На фото Макич
Эдик ехал в Кировабад. Накануне от тётушки Асмик, жены дяди Макича пришло письмо в котором она просила Марию по возможности приехать к ним на некоторое время.
Оказывается Макич был теперь на казарменном положении и приходил домой лишь изредка, в увольнение. Обе девочки заболели скарлатиной и лежали в больнице, а сама она сломала руку, правую.
Всё бы ничего, но две недели назад у Асмик и Макича родилась дочка. И теперь младенец остался можно сказать без догляду, ни помыть толком, ни перепеленать. Вот Асмик и просила Марию приехать, помочь некоторое время, пока девочек не выпишут из больницы. А самой Асмик сейчас с такой рукой ни дров нарубить, ни воды принести, ни хлебные карточки сходить отоварить, ведь маленькую Тамарочку ей пока с собой не взять, а оставлять совсем одну боязно. Хорошо, что соседи помогают, но Асмик стыдно постоянно отвлекать соседей от их собственных дел.
Но куда Мария поедет? Она ведь теперь работала в госпитале. Кто её отпустит. И Мария сказала Эдику, что ему придётся поехать и помочь родне. В общем-то, не так уж и далеко, около шести часов пути и ты на месте. Как раз у них из госпиталя в Кировабад отправлялась полуторка, по каким-то важным делам. И Мария договорилась с руководством, что шофёр возьмёт мальчика с собой.
В назначенный день Эдик пришёл вместе с Марией в госпиталь, чтобы отправиться в Кировабад, а по-старому в Гянджу. С собой у него был небольшой вещмешок с гостинцами. Мама поцеловала его в макушку и сунула в вещмешок записку с адресом. И Эдик отправился в свое первое самостоятельное путешествие.
По дороге они разговаривали с водителем, дядей Авто. Это была такая забавная игра слов. В Грузии в те времена любые автомобили, даже грузовые, называли порой ни автомобилями, ни полуторками, ни машинами, а просто авто. И Эдику было весело от того, что он едет в авто, которое ведёт дядя Авто.
Путь лежал через Гори, Тбилиси, Рустави, грузинские деревни, а затем через азербайджанский Газах. А от Газаха уже и до Кировабада рукой подать. По дороге машину несколько раз останавливали патрули. Дядя Авто предъявлял документы и они ехали дальше.
Была уже осень – время сбора винограда. Над сёлами, которые они проезжали витал виноградных дух, это в специальных ящиках сельские жители давили виноград. На полпути они остановились, перекусили припасами и двинулись дальше. Дядя Авто расспрашивал Эдика о семье и родне, о школе, о друзьях. И сам рассказывал мальчишке всякие смешные байки. И Эдик даже не замечал сколько времени они в пути.
Они ехали уже по Азербайджану, когда двигатель полуторки заглох. Прочно заглох. Дядя Авто сразу посерьёзнел, он долго копался в моторе, но оказалось, что что-то там основательно поломалось и дяде Авто без запчастей машину не починить. Нужна была помощь, но уже близился вечер и дядя Авто сказал, что за помощью до ближайшего населённого пункта Эдик пойдёт завтра с утра.
Они ночевали в кабине. А утром дядя Авто, снабдив Эдика хачапури и бутылкой воды и велев никуда не сворачивать с дороги, отправил мальчишку на поиски людей. Перед этим он сказал Эдику, что если машину удастся скоро починить, то он отыщет его в ближайшем населённом пункте и довезёт до Кировабада. Но если через сутки дядя Авто не появится, то пусть Эдик как-нибудь добирается сам, потому что неизвестно насколько Авто застрянет с ремонтом. А ещё добавил, что тут кругом сельхозугодья и может быть Эдику повезёт встретить кого-то из местных сельских тружеников.
И Эдик отправился пешком. Он шёл по дороге никуда не сворачивая. Всё шёл и шел, но ни деревень, ни городков всё не было. Мелькали какие-то дорожные развилки, уводящие то в лес, то в поля, то к виноградникам, но Эдик продолжал идти никуда не сворачивая. Солнце уже палило во всю. Он проголодался и съел весь хачапури без остатка и запил успевшей нагреться водой. Ноги гудели и он прилёг на обочине, чтобы немного отдохнуть и незаметно для себя заснул.
Проснулся мальчик от того, что кто-то тряс его за плечо. Эдик открыл глаза и увидел старика. Старик о чём-то спросил его на другом языке. Эдик понял, что это азербайджанский язык, развёл руками и ответил по-русски, что не понимает вопроса. Тогда старик на ломаном русском языке спросил, что небольшой ещё мальчик делает совсем один на дороге, вдали от людей. И Эдик рассказал старику о дяде Авто и его сломавшемся автомобиле.
Старик велел Эдику сесть в стоящую на дороге арбу, и они двинулись вперёд.
А ведь дядя Авто правильно рассчитал. Эдику попался на дороге человек, и не просто человек, а добрый человек. Они познакомились. Старика звали Гусейн. По дороге Эдик рассказал старому Гусейну о себе, как и почему он попал на эту дорогу, рассказал о маме, папе и дяде Степане. Ближе к вечеру показались дымки над крышами, а потом и сама деревенька.
