- Значит он и лётчик и моряк одновременно? - сказала девушка - забавно.
- Забавно, то оно забавно - продолжая разглядывать в прицел немецкие окопы, ответил старшина - Только вот что нам теперь с этой птицей делать если он в ближайшие пол-часа не очухается? Минут чрез сорок стемнеет, и надо будет у наших немцев документы забирать и уходить. А как с ним в таком состоянии уходить то? Такого бугая мы с тобой упаримся а до своих не дотащим.
- Как это - не дотащим? - возмущенно зашептала Иванова - Он же наш! Свой! Советский! Хоть как дотащим! Должны! Тем более нас же двое!
- Дв-о-е.. - с сарказмом произнёс старшина - Ты на себя посмотри, пигалица! Малэсенька, худэсенька. Из под винтовки не видно.Ползут по полю валенки да рукавицы. Смотришь - плакать хочется. Дв-о-е... Да и, боюсь я, не дадут немцы нам с ним уйти.
- То есть как, не дадут? - удивилась девушка.
- А вот так. С той стороны, Иванова, не дураки сидят. Думаешь они не поняли ничего? Парашют на поле есть, а лётчика нет. Где он? Ясен месяц - недалеко от парашюта. То есть здесь, под самоходкой. Это раз. Цельное их отделение в ста метрах от своих окопов за две минуты полегло - это два. Остается сложить одно с другим.
А это то немцы умеют. И получается - прямо у них под носом несколько снайперов и сбитый лётчик, сидят под самоходкой, как мыши под веником, и темноты ждут к своим уйти. Да чтобы немец такую ситуёвину да просто так оставил? Как же.. Точно - жди по темну сюда разведгруппу ихнюю. Да не простых а головорезов с опытом. Так, что, похоже, не уйти нам с ним, Иванова, не уйти.
- Нет, подождите - заволновалась девушка - а, чего сразу "несколько снайперов и лётчик" может лётчика убило, да снегом присыпало, а солдат их с офицером, наши с той стороны постреляли. И нет тут никого. Поди пойми. Вон какой обстрел то был!
- Эх, Иванова. Ты, что думаешь, немцы поверили, что вот так запросто наши простые солдатики из своих пукалок с расстояния пятьсот метров в две минуты их шестерых солдат положили? Да любому понятно, что снайпер стрелял и не один. Это же не тир в цирке, чтобы один стрелок за раз да сразу шесть целей. Такой фарт даже у опытной пары снайперов редкость. Многие по пол-года охотятся а больше двух-трех на своём счету не имеют. Вот и думай за кого они нас там приняли. Да плюс ещё и лётчик с нами. Так, что мы с тобой, девочка, сейчас для немцев и дело принципа и кость в горле и сладкая цель. И нам бы, если честно, не то что документы у убитых фрицев собрать и лётчика к нашим утащить, а просто самим бы живыми из под этой железяки к своим вернуться.
- Я без лётчика, домой не пойду - внезапно резко ответила девушка
- Ух, ты! - удивленно произнёс старшина - Надо же, такая мелочь а с характером.
На некоторое время под самоходкой воцарилась полная тишина. Потом Ивановы шмыгнула носом и как-то совсем по детски спросила: - А, если мы документы убитых немцев не принесём нам их не засчитают?
- Скорее всего, нет. Одного-двух может еще поверят на слово, но что бы сразу шесть, да на пару с тобой необстрелянной. Нет. На смех поднимут. Решат - обнаглел Плахов, в герои захотел.
- Так наши же наверняка видели, как эти немцы цепью пошли а мы их постреляли.
- Да что они видели то? Что вылезли из окопов шесть фрицев и по ним тут-же начала палить чуть ли не вся Красная Армия и они упали? Кто может уверенно сказать, что это именно мы всех шестерых пощёлкали? Ты сама то железно в этом уверена?
- В каком смысле? - удивилась Иванова
- В прямом. Вот скажи сколько раз ты лично стреляла и сколько немцев убила?
- Три - неуверенно ответила девушка
- Твёрдо уверена?
- Ну... - нотки сомнения в голосе Кати заметно усилились - Уже нет. Но двух я точно подстрелила.
- Это, то я подтверждаю - сказал старшина - А с третьим, что? Как было?
- Ну, я прицелилась. Нажала курок...И тут на меня купол свалился.
