Тело ли это, стекающее день за днём?
Мысли, что спутаны так – не найти концов?
Ветер февральский дунет - очнись! – в лицо.
Где я и что в этой жизни было – моё?
Что? Не нащупать никак этим пальцам немым,
Не промычать языку, усеченному днесь.
Где я и что здесь хоть сколько-то было моим?
Нет меня нынче, будто и не было здесь.
Щупаю взглядом тополя ствол сырой,
Серое небо, осевший сырой сугроб.
Все это, может быть, больше является мной,
Чем этот серый взгляд и в морщинах лоб.
Господи, эта ли тяжесть обрюзгших телес,
Этот ли фарш из поросшего былью бытья,
Эта ли боль, за которой не видно небес,
Это – и только? – и есть настоящая я?