В бледных руках, окровавленый фильтр.
Дым табака застрял в волосах.
Я пока ешё жив, моё имя не в титрах,
Моё имя на замёрших губах.
Аромат табака выест сырость подезда.
Дым обволок за окном пеизаж.
Некотину во мне так становится тесно.
Этот чад в потолок, мне его не здержать.
В Питере май, как не страно осадки.
Город во мгле, в колекцию, свет.
Я до безумства, до ужаса падкий,
Я в мп три, собераю твой смех.
Косы твои, белый лён, по плечам.
В них пальцы мой, веретеном.
Я снова тебя создаю по ночам,
Ты вечный мой бред, окутаный сном.
На пальцах твойх стирается лак.
Сердце моё в обугленой пытке.
Я так устал тебя вспоминать.
Мой призрачный образ, становится зыбким.
Я берегу, каждый жест бледных рук,
Каждый миг, отпечатан на фото.
Каждый шрам окровавленых губ,
Мне до ужаса нужен и дорог.
Снова достану и закурю.
Две пачки на день, вредная ноша.
Под шелест зашитной фальги так люблю,
Доставать некотин и выгледеть пошлым.