За оградою храм старинный - 4 . Снова в Павловке
Начало:
http://stihi.ru/2024/01/25/8038
http://stihi.ru/2024/01/26/4284
http://stihi.ru/2024/01/27/3680
В каком году отец Сергий приехал служить в Павловскую церковь, я не знаю. Но мы приехали к стареньким с мамой и моим братиком ВитЯнкой из Челябинской области в 1955 году. А в 1956 году в Павловской больнице родилась моя сестрёнка Ниночка и братик Коленька. Мы жили со старенькими в их доме.
Ярким воспоминанием того времени был приезд Владыки Иоанна (Братолюбова). Мне тогда года четыре было. Мы жили в доме около тёти Дуни Всеволодовой, и там больница рядышком была. Владыка приехал без предупреждения. Пришёл в дом, а там мы: мал-мала меньше. Тятя старенький (мы так дедушку своего звали – отца Сергия) разволновался. Они потом с Владыкой ушли в церковь. Но перед уходом тятя старенький маме шепнул, чтобы она с нами ушла в сторожку.
Потом, когда они вернулись из храма, нас в доме не было. Владыка Иоанн сразу строго так спросил: «А где дети? Сейчас же возвращайте их домой, а то я уеду!». И мы не только благополучно домой вернулись, но нас с братиком ВитЯнкой Владыка водителю велел на машине покатать. Для нас это было незабываемым чудом. Ниночка тогда совсем маленькая была, её не покатали.
Теперь я понимаю, как трудно им жилось. Но я никогда не видела их унывающими. Главой семьи был тятя старенький. Мы его очень любили и боялись огорчить. Без его благословения ничего не делали. Утром и вечером вставали все на молитву. Дедушка читал правило, а тропари мы пели. Перед едой тоже молились, потом дедушка благословлял еду, и мы садились за стол. Посуды было мало, зато ложки у нас были деревянные, расписные. На наших ложках были метки: К – моя, В – братика Вити, Н – сестрёнки Ниночки. (Братика Коленьку похоронили, он до годика не дожил). На стол ставили большую миску с супом. Если не было поста, то в воскресенье варили щи с мясом или крошёнку. Сначала надо было есть только бульон с хлебом. Потом дедушка ложкой по миске потихоньку стукнет и скажет: «Со всем». То есть, можно было есть мясо.
Но мы с братиком не могли его есть, потому что куры почти ручные были. И вот стоит, помню, Витянка около мамы и голосит: «Мам, не ешь, закукарекуешь!»
А я мясо на волокна раздираю и у мамы старенькой за каждую ниточку мясную спрашиваю: «Мама старенькая, это не червяк?»
А ещё почему-то за столом мне часто смеяться хотелось. Дедушка посмотрит строго, я притихну, а потом опять откуда-то смешинки появляются. Он мне так строго скажет: «В угол». Уйду, но там не смешно. Прошу прощения, сажусь за стол, гляну на сестрёнку, у которой на её густом чубчике задержалось то, что на дне миски было, и опять смешно. Дедушка вздохнёт: «Опять в угол хочешь? Смотри, голодная останешься.»
К нам каждое лето на все каникулы приезжали двоюродные сестры Ниночка и Валенька, и братишки Саша и Володя Романовы из Палатова. Они рано осиротели. Их мама Катя (мамина сестра) серьёзно болела и рано ушла, оставив пятерых детей.
Ниночка иногда приезжала со своей двоюродной сестрой Раей Чечиной.
Мы очень любили эти встречи. А ещё приезжала Нюра Бочкарёва с ними. Валенька – моя ровесница. Нам было очень весело всем вместе. За еду мы не переживали, хлеба дадут, соли. Мы пойдём на лужок, где наша баня стояла. Там щавель рос. Наедимся с хлебушком и солью, и опять играть. А чуть позже жить получше стали, даже хлеб сахарным песком посыпали. Сначала кусок водичкой сбрызнем, а потом сахар. Это чтобы с куска не рассыпался.
Мы в баню с Валенькой ходили. Нас там мама старенькая в горячей воде намоет, укутает после бани, и даже нос платком завяжет. Это просто наказание для нас было. Но велено было до дома так дойти, и мы слушались. Однажды собирались с Валенькой в баню. А она «копуша» такая была, медлительная очень. Я её ждать устала. Смотрю – вроде бы дело к завершению близится. Я чуть раньше неё -шмыг в сени! Там около дверей висел дедушкин чапан, а ещё его сапоги кирзовые стояли. Я ноги в сапоги, а сама за чапаном скрылась. Открывается дверь, я из-за чапана: «Гав!» А это тятя старенький… Он как вздрогнет и от неожиданности по лбу мне – хлоп! Я с перепугу аж присела : «Тятя старенький, прости Христа ради! Я думала, что это Валенька». Надо было видеть из-за спины старенького довольную, с трудом сдерживающую смех Валеньку!
Обновки нам тогда шила (редко, правда, это всё денег стоило) тётя Нина Карасёва. Она хорошей портнихой была. Как-то маме Мария Филипповна из села Заречное принесла маленький кусочек ткани, который у неё остался «ни туда, ни сюда». Тётя Нина тогда сказала, что можно из него сарафанчик сшить Катеньке (мне, то есть). Только узенький будет. «Как у стиляги» - сказала тётя Нина. Я, конечно, согласилась. Несколько дней помодничала, а потом играли в догонялки, я через забор полезла, а когда спрыгивать стала, сарафан за забор зацепился. Самой слезть было нереально. Меня, «стилягу», со смешками с забора сняли. Сарафан, к моему большому огорчению, уже ремонту не подлежал. Дома меня, по счастью, не наказали. Мама посмеялась: «Слава Богу, что заноз себе не насажала!»
Продолжение следует