Заряжен город болью... Сонно. Тихо.
Укрыт плащом пилатовским с утра...
Луна, нерасторопная пловчиха,
мелькнула в окнах спелостью бедра.
Клён покраснел стыдливостью неловкой,
рябина вторит... Бьёт волна в гранит...
А двое, ниткой шёлковой с иголкой,
в подвале старом, где камин горит,
где сотни книг /жаль, мудрости не дали/,
где рукопись, чьи строчки не горят,
созревший виноград и "Цинандали" —
о вечном двое молча говорят...
Всего лишь жестом робким, полусловом
целительным...И нет у них имён...
За окнами подвальчика лилово
ещё с библейских не святых времён.
Часы на башне где-то бьют во мраке,
но что им время... Суета сует...
Сошлись две точки в том же зодиаке,
где души нараспашку... tet-а-tet...