- То есть упал немец от твоего выстрела или не упал, ты не видела?
- Нет. Не успела.
- Вот! А выстрел то точно сделала?
- Уже не знаю - совсем растерялась Катя - всё в один миг произошло - И я на курок начала жать и купол меня накрыл. Я испугалась..И все.. потом помню только как вы меня вытаскивали.
- Вот видишь. Получается, даже ты сама не знаешь стреляла ли ты в третьего.
- Не знаю - совсем расстроилась Катя, но тут-же воспряла духом - Так это.. можно посмотреть сколько у меня патронов в обойме осталось! Если не хватает двух, то значит не выстрелила, а если трёх - значит точно я его убила! - правая рука девушки инстинктивно скользнула под ложе винтовки стремясь нащупать обойму.
- Не дергайся! - уловив это движение, осадил старшина - Ты, что решила под носом у немцев винтовку разрядить, патрончики посчитать? Совсем с ума сошла? То что насчет патронов сообразила - молодец! Только в нашем случае это вообще ничего не значит. Выстрелить вовсе не значит попасть. Так нет?
- Так - приуныла девушка - Но ведь мы же потом поле осмотрели, и видели они все шестеро там мёртвые лежат. Вон и сейчас их ещё видно.
- И что? Может третьего твоего кто-нибудь из наших окопов всё таки достал. Или немецкими же минами посекло.
- Да не.. Ну как наши с такого то расстояния? А немцы мины то через своих с перелётом кидали. По нам же кидали не по ним.А между нами расстояние двести метров. Нет, точно не минами.
- Может не минами - согласился старшина - но не точно. Да и у нас на позициях, ты думаешь, кроме тебя хороших стрелков нет, чтобы одного то фрица уложить? А?
- Есть конечно.
- Ну вот. Так что если мы к нашим немцам не сползаем, их документики не заберем, и характер ранений не установим, то сегодняшний дебют твой снайперский, для первого выхода прямо скажем фантастический, вряд-ли тебе засчитают. А документы забрать ой бы как надо. Да и оружие тоже. Вот только на это мы как минимум час убьём, а за час какие черти сюда к нам в гости идти намылятся одному Богу известно. В общем если мы этот самый час потеряем, то потом с лётчиком вряд-ли успеем до наших добраться - перехватят нас гансы. Догонят и перехватят, как бабке не ходи.
- Ну и ладно..- Иванова снова шмыгнула носом - Давайте, за документами не пойдем а сразу лётчика потащим. Сейчас вот стемнеет и сразу потащим.
- Ты, что же, Екатерина, готова от своего первого личного счёта отказаться? А я уж хотел тебе ножик перочинный подарить.Трофейный. С перламутровой ручкой. Кра-а-сивы-ы-й.
Если бы в эту минуту Катя смотрела на старшину она бы увидела, что он улыбается. Но они оба продолжали не отрываясь вглядываться немецкие позиции, да и под самоходкой уже было совсем темно.
- Зачем мне ножик? - удивилась девушка
- Как зачем? Зарубки на прикладе делать.
- А-а-а это..- несколько растерянно произнесла Катя - Нет, не надо мне ножика. Давайте ножик - в следующий раз. А сейчас будем лётчика спасать.
- Ты бы шевелилась поосторожнее - предостерег старшина - нашу самоходку сейчас во все глаза рассматривают. Так что не надейся ,что если мы глубоко под ней и в тени, то нас увидеть нельзя. Запросто может у них найтись какой нибудь "зоркий глаз". А лучше вообще, отползи-ка ты от греха подальше. Посмотри лучше что там с нашим альбатросом. А я подумаю пока, как нам быть.
- Есть! - в Катином голосе послышалась плохо скрываемая радость. Она положила винтовку и неловко отталкиваясь локтями стала отползать вглубь их импровизированного укрытия. Некоторое время старшина слышал только её напряжённое сопение, потом оно прекратилось и стало совсем тихо.
- Ну как он? - не оборачиваясь спросил старшина
- Не видно, темно совсем - ответила Катя
- Ты не смотри, ты потрогай.
- Дышит. Лицо вроде тёплое, но холодное.
- Так тёплое или холодное?
- Ну живое. Тёплое. Только замерзшее и в сосульках. Не поморозился бы. - Катя на минуту замолчала, старшине слышалось только её сопение и тихая возня.
