Как напротив этого двора разливаются воды.
Как на этой воде растут травы.
Как на этой траве валяется груда дров –
свалены в кучу для большого костра.
Для чего вам костер?
Нам варить, нам варить нужно пиво,
нам женить, нам женить нужно сына.
Нашего сына.
Взять нам тебя или не взять?
Мы ходили, мы гуляли по святым вечерам.
Мы ходили, мы искали дом с ясным месяцем.
Там живет та, кого любит он душой.
Ты держишь ставни закрытыми,
ты не показываешь свое белое лицо.
Выбрать
ли нам
тебя?
На черном лугу,
на черном лугу,
там что-то кружится на черном лугу.
Конь копытом из золота стучит в нашу дверь –
привез на спине мертвого всадника, нашего господина.
Конь тот большой – копыто взметается, как гора,
все равно что комета.
Всадник тоже большой – снимем доспехи с него, возведем новый храм.
Сухие листья и палочки, принесите сухие листья и палочки –
пусть их двигает ветер, а мы будем смотреть.
Кто точит когти на черном лугу?
Высекает о камень искры.
А искры за шиворот к нам, словно капли.
Жгутся, не дают нам покоя,
и мы потеряли сон.
Дайте воды потемневшим:
железные чарки на поясе – болтаются там, звенят.
А тот пояс на платье – стягивает девичью талию.
Складки смеются на ткани возле груди –
просят разгладить их рукой.
Как ключи, как ключи звенят чарки.
Как ключи звенят чарки, как ключики.
Звон, звон, звон.
Скрежет, скрежет, скрежет.
Наточили двенадцать ножей.
Осушили двенадцать чарок.
Трухе – труха, молодому ворону – зоркий глаз.
Лежит под камешком примятая трава, а на камешке том жаворонок величает зори.
И тянется след от печки
до горемычного столба.