Грохочут капли по серым крышам,
Сверкают шпили дворцовых башен .
Твой тихий голос уже не слышен,
А значит так ли он был мне важен?
Свинцовым градом стучащий в поле
В тревожный час на пороге ночи,
Он отзывался в висках до боли
И лунной сомой струился в очи.
Он был всего лишь моим капризом,
Сладчайшим вкусом плодов июля,
Звучал сонатой и веял бризом,
Переливаясь в воланах тюля.
Не умещаясь в предметной клети,
Он, становящийся необъятным,
Растаял воском при тусклом свете,
Что проливался на белый ватман.
Точёный грифель скользил шедевром,
Едва касаясь бумажной плоти.
Твой светлый образ всегда был первым,
Что пребывало в моей природе.
Непостижимый умом и чувством,
Оберегая отцовской дланью,
Он становился святым искусством
И за искусство священной данью.
Реальней жизни, заветней смерти...
Не унялась колдовская сила.
На белый ватман, что на мольберте,
Прольются огненные чернила.
Ворвётся в небо ночная стая,
Воспета ветром в глухом миноре.
Опять являясь и пропадая,
Подобно волнам в безбрежном море,
Он будет звать и вести по краю
Над тёмной бездной без балансира.
И я поверю, что лишь играю
Из-за кулис теневого мира.
26.01.2024