- Ты чего там, Катюша? - спросил он.
- Алексей Иванович! Так он же без перчаток! У него руки голые и ледяные уже! Мокрые, но как будто прям с корочкой! Он же их отморозит! Температура вон всё ниже!
- С корочкой, говоришь? - невозмутимо спросил старшина - Наверное это кровь обмерзла. Сильно изрезал видать об стропы.
- А что делать-то, Алексей Иванович?
Мороз, как бы стараясь не отставать от сгущающихся сумерек, действительно крепчал, и скорая угроза обморожения рук лётчика была более чем реальна.
- Подтяни кусок купола и обмотай ему кисти.
- Сейчас.
Под самоходкой опять воцарилась тишина прерываемая только еле слышной Катиной вознёй
- Нет, Алексей Иванович! Не пойдет купол. Ткань какая-то тонкая, скользкая и холодная. Не спасёт от мороза, или пол-метра толщиной намотать придётся. Да и как его потом, с куполом что-ли тащить? А знаете, Что? Я ему свои рукавицы сейчас надену!
- Ты, что сбрендила, снайпер? - рассердился старшина - Нам вот-вот выходить. Кабана этого два часа волочь по полю, оружие ещё, а ты с голыми руками. Да ты через десять минут сама без рук останешься. И что мне тогда с вами делать?
- Да у меня же ещё варежки есть! В запасе, под ватником! Сейчас достану!
- Какие ещё варежки? - не понял старшина
- Такие же как у вас! Вязанные.
- Ничо не понял. У нас с тобой рукавицы или варежки? Какая разница то?
- Варежки вяжут, а рукавицы шьют - улыбнулась в темноте Иванова, по детски радуясь, что она может знать что-то чего не знает её такой умный и опытный напарник.
- Так, и что?
- Ну на вас, сейчас, варежки вязанные из шерсти. И у меня такие же как у вас, но в кармане. Ну наверное такие-же. Похожие по крайней мере. Говорят из козьего пуха. Мне их вместе с обмундированием выдали. А на руках у меня рукавицы! Они не вязанные, они сшитые. Из собаки. Шерстью внутрь. Тёплы-е.
- То-то я смотрю, что-то они у тебя какие-то не по размеру большие - сказал старшина - Думал, показалось. Просто, ты сама мелкая вот и кажется, что рукавицы больше. Ан, нет. Оказывается и правда.
- Да это вы не поняли, потому, что на них маскировочные белые натянуты - снова улыбнулась Катя - Ой, они нашему лётчику прям как раз! Плотно сидят не свалятся!
- Ты что, его там одеваешь уже? - спросил старшина
- Конечно. Он же уже чуть же окоченел, бедный.
- А руки хоть сначала от льда очистила?
- А как-же! Я на них подышала. Кашу эту ледяную оттёрла. Правда я наверное перемазалась сильно, если это кровь. В темноте-то не видно ничего.
- Кровь, кровь. А что-же ещё.. - спокойно сказал Алексей Иванович - Подышала она.. А ты оказывается, Иванова, у нас зажиточная. По два комплекта рукавиц имеешь, ну или варежек, чёрт их разберёт. Ты где их взяла, эти собачьи? Нам же не выдавали такие.
- Так наш выпуск ими какая-то швейная артель снабдила. Они над нашей снайперской школой вроде как шефство взяли. Вот каждой девочке из нашего курса по паре и досталось. Прямо перед отправкой на фронт. Ой, вы знаете, так смешно получилось. За день до отправки, строит нас командир школы и говорит, что приехали, мол, к нам представители шефской швейной артели из города Глазов, будут нам подарки вручать. Представляете - у снайперской школы шефы из города Глазов - смехота! Но это не всё ещё. В общем,
когда нам команда поступила, выбегаем мы строиться перед школой, а там стоят какие-то коробки и три женщины. И мы видим, что женщины, как-то удивлённо на нас смотрят и с нашим командиром шушукаются.
Оказалось, что они думали, что в снайперской школе курсанты - строго мужчины, а тут вдруг одни девчонки. Их главная так растерялась, что даже речь не смогла прочесть. Начала что-то вроде "Дорогие товарищи, бойцы!" Потом говорит "Девочки!" А потом всё. Как онемела. Стоит глазами хлопает, губы трясутся, вот-вот заплачет. Хорошо Сан Саныч, ну наш начальник школы, майор Гриценко, всё понял. Он у нас умный был, прямо как вы, он её отодвинул легонько и за неё речь произнёс. Она и те две женщины, что с ней приехали только кивали.
