Это так далеко от галактики крабоголовой,
если время представить по счёту гепарда.
Но когда рассудить по счетам Леонардо,
выдвигается мысль необъятной основой.
Или дух, понимаем как медленный взрыв,
вдруг качнётся удар бесконечных реляций.
Ну, а что за изнанкой? Ужели обрыв,
промежуточный слив испытательных станций.
Но не каждый порыв замерзает в устах
ослеплённости. Бремя Нерона.
Или что-то лепечем, по стогнам кружась,
подчиненные взору Дракона.
Не единожды мы уплотненны во мрак,
и в бесчувствие кучно летели.
И безвременный, некто (ни друг, и ни враг)
пробивал в этой сплошности щели.
Чем он был у достоинства камней и вод,
и в безвременье чем выделялся?
Он, безмерный, раскрыл у судьбы поворот.
Со сплоченным, столкнувшись, распался.
И, быть может, таился в моей глубине
миф его незабытых сравнений.
Удивлённо летят меж смертей на войне
тени наших живых воскресений.
Не сухоткой сознаний господ и горилл:
мы всего лишь на миг позабыли!
Наше зеркало вод – ты, всепамятный Нил.
Долгой паузе дно обнажили.
Здесь и там. Зреет совесть, испуг –
отношенье особого рода.
И проходит сквозь нас испытательный круг:
необъятные – мысль и свобода!
2007