Раньше кружева блистали,
Манжеты были бисером расшиты,
И пояс талию красиво обвивал.
Сейчас померкло – и забыто.
Раньше на щеках румяна,
И кожа ласковей фарфора,
Но время – пелена обмана.
И не осталось прежнего декора.
Ты смотришь мне в глаза,
Я вижу: неприятна и противна.
Ты морщишься и пятишься назад.
О, неужели я была наивна?
Помилуй, я ведь так ждала...
Я так хотела быть твоею дамой,
Наедине, тянула руки, цвела,
Была такою хрупко-слабой.
Но ты уходишь, отвернув лицо,
Брезгливо ещё раз окинув взглядом –
Надломано и искалечено тельцо,
Сломаны руки, и лежат здесь, рядом.
Была уже такой и до тебя,
Но ощущение, что ТЫ сломал и бросил!
Не покидай меня, вот так смотря,
Не покидай, печальный, словно осень.
Вдруг кукла встала и сама пошла,
К щели в двери, что для неё оставил.
Последнюю устойчивость храня,
Нарушив все законы, правила.
Я выхожу, а ты уже не здесь,
Как будто ничего и не случилось.
Любовный был порыв, да вышел весь.
И раны затянулись, залечились...
Теперь не кукла, а одна апатия...
И что, что вовсе и не замечаешь ты меня?
А посмотреть изволил бы под платьем,
Нашел б, где сердце, надпись "Я твоя".
Ах, как хочу теперь я утопить тебя в слезах,
В слезах и нежности, которую хранила,
Но равнодушие в твоих глазах
Сердечко пламенно разбило.
Я целовала б тебе пальцы, просто так,
Я целовала б твою шею.
Ах, какой противный я дурак,
Любить – и не умею.