А потом начали вручать то, что для нас привезли. И оказалось, что у них в комплектах для вручения вот эти самые рукавицы, носки шерстяные, махорка и письмо советскому бойцу. Причем письма от женщин, которые считали что пишут мужчинам. Вот. Варежки и носки их артель сама вяжет а махорку они оказывается на свои деньги купили. Собрали с миру по нитки и купили. Думали же, что мужчинам собирают. Они так расстроились за эту промашку, что нам их даже жалко стало.
Хотя всё равно не зря получилось. У нас многие девочки курили, так что те кто не курит, свою долю кто им отдал, кто инструкторам нашим. А кто-то с собой на фронт взял - вдруг пригодится. Я свою тоже сюда
привезла. Она у меня в землянке в вещмешке лежит, вместе письмом кстати. От какой-то Любы из Глазова. Хотите я вам отдам, когда вернёмся?
- Что? Махорку? Не надо. Не курю я.
- Да? - немного расстроилась Иванова - Ну ладно. А письмо возьмёте? Вы женатый, кстати?
- Надеюсь, что да.
- Как это? Не поняла...
- В Харькове у меня жена. В оккупации. Не знаю жива ли. Там уж больно жестокие бои были. Два года уже ни слуху, ни духу.
- В Харькове? - с удивлением переспросила Катя - Так эта Люба тоже из Харькова. Эвакуированная. А вдруг она знает, что с вашей женой! Всё же может быть!
- Да ну? Тоже из Харькова - оживился старшина - А ты откуда знаешь?
- Так она сама в этом письме написала.
- А ты что письмо прочитала что-ли? Не тебе же!
- А что с ним делать? В моём наборе было. На треугольнике написано - бойцу РККА. А я, что не боец РККА что-ли?
- Ну так-то да - согласился старшина. - Ладно, вернёмся, возьму твоё письмо. А сейчас давай собираться. Стемнело уже. Пора выбираться из этой мышеловки.
- Так мы за документами не идем? - уточнила Катя
- Да гори они огнём эти документы. Мне тебя живой вернуть надо и альбатроса нашего. А то достанутся рукавицы твои фрицам поганым и получится, что Люба из Харькова зря старалась варежки шила, ну или рукавицы, кто их знает. Давай-ка затяни сюда ещё купола сколько сможешь.
- А немцы снаружи не засекут, когда я парашют потащу?
- Да парашют этот сейчас у всей передовой как бельмо на глазу. Только то, что ты его потащишь вряд ли кто поймет. Если только ты с дуру его весь сюда втянуть не захочешь. Но это у тебя точно не получится.
- Ничего не поняла - расстроилась девушка
- Что тут понимать? Парашют самоходку нашу с кормы чуть не на треть собой накрыл. Зацепился, понимаешь, за ствол и железяки всякие. Да ладно бы просто так лёг и лежал, белый на белом снегу даже лучше, но ведь его ветер всё время сдуть пытается. То наполнит и приподнимет, то отпустит. В общем полощется он сейчас над нами, как кальсоны на веревке которые после стирки сушить повесили.
Так что если ты пару метров сюда затянешь никто ничего в сумерках не разберет, тем более что ты под корму потащишь а самоходка к немцам мордой наискосок. Кормы им не видно, иначе бы я и летчика сюда живым вряд ли бы заволок. Короче, не трусь. Делай что говорю.
- Поняла - сказала Катя нащупывая в темноте стропы и подтягивая их к себе в поисках края купола - Так это, Алексей Иванович, если парашют ветром полощет то получается, что всякий кто сейчас на нейтралку смотрит первым делом нашу самоходку видит? Ведь человеческий глаз в первую очередь на движение реагирует.
- Молодец, снайпер. Соображаешь.- одобрительно хмыкнул Алексей Иванович - Сейчас на этом поле среди мертвечины разной наша самоходка самое живое существо из-за парашюта этого. Все лежат и молчат а он то приподнимется то ляжет. Был бы ветер посильнее он бы ещё и звуки издавал - хлопал и шумел как флаг на параде, а так слегка шуршит только.
