Я проклял эти годы, дно гнилое,
От них несет изменой за версту,
Где отдали страну врагам без боя
И к людям относились как к скоту.
Где мнимые вершители с дивана
Вели свою нечестную игру,
Творя поступки сдуру или спьяну
Под бдительным кураторством ЦРУ.
Там с ходу за огромную державу
Была дана иудина цена,
И попраны позорно труд и слава
И ложью искажались времена.
Как тихие московские чинуши
Делили повсеместно по стране
Гектары, предприятия и души,
Уменьшив тайно стоимость втройне.
Неслись с трибуны речи с бредом пьяным,
Качалась нефть и плавилась руда,
И ловко размещались по карманам
Большие океанские суда.
Народ метался слепо, как тумане,
Обобранный и верящий в судьбу.
И армия, в Союзе и в Афгане,
К позорному прикована столбу.
Как плакались фальшиво и коряво,
Как будто сытно жили не они,
Астафьев, Солоухин, Окуджава,
В мгновенье забывая эти дни.
В науке небывалые утраты,
Шельмуется понятие добра,
И в обществе повсюду ренегаты
Искусства, философии, пера.
Другие нравы, чуждые приколы,
Где больше нет протянутой руки,
И доктора из самой высшей школы
Уже ушли толпою в челноки.
Мы быстро отреклись от сна и неги,
И начали трудиться до восьми,
Читали Нострадамуса с Карнеги,
Пытаясь стать успешными людьми.
Я проклял эти годы, дно гнилое,
От несет изменой за версту,
Где отдали страну врагу без боя
И к людям относились как к скоту.