Смотрит месяц медовый с поднебесного шелка,
И на нем засыпает небылица моя;
Кровью сладкой печали окропилась иголка -
У имбирного сердца золотые края.
А запутанный ветер носит звездные вихри
По заливам, ласкающим реки миров,
Над безмолвием крыш, где гитары утихли,
Канув отзвуком дальним в смольной ночи покров.
Сеть размытых надежд, кружевами сплетенных,
Стала мне колыбелью, где безумье снует;
По гортензиям губ, о туман обожженных,
Вечность вновь заструит свой дурманящий мед.