- А как же тогда мы уходить будем если на нас все смотрят? Да ещё с лётчиком? - руки девушки уже тянули к себе белую ткань парашюта.
- Не дрейфь! Главное к своим так ползти чтобы для немцев всегда на одной линии с самоходкой быть, она нас собой прикроет а парашют отвлечет и запутает. Глянет немец, что это там белое такое шевелится? А-а, так это парашют ветром полощет! Глядишь и проскочим. Часть пути - мы в слепой зоне за самоходкой, а другую часть - парашют, болтается, отвлекает.
- Так это если у немцев наблюдатели прямо напротив самоходки. А если сбоку где? Метров сто вправо-влево? Тогда парашют нас не прикроет.
- Это да. Если наблюдатель правее или левее, то да. Засекут. Но всё одно к тому моменту как мы у них в поле зрения окажемся, мы хоть как треть пути проползём. А если повезёт, то и половину. А там уже ночь поможет и рельеф местности. Путь, как сюда ползли, помнишь? Где бугорок, где ямка, где повозка разбитая?
- Помню.
- Ну вот. Проскочим короткими. Не дрейфь!
- Хорошо бы. Только это.. Это мы в маскхалатах белые как снег, а лётчик то наш чёрный весь в реглане своем. Нас же с ним легко обнаружат!
- Ох, Иванова, Иванова - вздохнул старшина - ты вот зачем сейчас купол затаскиваешь?
- Так вы сказали..
- А зачем он мне нужен? Белый флаг из него сделать и немцам сдаться?
- Вот я дурныда - Катя почувствовала как от стыда у нее краснеют щёки - Мы из него летчику тоже маскхалат сделаем!
- Ага, сделаем - усмехнулся Алексей Иванович - раскроим, сошьем. сострочим... Да завернем в него просто этого альбатроса и все дела. И тащить будет легче и видно меньше. Тащи давай!
- Так я уже втянула сколько смогла. Больше не тянется почему-то. Видимо где-то зацепилось. Может хватит?
- Ладно - старшина оторвался от прицела и бережно положил винтовку на землю - давай меняться, ты в наблюдение, а я волокушу летчику нашему сделаю. Ползи сюда. Только смотри во все глаза и слушай во все уши. А то темно уже. Не дай Бог немцев прозеваешь.
______________________________________
Окраина села Красногорское, двумя месяцами ранее
- Да уж! - выслушав Алькин рассказ про сгоревший коровник и лошадиную ногу, завистливо сказал Стёпка - Каша ячменная. На молоке. А у нас что ни день то брюква. Картоха и то редко. Мамка экономит. Три дня назад последний раз из неё крезлики жарила. Вкуснотища. Только мало.
- Крезлики? - удивлённо переспросила Алька - это что такое?
- Ты чо не знаешь? - в свою очередь удивился Стёпка - это лепёхи такие из картохи.
- А-а-а - выдохнула Алька - так то драники!
- Как, как? Драники?
- Ну да. У меня дед их так называет!
- Ха-ха-ха! - схватился за живот Стёпка - драники! Вот смехота! У вас в Кулёмино, чо не знают как правильно еда называется?
- Да это твои крезлики - смехота! Слово то какое глупое! - Алька надула губы и отвернулась.
Стёпка понял, что перегнул. - Ну ладно, Алька. не дуйся. Драники значит драники. Просто я не слышал никогда. У нас всегда крезлики. Слушай, а ты сырую картоху пробовала?
- Как, совсем-совсем сырую? - удивилась Алька
- Ну да. Я на прошлой недели у мамки одну стащил и прям сырую сьел. Вкусно!
- Что, прям с кожурой? - округлила глаза Алька - прямо вот так взял и откусил, как яблоко?
- Не-е! Кожуру я ножиком срезал. А картоху голую сьел. Она даже сладкая! А кожура на вкус какая-то не пойми. Во рту после неё как-будто железку пожевал. Не вкусная. Но выбрасывать всё равно жалко. Я её за сараем прикопал в снег, но ночью её кто-то сожрал. Может мыши, может заяц.
- А живот у тебя потом не болел, после сырой картохи?
- Да нет. Хорошо всё. Я бы ещё сьел. Если б было. - Стёпка вздохнул
- Слуша, Стёп, а хочешь я тебе варёную картоху дам? Она тёплая ещё!
- А что, у тебя есть? А ты как?