Арба подкатила к усадьбе и въехала во двор. Старик распряг вола и загнал его в стойло, а затем пригласил мальчика в дом. Дедушка Гусейн, как стал называть его Эдик, рассказал жене о приключениях мальчика. Старушка выслушала его, засуетилась, отвела Эдика к умывальнику, чтобы он умылся, а затем усадила за стол. Старик погладил мальчишку по голове и куда-то ушёл. Пока Эдик ел, старушка постелила ему на топчане и он насытившийся и умиротворённый сразу же заснул.
Утром его снова накормили, положили в его вещмешок восточных сладостей и несколько спелых гранатов. И старик сказал, что сам отвезёт мальчика в Гянджу. Оказалось, что ещё вечером, пока Эдик ел, он дошёл до председателя сельсовета, и дяде Авто отправили на помощь трактор.
Теперь Эдиик ехал в арбе и во все глаза смотрел по сторонам. Потом дедушка Гусейн спросил адрес, куда отвести мальчика и сообщил, что знает где этот дом. Они снова разговаривали. Старик спрашивал, где воюют папа Эдика и дядя Степан. И сам рассказал, что двое его сыновей и внуки сейчас тоже на фронте.
Наконец показался Кировабад. Они проехали по городу и подкатили к реке Гянджачай. Арба проехала через мост на правый берег и остановилась около большого дома, находящимся между базаром и старым армянским храмом.
Эдик соскочил с арбы и подошёл к старику. Старик приобнял мальчишку, погладил по голове и сказал.
- Ыды, малшык. Тываи тут жывут.
- Спасибо! Большое спасибо дедушка Гусейн!
Эдик пригласил старика зайти в гости, но старик ответил, что очень спешит, потому что рабочий день и ему ещё надо успеть на виноградник.
Эдик взял закорузлую крестьянскую руку старика и поцеловал. Старик потрепал Эдика по плечу и слегка подтолкнул вперёд: «Ыды! Ы бут стороф!»
Макич жил в том же самом доме в котором родился, в их родовом квартале. Только квартал этот после революции их семье уже не принадлежал, да и занимала семья Макича не весь огромный дом, а лишь квартиру на втором этаже.
Асмик встретила его радостно. Но вместе с тем удивилась и спросила всё ли хорошо дома. И Эдик ответил, что папа со Степаном на фронте, а мама работает в госпитале, поэтому приехать не смогла.
Асмик накормила Эдика и весь остаток вечера они проговорили. Асмик расспрашивала о Чодже. Степане и Марии, о Вано с семьёй, о грузинской родне Эдика, об успехах в школе. И рассказывала об их житье-бытье, периодически покачивая в люльке маленькую Тамарочку.
По утру Эдик включился в работу. Асмик как могла помогала. Тамарочка была на удивление спокойным ребёнком, она почти не плакала. Накормленная и перепелёнатая она лежала в люльке и большую часть времени спала. А когда просыпалась, то подавала об этом знак кряхтение и тоненьким плачем. Эдик тогда вынимал Тамарочку из люльки, перепелёнывал и отдавал Асмик. Да, ему пришлось научиться пеленать, хотя сначала у мальчишки это не очень-то получалось, но Асмик была хорошим учителем. Асмик кормила Тамарочку и Эдик снова помещал ребёнка в люльку. Тамарочка засыпала, а Асмик начинала готовить, конечно, одной левой рукой это делать было трудновато. Но приходилось.
А ещё Асмик наловчилась шить с одной рукой. У ней была ножная швейная машинка и Асмик здорово с ней обращалась, даже одной левой. Она заправляла ткань под лапку машинки, загипсованной правой рукой придерживала ткань, а левой направляла. Ну, а ноги, естественно, вертели колесо машинки. Так и шила. Она шила на заказ и этим хоть немного подрабатывала. А ещё ей приносили ткань и она шила для солдат портянки и стёганые рукавицы.
Через три дня к ним заехал дядя Авто. Он уже починил машину, сделал все порученные начальством дела и собирался обратно в Сурами. Дядя Авто спросил у Эдика как он добрался до Кировабада и как у него дела. И сказал, что если Эдик хочет, то пусть напишет маме записку. Потом он забрал записку, распрощался и уехал.
Три недели прожил Эдик в Кировабаде. Мальчик приносил воды и дров, топил печь, выносил мусор, навещал сестрёнок в больнице, ходил на базар, отоваривал хлебные карточки. И часто заходил в казармы к дяде Макичу. Там мальчишку уже знали и сразу звали Макича. Макич приходил на КПП и Этик рассказывал ему новости. Иногда Макича отпускали в увольнение.
Наконец сестрёнок выписали из больницы. Теперь они сами могли помогать матери. Эдику надо было возвращаться в Хашури. Асмик через знакомых удалось найти машину, направляющуюся в Грузию и она договорилась, чтоб водитель взял с собой мальчика.
Перед самым отъездом Эдика в Хашури дядю Макича отпустили в увольнительнение. Он пришёл домой и сообщил, что завтра их отправляют на фронт. Он по очереди расцеловал дочек, Эдика, тётю Асмик, затем вынул из колыбельки маленькую Тамарочку, поцеловал её в макушку и сказал: «Ради тебя я вернусь».
На следующее утро Макича вместе с его воинской частью отправили на фронт.