Мой отец, участник Великой отечественной войны, испытавший тяготы плена, вернулся домой лишь в конце 1947 года. Мы, три его дочери, родились позже и отличались по возрасту друг от друга на 1-2 года. В детстве мы стеснялись спрашивать отца о тех страшных годах его жизни, но если это случалось, то отец был немногословен. Мы часто видели, как он снимает с полки зелёный бархатный футляр, открывает его, вынимает оттуда загадочный блестящий предмет и длинную палочку с тонкими струнами. Он объяснил, что это скрипка, музыкальный инструмент, а палочка- смычок, с помощью которого скрипка может издавать звуки. Он время от времени вынимал смычок и водил по струнам скрипки, прижав её к подбородку. Она звучала печально и тонко. Казалось, что скрипка плачет. Шли годы, мы подрастали, а отец всё реже вынимал скрипку из чехла, а когда он это делал, то печально вздыхал. Подробно историю скрипки он нам не рассказывал, да и сам вряд ли её знал. Привёз её отец из Германии, чудом сохранив для своих детей, чтобы мы насладились её божественным звучанием. Бархатный чехол был немного опалён , видимо её пришлось спасать из огня. Отец разрешал нам попробовать играть, но ни у кого из нас не получалось . Скрипка издавала лишь хриплые звуки, она нас не слушалась. В нашей семье лишь брат Анатолий был наделён хорошим природным слухом. С детства он играл на балалайке, затем на гармошке, а когда вырос и заработал денег, купил себе баян. Не зная музыкальной грамоты, он подбирал любую мелодию на слух. Раньше деревенские свадьбы не обходились без гармониста. Толю приглашали все. Играл он , можно сказать, виртуозно, под его «барыню» плясали и пели смешные и хлёсткие частушки, а так же протяжные душевные песни со слезами на глазах, тихонько грустили и веселились « до упаду». Помню и ещё один инструмент. Это гитара, на которой иногда играла наша крёстная. Гитара была довольно большого размера, и , видимо не очень настроена, так как издавала слишком грубые звуки. Правда, мы в этом мало разбирались. Когда наша младшая сестра Нина после окончания восьмилетки поступила в Вольское педучилище, она стала учиться играть на мандолине. Так в нашем доме появился новый музыкальный инструмент, который Нина привозила с собой, когда приезжала на каникулы домой. Но это было позже. А сейчас я пишу о скрипке. Долгое время она была самым ценным и интересным предметом в нашем доме, настоящей реликвией, напоминающей о страшных событиях Великой войны. В школе большое внимание уделялось не только обучению детей, но и разностороннему воспитанию. Часто проводились праздники, особенно на патриотические темы. Мы пели в хоре, которым руководила сама директор школы, Кулькина Капитолина Фёдоровна, властная женщина, перед которой трепетали не только ученики, но и учителя. Очень нужен был музыкальный руководитель, петь и танцевать без музыки было сложно и не интересно. Некоторое время привлекали нашего брата, но он работал и не всегда имел возможность придти на репетиции. Наконец, в школу прислали супружескую пару: Тамара Ивановна только закончила педучилище и стала работать учителем начальных классов, а Василий Петрович играл на баяне. Как раз этого нам особенно не хватало. Школьная жизнь закипела веселее. На уроках музыки учитель знакомил нас с музыкальной грамотой, на репетициях и праздниках он аккомпанировал нам. Праздники готовились тщательно, разрабатывая и репетируя сценарий. Особенно щепетильно относились к подбору хоровых песен. Концерт всегда начинался с исполнения патриотической песни о Родине, партии, комсомоле. Вечерами мы приходили в школу и пропадали там до темноты. После репетиции хора, которая занимала больше всего времени, с нами разучивали танцы, учили правильно декламировать со сцены стихи, репетировали сценки. Танцами руководила пионервожатая, а литературной частью занималась наша учительница русского языка Анна Фёдоровна.
Как-то раз Василий Петрович предложил организовать музыкальный кружок, идея всем понравилась. Стали собирать инструменты. Это были старые, видавшие виды, предметы, на которых когда-то, наверное, играли: гармонь, балалайка, гитара. Василий Петрович, как мог, старался привести их в порядок, наладить звучание. Инструменты зазвучали, пусть не идеально, но это была живая музыка, неповторимые звуки которой вызывали у нас восторг. Желающих играть нашлось немало. Мысль создать ансамбль , выступать на сцене, вдохновляла многих старшеклассников. Однако, учитель тщательно отбирал тех, у кого был музыкальный слух и хоть какие-то навыки игры. Мы с сёстрами тоже не захотели остаться в стороне и принесли в школу скрипку. До сих пор удивляюсь, как папа разрешил нам это сделать. Так наша семейная реликвия поселилась в школьном уголке рядом с другими инструментами. Играть на ней никто не мог, даже сам Василий Петрович. Её звучание было настолько тонкое, что не вписывалось в звуки других инструментов . Так она и осталась висеть на школьной стене. Лишь иногда кто-то снимал её с гвоздя и пытался водить смычком по струнам, издавая не слишком приятные звуки. Наверное, нашей скрипке было неуютно, может быть, она тосковала о своей родине. Так мы тогда думали. Музыкальный ансамбль просуществовал несколько лет. Появились новые инструменты: барабан, труба. Выступали с успехом на школьной и клубной сценах, даже ездили в другие сёла.
Прошло много времени. Мы уже давно закончили нашу восьмилетку, затем – среднюю школу, институты, но в моём сердце до сих пор живёт звук скрипки, которая пришла с войны. Её сберёг от огня наш отец, и сердце сжимается от боли…