В груди болит господское смиренье.
Смирилась я в ночи средь странных дум,
Что для господ как я есть покоренье,
И покоряется совсем не трезвый ум.
Я возвышаюсь над могучим солнцем,
Владею каждым телом и душой.
Любой, услышав имя, добровольцем
Воскликнет на коленях, что он мой.
Я выше всех, как птица иль как львица,
Как королева всех вокруг людей.
Но над короной есть "императрица",
Что завоюет сердце королей.
И будучи великой госпожою,
Поправив её подол голубой,
Я стала для неё на век рабою.
Раба в шелках, с короной золотой.