Память - уникальный дар данный человеку свыше. Когда мы молоды, не задумываемся о таком бесценном свойстве организма - просто живём. А когда жизнь почти на исходе, именно память воссоздаёт и эпизоды из жизни, и незабываемые даты и, конечно же, образы близких уже покинувшие нас. Хочется рассказать о крохотном случае - малой искорке в суете жизни. Но эта искорка нет-нет да и сверкнёт в моей памяти.
На календаре 1977 год. Стоял засушливый август. В военном городке пустынно. Наши мужья где-то далеко, на учениях. Жёны с детьми поразъехались. Остались только те, которые работали и не смогли выпросить у начальства отпуск. В их числе и я. Из мужчин несколько солдат, охранявших технику и нас - женщин. Несколько человек выше рангом на случай непредвиденных проверок. Транспорт, возивший женщин на работы, поставили на прикол. Приходилось добираться своим ходом, а это не много-не мало - семь километров лесом. Естественно, мы с нетерпением ждали возвращения наших мужей, а заодно и получить транспорт для поездок.
Дело было в субботу. Я возвращалась с работы. Меня подвёз мужчина на машине, ехавший в своё село. На повороте в часть он меня высадил и пришлось полдороги топать мне пешком. Я сняла туфельки, жалко было каблучки сточить на грунтовой дороге. Подходя уже к воротам части, я услышала выкрики, смех. Это оставшиеся женщины встречали именно меня. Что ж, приятно!
- Обувай, туфли! У нас гость, - проговорила Розалия, одна из женщин. А остальные подхватили под руки и пытались меня, сопротивляющуюся, затащить в беседку. В ней мы часто устраивали посиделки. Конечно же с закусками, спиртным и безудержным весельем. Так мы проводили досуг.
В торце стола сидел не знакомый мне капитан. Он красив. На аристократичном, бледном лице "баки" длиннее положенного, переходящие в щетинку, примерно недельной давности.
- Вот она - вольница! - подумалось мне. - Нет начальства и офицеры не соблюдают внешний вид подобно нам, женщинам. А мы перестали одеваться прилично. Ходили в шортиках и топиках, босиком - стояла несусветная жара.
- Светлан! - садись поближе к капитану Грушкову. Он тоже хорошо поёт. Давайте, споём что-нибудь...
А надо сказать, что я всегда участвовала в художественной самодеятельности, правда, добровольно-принудительно. Только хористам наше начальство выделяло ковры. Тогда это считалось знаком семейного благополучия. Да и, по мнению женщин, я неплохо пела.
- А что это за капитан Грушков? Почему я его не знаю?
- Не знаю, не знаю почему ты его не знаешь! Он известен всему Жданову. (Мариуполь ныне). Его везде приглашают, а служит в части, в городе. Ну, спойте же, наконец, вдвоём что-то красивое,- не унималась Розалия Георгиевна. И она усадила меня на стул рядом с этим капитаном.
Конечно же он знал что нравится женщинам. Томно взглянув, на вновь появившийся, персонаж этого действа - то есть меня, он нажал на клавишу магнитофона. И тут же полилась красивейшая мелодия, никого не оставлявшая равнодушным - песни "Эти глаза напротив". И он запел. Зазвучал приятный баритон.
- Это, конечно, не Ободзинский, но тоже очень даже ничего, - подумалось мне. И я стала подпевать.
Услышав моё пение, капитан повернулся ко мне, но продолжал "дирижировать" своей холёной ручкой остальным женщинам, заглядывая каждой в глаза. И тут что-то во мне переменилось. Я стала стесняться петь, зато старалась уловить каждое движение этого красавчика.
