торжествовали. Для полного счастья они подскочили до второго зонда, зацепили его и, доставив на Синеус на почерневший круг приземления, показательно уничтожили.
- Теперь, сынок, они вряд ли появятся, но мы теперь в ответе и за гномиков, и за полу-великанов в 2.5 метра.
- Согласен, - Юру рассмешило слово «полу-великаны».
Разведчики опечатали ангар, разрушили скалу с антенной, установили сигнальные датчики и полетели к девичьей паре планет, чтобы посмотреть напоследок, всё ли у них в порядке.
Мичган
По заданию им полагалась ещё одна звёздная система с маленькой, но яркой звездой, которая значилась как Кира. Юрий не понимал, почему одним звёздам дают названия, а другим – только буквенно-цифровые, словно коды. Отец спал, лишённый полноценного отдыха целую декаду, и спросить было не у кого. Они нарочно не сиговали, чтобы восстановиться психологически и физически, потом, рукав Космической Глуши делал здесь поворот, и Кира как раз находилась на локотке.
Кира встречала плотным облаком астероидов и ледяных глыб. Он осторожно просочился сквозь них и услыхал голос отца:
- Молодец, научился уворачиваться. Добрый день, Юра. Что… наконец, прилетели?
- Да, почти…пересекли границу, - доложил Юра и включил музыку для гимнастики.
Дионис попрыгал, помахал своими длинными руками и ногами, затем заразительно фыркал и чистил зубы. С камбуза донёсся магический запах сваренного кофе. Они поменялись местами, и Юра с наслаждением потянулся и, подвигаясь на тренажёре, пошёл принимать душ. Он быстро взрослел, раздаваясь в плечах и обнаруживая упругие мышцы.
Дио понимал, что парень умнее, чем кажется на первый взгляд, уж точно умнее его, а опыт – дело наживное. Юра сел в штурманское ложе и припал к термокружке. Система Киры обладала шестью планетами, две из которых значились с газовой атмосферой. Две орбиты крайних планет корабль пересёк, не встретив хозяек – они кружили с другой стороны центральной звезды, а вот четвёртая по счёту от звезды, с пятью крупными светлыми спутниками, летела недалеко. Она не укрывалась газовой мантией, и гости сели на её твёрдую поверхность, чтобы выйти, размяться и взять пробы грунта. Анализаторы показывали наличие стандартных химических элементов с эталонным средним содержанием. Спутники по массам и магнитным полям укладывались в водно-ледяную группу, и не обладали вулканизмом, хотя двое разогревались за счёт близких эллипсоидных орбит и, следовательно, подвергались гравитационной деформации. Третья планета от Киры имела бирюзовую холодную газовую оболочку и восемь безжизненных ледяных и каменно-металлических спутников. Она не являлась гигантом, но условиями для физического существования на ней человека не располагала.
Следующие две твёрдые сферы находились в широком астероидном кольце, настолько насыщенном, что приблизиться к ним было совершенно невозможно, не повредив обшивку корабля. И тут астронавты увидели седьмую планету! Она «не читалась» ранее из-за этого пояса обломков. Дионис и Юрий тут же переключились на неё.
Планета светилась и издали казалась бесформенной.
- Опять чудо света! – воскликнул Юрий, предвкушая очередное приключение.
- Чудо-Юдо! Два сюрприза подряд? – Не к добру, Мичган какой-то, - Дионис медлил, споря с судьбой, но лететь-то надо. (Кто бы мне сказал, что такое «Мичган»?)
Картина, конечно, выглядела сказочно. Вокруг планеты, меньшей раза в два Марса и в золотистой ауре, двигался спутник, весь заставленный, разноцветными и разнокалиберными конусами, подсвеченными будто изнутри. Он был совсем крохотным – 2000 метров в диаметре.
- Ёжик! Как есть ёжик, так и назовём, - сказал подобревший капитан, и они пристроились лететь рядом, наблюдая и за «колючкой», и за Мичганом, радужные облака которого закрывали внутренний обзор.
- Кто- то там есть, я чувствую (Я Всегда чу-увствую!), - Дионис внутренне уже загорелся.
Они сделали замеры физико-химических параметров атмосферы – холодно на пределе, кислород и азот на самых низких пределах человеческих возможностей.
- Рисковать не будем, надеваем скафандры и летим на глэтчере. Да-да, вдвоём.
Юрий радостно юркнул в гардеробную, ведь всегда важен этот неповторимый первый момент, новизна и никем не ретушированный взгляд на любое чудесное явление. Они дождались чистого голубого просветика и нырнули в его центр... Их сразу ошеломили огромные океанские просторы и материк из миллиона конусов, больших и маленьких, цветных и однотонных, матовых и прозрачных. На колпаки, стоящие на берегу, обрушивались страшной силы пятиметровые пенистые волны, и, на сколько хватало глазу, ни одной живой души. Астронавты нашли окультуренную площадку и приземлились. Колпаки и колпачки высились рядами и колоннами, некоторые образовывали семейства.