- Да у меня три штуки. Мамка с утра кашу не успела сварить, вот картоху из печи вынула, чтобы я до обеда в школе не голодала. -
Алька полезла за пазуху и вынула сверток. Почуяв запах еды Кучум сбавил ход и повернул голову. А Волчок и вовсе развернулся и подбежав к Альке ткнулся носом ей в руки.
- Отстань, Волчок, это не тебе - засмеялась Алька уворачиваясь - ты всё равно картоху не будешь.
- Чо это он картоху не будет? - удивился Стёпка - вон у Евдокимовых Буян всё жрет, даже брюкву. Главное чтобы варёная.
- А Волчок картоху есть не будет! - хитро ответила девочка
- Но почему?
- Потому что я ему не дам - расхохоталась Алька.
Словно всё поняв, Волчок лизнул Альку в лицо, отвернул голову и потрусил вдогонку за Кучумом.
- Вот видишь! Я же сказала - Не будет! - Алька развернула сверток подала Стёпке одну картофелину - На, ешь! Это тебе не сырота какая то! Хочешь, вот ещё хлебца откуси!
На морозном воздухе тёплая картошка казалась сто крат вкуснее, не прошло и минуты как она растаяла в детских ртах как будто её и не было. Из трёх каждому досталось по одной, а третью сьели откусывая по очереди. От хлеба Стёпка благородно отказался, понимая, что такой маленький кусочек делить глупо - чтобы хоть что-то почувствовать его должен сьесть кто-то один.
Из-за поворота показалось здание школы.
- Кучум, стой! Сидеть! - скомандовала Алька. Пёс послушно остановился и сел на снег. Волчок сел рядом. - Слушай, Стёпка, как ты думаешь, Мишка уже в школе?
- Это который? - спросил Стёпка - Вахрушев что-ли?
- Да нет. Смирнов из второго класса.
- А-а, испанец.
- Ну да.
- Так он уже второй день в школу не ходит. Говорят, обувку порвал и теперь не в чем. Сидит дома, ждёт пока починят. Вроде как дед Кузьма взялся.Толь он совсем старый
поэтому бысто не будет.
- Что, Мишка порвал свои сандальеты? - удивлению Альки не было предела - Как? Они же из чистой кожи! И она такая толстая и крепкая! Он же сам хвалился, что им сносу
нет и ничего не страшно. Можно хоть по воде, хоть по углям ходить!
Сандальеты Мишки Смирнова были местной достопримечательностью. Впрочем как и сам Мишка. Мишка был испанцем. Точнее сыном испанского лётчика перебравшегося в Советский Союз в тридцать девятом году после поражения испанских коммунистов в войне с фашистами генерала Франко. Полностью и по настоящему Мишку звали Мария Мигель Гарсия Лакалье.
До сорок первого года он с родителями жил в Ялте. Потом началась война. Мишкин отец ушел на фронт, а мама устроилась медсестрой в военный госпиталь. В августе Мишкину маму прикомандировали на санитарный теплоход "Армения" который вывозил раненных на большую землю. "Армения" беспрерывно курсировала между Крымом, Туапсе и Одессой и мама почти перестала бывать дома. Мишка остался на попечении соседей по коммунальной квартире. А седьмого ноября "Армению" разбомбила немецкая авиация.
Теплоход затонул. Из более чем четырёх тысяч человек бывших на его борту спаслось только восемь. Но была ли среди спасшихся Мишкина мама Мишка не знал. Он и о гибели теплохода узнал только через месяц, когда был уже в Подмосковье. За несколько дней до занятия Ялты немцами, Мишкины соседи эвакуировались, каким-то чудом пробившись на один из последних уходивших из Севастополя пароходов. Мишку они взяли с собой, понимая, что его мама вряд-ли сможет вернуться в занятый немцами город. Не бросать же ребёнка одного в пустой квартире.
Потом Мишка попал в детский дом из которого его почти сразу забрала семья эвакуированных из Белоруссии специалистов по лесозаготовке, и Мария Мигель Гарсия Лакалье оказался в Красногорске и стал Мишкой Смирновым. Правда поначалу на Михаила Смирнова он не отзывался, упрямо желая оставаться Марией Мигелем. Новые родители звали его просто Мигелем,которое им вполне нравилось и этого было достаточно, чтобы вовсе не думать о какой либо замене, но когда Мишка пошёл в школу всё изменилось.
