Отчего-то больше совсем ничего не хочется,
Каждый новый пророк сочиняет свои пророчества,
И ты, слепо заткнувшись, закроешь глаза среди сумерек,
Все пророки ошиблись, все Боги безбожно умерли.
Просыпаешься, видишь в окне серое месиво,
Хочется плакать и выть, но тебе все же весело.
И, закутавшись пледом и мыслями сахарно-липкими,
Я очнусь один на скамейке, крича под липами.
Город полнится кровью и лопнет вот вот упаковка,
Завяжу, закручу удавку пальцами ловкими,
Я такой не один, абсолютно. Как минимум третий.
Мне кричит равнодушно бесстыдный человек в интернете.
Возвращаюсь домой, завязав туже собственный пояс.
Вместо песен и плясок один монотонный голос.
Он звучит молодым, но он мира гораздо старше.
Я его уже слышал однажды. На Патриарших.
В душной комнате, пропахшей бензином, пусто.
Сумасшедшие говорят, что у меня глаза очень грустные.
Сумасшедшие говорят, что мы родились слишком рано.
Я от них ухожу. Меня манит вода Иордана.
Я туда окунусь, вода хищно хлынет на берег.
Покажу всем пример, захлебнусь в гуще собственной веры.
Объявлено наводнение и от дома до дома
Плавает равнодушной падалью лодка Харона.
Отряхнусь, почешусь, ухмыльнусь, посмотрю на небо.
Посмотрю как на дом, в котором ни разу не был.
Между мной и небесным сводом одни бараки.
Сумасшедший сжигает в печи монитора песни Собаки.
В моих пальцах перо заметалось в неистовом бреде.
Вся душа опоясана вдоль-поперек безобразной сетью.
И трясутся поджилки при каждом раскате грома
У соседа, что живёт через стенку, - поэта Без дома.
Просыпаюсь и вижу в окне вавилонскую башню.
Вроде спокойно и весело, но отчего-то страшно.
День бесстыдно поет о том, что надо напиться...
Сумасшедший, сжигаю в печи свои прошлые лица...
17.09.18