ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД. ПРЕДИСЛОВИЕ
Первая страница высоконаучного предисловия, принадлежащего перу одного из крупных советских учёных, действительного члена (академика академии) ЖылАН Ж. Ы. Быржылбаева, к сожалению, утеряна. Вторая страница несёт след от гвоздя, пронзившего её в левом верхнем углу (обстоятельства нанесения повреждения уточняются). Однако текст, как и подпись действительного члена, вполне читаем. Приводим его в переводе Мужикайтиса (Рабиновичайте):
«…однако позже, когда по мудрому предначертанию партии и правительства советские люди жить стали лучше, жить стали веселее, в результате чего зажиточность советских трудящихся небывало возросла, в названии «Бир Манат» было опущено слово «бир», означающее один, и народ Жылдустана дружно стал называть свой эпос просто «Манат».
Быржылбаев Ж. Ы., Действительный Член».
Как видим, к моменту публикации Жымзугбек Ыстамхулиевич из члена-корреспондента дорос до Действительного Члена (Академика Академии).
ИЗ ПЕРВОГО ЭПИЗОДА.
Перевод Х. Е. Мужикайтиса
…Оседлать велев верблюда,
Едет в степь визирь преглупый,
Где гурты овец пасутся,
Тук полезный умножая
В курдюках, обильных жиром.
Там визирь шатёр раскинул,
Красный свой шатёр богатый,
Вышитый китайским шёлком.
Выйдя из шатра на волю,
Выбирает он барана,
Усмотрев курдюк достойный,
Полный лакомого жира.
Он ножом своим широким
Режет тучного барана,
А затем кизяк сгребает,
Рубит саксаул на сучья
И большой костёр разводит.
На огне он тушу жарит,
Тушу жирного барана
И, в шатёр свой удалившись,
Он баранину вкушает,
Сладким жиром наслаждаясь.
Отдохнув, визирь выходит
В степь бескрайнюю, желая
Посидеть на свежем ветре,
Чтоб достойно облегчиться.
Зоркий Елдыбек, узревши
Издали его фигуру,
Силуэт его обширный,
Гузно мощное имевший,
Что пристало для вельможи,
Чем визирь всегда гордился,
Сзади мудро подбегает.
Камнем острым, угловатым,
Выбранным весьма умело,
Он визиря поражает
В спину, голову и шею.
Глуп визирь, но не желает
Поражённым быть до смерти
Сильным камнем Елдыбека.
Притворяется он мёртвым,
Бунтаря чтоб успокоить.
А бунтарь в шатёр заходит,
Смело мясо доедает.
Жиром тучного барана,
Что остался на ладонях,
Сапоги он натирает,
Мудро снятые с визиря,
И уходит восвояси,
Громко песню распевая:
«Мы, великий и могучий,
Как орёл, мы гордо реем,
Смело рвём добычу когтем,
Мы, из мудрых лев могучий
И храбрейший из премудрых!»
Затем повествуется о встрече Елдыбека на дороге с табибом (целителем), нанятым для оказания медицинской помощи раненому визирю. Елдыбек достойно представляется целителю и задаёт ему более чем справедливый вопрос:
«Мы, мудрейший из батыров,
Смелый лев степей бескрайних,
Мы узнать скорей желаем,
Ты ль табиб, что ныне прибыл
По призыву бабы глупой,
Ыжазу, жены визиря
Из тех мест, где Ясриб мощный,
Древней мудростью богатый,
Без помехи процветает?
Ты ль намерен, жалкий старец,
Дать волшебное лекарство
Недобитому визирю,
Пользовать его раненья,
Дерзновенно полагая
Исцелить его недуги?
Отвечай же нам, не медли.
Да не вздумай лгать пред нами!
Нашу мудрость не обманешь,
Ты, сидящий на верблюде
Глупый старец из Дамаска!»
Отвечал ему премудрый,
На верблюде гордо сидя:
«Мы отнюдь не глупый старец.
Мы табиб весьма искусный,
Мы устод по исцеленьям.
Мы из Ясриба с Дамаском
Позаимствовали мудрость.
Знаем все людские хвори,
Свойства трав и всех кореньев,
Их целительную силу
И коварство ядов страшных.
Мы мудрейший из табибов,
В степи дикие проникших!
Ты ж, о жалкий оборванец,
Недостойный и верблюда
Привязать уздою крепкой,
Прочь ступай скорей с дороги!
От очей моих сокройся!»
Так ответствовал батыру
Мудрый старец на верблюде.
Елдыбек — батыр мудрейший,
Прочих мудрецов мудрее.
Уступив дорогу старцу,
Он с земли подъемлет камень,
Острый камень придорожный.
Самый меткий из батыров,
Целясь в лоб, он камень мечет
В престарелого табиба.
Падает с верблюда старец,
Насмерть камнем поражённый,
Ибо черепа премудрых
Менее прочны, чем темя
Крепкого главой визиря.
А батыр, тюрбан надевши
Снятый с седины табиба,
Смело лезет на верблюда,
Во дворец визиря едет,
Строя из себя табиба,
Выкликая заклинанья,
Что слыхал он на базаре.
Мудро с перцем соль смешавши,
Смело сыплет смесь на раны,
На визиревы увечья.
Возопив, визирь-страдалец
От мучений умирает.
И тогда, сбежавшись смело,
К лжетабибу подступает
Челядь верная, ликуя,
Одарив его олтыном,
Наградив таньгой-монетой,
Оделив манат-банкнотой,
Что урусы и гяуры
Глупо держат за монеты.
Громко песни распевая,
Слуги, жёны из гарема,
Мудрые муллы с писцами,
Стража грозная в доспехах —
Все восславили табиба,
В путь обратный провожая…
(Эти песнопения не переведены ввиду отсутствия подстрочника).