Подстреленный глухарь в последний,
последний-распоследний раз летит,
скользит по-над кедровою вселенной,
под взглядами соепых кариатид
небесных,
неповинно-странных,
сетяатку поразившие стрелка.
Срываюсь с места –
армия приветствует меня издалека,
но ковья моя кипит пока
неандерталски.
Нарукавники бухгалтера приватно окровавлены,
и пальцы сжимают целый мир в своих тисках.
Ах, бабушка, он жив в кругу на пяльцах.
Меня щадила женская рука,
а он еще по воздуху метался
и крыльями трудился впопыхах –
почти что мертв,
почти что громом сердцв
стрелка поддерживали свод
вселенной
непостижно- милосердно,
а я – наоборот
копеечкой фальшиво-медной
на капсуле
со блеском серебра…
.
Что жизнь так скоротечна, мне пора
ромчаться траекторией твоею
под взглядами свидетелей-деревьев.
Мы упадем всей тяжестью на землю.
Пусть смерть моя полетна и легка –
Твоею милостью.
Божественный глухарь.
25.1.24