- Но красив! Ничего не скажешь! - думала я про себя. - Мой муж тоже не плохой. Только не досмотри, тут же какая-нибудь начнёт "глазки строить". Думать-то так я думала, а уже своих глазок не могла оторвать от этого человека. Он гипнотизировал взглядом, обволакивал всю меня колдовской, сладостной истомой. И я уже желала, чтобы он глядел в мои глаза бесконечно. Я сдвинула тарелки с закуской на середину стола и положила руку перед собой. Себе же загадала, что если он коснётся моей руки, значит ему нравится не только мой голос...
Уже было спето несколько песен и опять зазвучала мелодия "Эти глаза напротив". Но на этот раз любимец женщин не стал петь, а поднял фужер с вином янтарного цвета.
- А скажите, Светочка, какого цвета мои глаза? - неожиданно спросил он.
- Вы точно хотите знать это?
- Ну, конечно же! Иначе зачем бы я спрашивал?..
- У вас глаза бл...кого цвета, - неожиданно вырвалось из меня. И тут же удушливая волна прокатилась по мне, не хватало воздуха. А капитан накрыл мою руку своей и весело произнёс:
- Ну, это-то мне давно известно! Я думаю что мои глаза, как это вино, - и он стал любоваться содержимым фужера.
Вдруг я почувствовала, что стол с моего края приподнялся и всё, что на нём оставалось: вилки, ложки, фужеры посыпалось прямо нашему гостю на колени. Хорошо, что я вовремя сдвинула тарелки с закуской на середину стола. Я, конечно, поняла, что это проделки наших ребятишек - любили они лазать под столами. Но вот как я - сама очутилась на груди капитана до сих пор не понятно. Наши глаза оказались напротив. Нежно звучала какая-то мелодия, а я барахталась в объятиях чужого мужчины. Вдруг слышу его вкрадчивый голос:
- О, Бог Эрот - любовник, лицедей!
Ужель пресытились тебе твои чертоги?
Тогда спускайся вниз и в царствии людей
Дари несведущим любви науку и пороки...
Капитан, наверное, и дальше продолжил бы шептать свой сонет, но я, наконец, освободившись от его объятий и твёрдо стоя на ногах, сердито спросила:
- А вы, похоже, в совершенстве освоили любви науки? И не стыдно? Лицо моё "пылало", платье было помято. Я пошла в свой подъезд.
Дома Серёжка - сын попросил покормить его чем-нибудь, но видя моё состояние, подвёл к окну, распахнул его настежь и усадил меня на подоконник. Сердито сказал: - Дыши...
Начало темнеть. Выплыла огромная луна и медленно покатилась по подстриженным кустам. Серёжка пытался меня растормошить, развеселить, вернуть, так сказать, из состояния прострации на землю. Он протягивал ладошки к луне и с определённого ракурса казалось, что, действительно, держит этот золотой шар своими ручонками. А потом он сделал несколько бутербродов с сыром и один протянул мне. Чтобы поддержать игривые старания сына, я протянула свой бутерброд луне... и почувствовала, что кто-то крепко обхватил запястье моей руки. На фоне луны я увидела профиль капитана, уловила запах его одеколона. А он стоял на скамье под окном и, подтянув мою руку, "уписывал" мой бутерброд.
- Это что за новости? - возмутился Серёжка. -Ну, не переживай, мама! Я ещё сделаю, - и он побежал в кухню.
- А правду женщины говорят, что у вас самая красивая квартира, мебель?..
- Не могу судить. Я не в каждой квартире побывала. Но комфорт люблю, потому и работаю, - заикающемся голосом проговорила я.
- А у меня на Хортице есть дача, - вкрадчивым голосом проговорил капитан Грушков.
- А у меня есть муж. И мы с сыном его очень ждём, - в тон ему "промурлыкала" я. Больше я никогда не пересекалась с этим капитаном. Он запомнился мне на фоне луны. Засунув руки в карманы галифэ и насвистывая "Эти глаза напротив" исчез в сумерках. Исчез и из моей жизни, как вспыхивает маленькая, яркая звёздочка и так же быстро тает в ночном небе.
Октябрь. 2023 год.