- Это погост! – Дионис ошарашенно оглядывался и, двигаясь по спирали от планетолёта, пытался обнаружить хоть что-то, кроме конусов. Пошёл мелкий противный дождь, и, о, чудо – один жёлтый конус засветился ярче остальных. Команда подошла к нему. Внутри в позе йога сидел древний старик. Они окликнули его – ноль эмоций, тогда Дионис поднял камушек, но, когда приготовился бросить, тот резко открыл круглые глазищи и, вскинув вытянутую руку, указательным пальцем ткнул в их сторону. Оба повернулись, и Юра, поскользнувшись на сыром камне, рухнул вниз, а Дио, слышавший в голове голос Александра, который кричал ему об опасности, в последний миг увидел, как на них несутся два огненных шара с лицами Урусы и Фон дер Ляйм. Он успел лишь повернуть свой корпус. Уруса врезалась в стену конуса, пронзив пустоту над Юрием и взорвавшись искрами, а злобная тётка ударилась в грудь Диониса по касательной и тоже молниеносно сгорела в огненной синусоиде.
Командор повалился наземь с прожжённым скафандром. Дышать стало почти нечем, и он судорожно хватал воздух планеты. Юрий поднял отца и потащил его к глэтчеру. Он вовремя доставил его на борт, потому что Дионис задыхался, и тут же стартовал к орбитальному кораблю. Там парень поместил отца в стабилизационную камеру. Дионис потерял сознание, и Юрий принял единственно правильное решение – лететь домой…Несколько сигов показались ему вечностью, пока он перемещался к Тернию, но на нём отсутствовала серьёзная медицина. Пришлось срочно лететь на Землю, где был цвет человеческой мысли. Дио экстренно доставили в лучший медицинский модуль, госпиталь им. Н.Н. Бурденко.
Мир Нави и Яви
Весть о тяжёлом состоянии одного из лучших разведчиков-археологов облетела не только Терний, но и всю человеческую цивилизацию, близкие и друзья срочно прибывали на Землю, чтобы поддержать родных и помочь, если потребуется. Центральный межпланетный госпиталь держал трудную осаду перед наплывом людей, Королева По вызвала лучших профессоров и практикующий персонал. Консилиум докторов пока был бессилен, потому что пострадавший не страдал, а лежал в коме под капельницей с подключённым искусственным дыханием. Улучшений не наблюдалось. Прошло тревожно-томительных десять дней, а сердцебиение у Диониса становилось всё менее заметным.
Сам командор видел себя со стороны сверху. Он отчётливо понимал, что умирает и видел, как энергия порциями покидает его. Дио слышал разговоры вокруг него, но сил выйти из забытья не находилось, впрочем, ему хотелось находиться в этом сомнительном для ума блаженстве. Он взвешивал то, что сделал за жизнь полезного и греховного, и хорошее перевешивало, а чувство ответственности исчезло вовсе. Было любопытно, что Там…за Главной чертой?
Снегию, Лилию, Александра, Юрия и Лауру допустили в палату на случай, если Дионис очнётся (так часто бывает перед кончиной) и они смогут попрощаться. Лилия и Саша не отходили от отца ни на секунду, а Снегия, на сносях, сидела у изголовья и иногда задумчиво гладила его волосы. Лилия и Александр держали папу за ладони и мысленно вливали в него свои внутренние силы.
…Дио видел всех родных, но не прощался, просто ему было не пошевелиться. Вдруг он ощутил, как тысячи тонких золотых нитей стали окутывать его, и потекли невидимые ручейки благодатной энергии. Александр первым почувствовал изменения у отца и вскрикнул: «Лиля!» -
Отец слабо шевелил пальцами руки. Все всполошились, срочно позвали врачей, которые вежливо удалили всех посторонних и включили дополнительную визуальную аппаратуру. Появилась надежда, что кризис прошёл. Огромное количество народа молилось за его жизнь, и победили три неожиданных голоса с далёких звёздных систем. Одновременно в трёх разных точках Вселенной о нём с благодарностью подумали три женщины: Мария, только что уложившая новорождённую дочь на синей Меланхолии, Екатерина, гуляющая с трёхгодовалым Владимиром на Стерхе и Винета, с восхищением почувствовавшая, что стала матерью…
Дионис очнулся. Его любопытство переключилось в мир Яви – ему понадобилось срочно записать стихотворение:
Ранен я,
Смерть гуляет в крови.
Забытье и…преддверие Рая.
Золотые нити Любви
Вдруг меня вокруг обвивают!
Я смирился с потерей своей –
Это участь смертного края,
Но крыло золотистых ветвей
Почему-то меня обнимает,
Отнимает у сети Нави,
Вновь моё любопытство открыто,
Потому что
в Молитве Любви
Золотые
Светятся нити…
Он сидел в мягких белых подушках и улыбался Небесам просветлённо и мечтательно…
…За окном устаканилась дождливая, временами моросящая хмарь. Капли настойчиво и звонко охаживали пластиковый говорящий карниз. Дионис проснулся, его по-прежнему звали Дионисом. Он чувствовал себя самим собой и находился в очередной реальности, где были войны с соседями, неустроенность и блуждание в серой, до мозга костей родной осени…
Конец