В Красногорской школе учились дети со всех окрестных деревень и деревушек. Порой довольно глухих. И, естественно, они никогда не сталкивались с тем чтобы мальчика звали двойным именем, причем первая половина которого девочковая.
Поэтому когда в первый день учитель представила им Мишку фразой "Знакомьтесь - это Мария Мигель", на Гарсию Лакалье её уже не хватило, класс сначала удивлёно замолчал а потом дружно захихикал.
Хихикать было от чего. В классе, как назло, уже было целых четыре девочки Марии и тут появилась пятая, да ещё и мальчик. И хотя деревенские были простодушны и незлобливы, именно это их качество и сыграло злую шутку с Марией Мигелем.
Дети логично посчитали, что если человека зовут Марией то вполне нормально звать его Машей, Машкой или Маруськой. От чего в первые дни школьная жизнь Мигеля превратилась в одно бесконечное недоразумение. Особенно на переменах и во время игр.Если в суматохе кто нибудь вдруг пытался окликнуть его в полный голос, то на крик "Машка!" оборачивались все четыре Марии из его класса и еще несколько из соседних. После коротких разбирательств девчонки заявляли крикнувшему, что он дурак и нужно
звать не Машу а Марию или Мигеля. Мигеля же в сотый раз спрашивали почему родители назвали его как девочку. А он в сотый раз пытался обьяснить, что в Испании имя Мария вполне себе мальчиковое. И вообще он не просто Мария а Мария Мигель. Но детям до имён и порядков в неведомой Испании не было никакого дела и потому через какое-то время ситуация повторялась. Один раз даже дошло до драки.
Как-то на перемене пацаны затеяли игру в "чапаевцев". Девчонок решили не брать, потому, что в школе их было много а в фильме "Чапаев" только одна - Анка-пулемётчица, и если взять в игру одну, то куда девать остальных совершенно не понятно. Хотя побыть Анкой-пулемётчицей пусть и "по игрушечному" хотели многие.
В самый разгар перестрелки из пальцев-пистолетов Васька Пузанов из деревни Тараканово был смертельно ранен кем-то из "беляков". Собираясь красиво умереть, он зажал невидимую рану в сердце ладонью и крикнул пробегающему мимо Мигелю - Машка, помоги! Я ранен!
В ответ на этот крик к Ваське рванули три девочки Маши, посчитав, что их таки решили взять в игру, пусть не пулемётчицами, но санитарками. Сам же Мигель по прежнему не воспринимая имя Маша, как своё, даже не остановился. Девчонки схватили Ваську за руки и за ноги и потащили его в "лазарет" в углу коридора.
Ошарашенный Василий рассчитывавший изобразить героическое умирание на руках боевого товарища, с горяча обозвал девчонок дурами. В ответ оскорбленные и обманутые в своих надеждах "санитарки" сказали, что он сам дурак и уронили Василия на пол. И тут, не кстати, подошёл Мигель.
- Это всё из-за тебя! - взвыл Василий потирая ушибленное понижеспинье - Больше не подходи с нами играть! Если тебя зовут как девчонку, то с девчонками и играй, Машка-промокашка!
Промокашек в поселковой школе никто отродясь не видел. Даже простая фабричная школьная тетрадь с началом войны стала чем-то едва ли не мифическим. Преобладали самодельные,чаще всего сшитые вручную из газет, на которых писали или между строк мелким почерком или на полях. Однако само слово "Промокашка" было откуда-то известно. Оскорбительным оно, в общем-то не считалось, но Мигелю показалось обидным.Горячая испанская кровь потребовала немедленной сатисфакции.
Чем уязвить обидчика Мигель не знал, поскольку и о самом Ваське на тот момент тоже ещё не знал ничего, кроме его имени, фамилии и деревни. но взбудораженный обидой и жаждой мести мозг Мигеля сработал безупречно.
- А ты - пузатый таракан! - гневно выкрикнул он, распластавшемуся на полу Василию - ползи отсюда, дурак разнолапотный!
Тут уже взорвался Василий
- Сам ты дурак! - Васька вскочил на ноги и грудью попёр на Мигеля - А я не разнолапотный! Не разные у меня лапти! Не разные!
- Ещё как разные! Один правый другой левый! Один красный другой белый! Что скажешь - не так?!
