Три окна, закрытые на глухие ставни,
В доме, где жить, похоже, не перестали,
Судя по сохнувшей вязаной дребедени
И прошлому, забившему парадные двери.
Кружева престарелых потомков графа,
Сто лет назад как увидевшего жирафа,
Помнят складки свои среди писем с форта
По карманам с песком Африканского фронта.
Про живых тут напомнят приходы смерти
В виде настежь ворот и на ухо «Поверьте,
Он/она не мучались. Всё во сне, слава богу».
И выходят за покойником на одну дорогу
Со двора в белой вязке пленённые тени
По числу бойниц, за которыми жили мишени -
Одиночество, нищета и больная старость.
А больше в городе живых не осталось.