Против такого убойного аргумента у Васьки ничего не было. Лапти у него и правда были разного цвета. Всё потому, что он не отличал левый от правого и вообще всегда путал право с лево, и для того чтобы он не надевал лапти не на ту ногу его мать натерла правый лапоть свекольной кожурой, наказав надевать красный на ту сторону где находится рука которой Васька держит ложку.
Хитрость помогла - лапти Васька путать перестал. Но, то, что сейчас Мигель напомнил об этом на всю школу да ещё перед девочками Васька стерпеть не мог. Особенно унизительным ему показалось то, что, назвавший его разнолапотным, Мигель стоял перед ним в красивых настоящих кожаных сандалиях - обуви практически сказочной о существовании которой до появления Мигеля в этих краях дети даже не подозревали. Лапти, калоши, валенки, сапоги, реже боты, вот и вся обувь которую знали деревенские. Да и её не хватало. Поэтому сандалии Мигеля произвели на детей неизгладимое впечатление.
А когда на одном из уроков учитель литературы рассказывая о мифах древней Греции прочла строки:
"В крылатых сандалиях золотом чистым сияющих, кинулся с неба Персей к спящей Медузе Горгоне.
Зло зашипели чёрные змеи, что вместо волос обвивали чудовища голову страшную.
Но юноша храбрый ловко отсёк её острым мечом беспощадным,
В сумку упрятал, и снова в волшебных сандалиях в синее небо поднялся.."
к Мигелю выстроилась очередь из желающих хотя бы на минутку примерить это чудо. Популярность сандалий, а в месте с ними и Мигеля, стала просто невероятной. Особенно в девчоночьих глазах. Всегда опрятный, красивый мальчик, а Мигель и правда был очень красив, из загадочной Испании, в элегантной сказочной обуви...
В общем деревенские пацаны из колхозов с ним, как говорится, рядом не стояли. В школе не было ни одной девчонки его возраста, которая не хотела бы с ним подружиться.
От неминуемой мести за такое наглое превосходство Марию Мигеля, как ни странно, спасало именно его девчачье имя, ну не поднималась у мальчишек рука ударить Машу.
Но сейчас Васька Пузанов не выдержал - Ах, ты фрей с картонной фабрики! - крикнул он в лицо Мигелю слышанную от кого-то из взрослых фразу и замахнулся. Мигель не стал дожидаться удара, схватил Ваську за плечи свалил с ног и они начали кататься по полу пытаясь оседлать друг-друга.
Ситуацию спасла учитель арифметики Татьяна Сергеевна. Выскочив из класса она схватила бойцов за воротники и приподняв встряхнула - Смирнов, Пузанов, это что ещё такое?! Пузанов, ты зачем хотел ударить Смирнова?!
- Он меня пузатым тараканом обозвал - захныкал Васька
- Смирнов, это правда?
- Я не Смирнов, я Гарсия.. - огрызнулся Мигель - а он меня Машкой обзывает, говорит, что я девочка!
- А, чо я виноват, что у тебя имя девчачье? - оправдался Васька
- Я тоже не виноват, что ты Пузанов из Тараканова - нашёлся Мигель
- Так! Ну-ка замолчали оба! - оборвала вновь начинающуюся свару Татьяна Сергеевна. Продолжая держать бузотёров за воротники она развела руки пошире, на всякий случай увеличив расстояние между драчунами - Девочки, что здесь произошло?
Три Маши дружно заявили, что Мигель не виноват, Васька дурак, и вообще в отряде у Чапаева была не только Анка-пулемётчица, но и девочки-санитарки, а значит не честно, что мальчишки не берут их играть в "чапаевцев". К обсуждению этой животрепещущей темы тут-же подключился весь "чапаевский отряд" и все другие собравшиеся вокруг ученики.
- Стоп! - оборвала разголосившийся птичий базар Татьяна Сергеевна - начнём сначала. Пузанов, почему ты называешь Мигеля девочкой Машей?
- Потому, что Маша имя девочковое! - завёл прежнюю пластинку Васька
- Имя у него не Маша, а Мария Мигель. - строго сказала учительница - А в Испании Мария это и мальчиковое имя тоже. Вот и зови его Мария!
- А у нас Мария - это взрослых тётенек имя - насупился Василий - у моей мамы так старшую сестру зовут, а у соседей бабушку. А он маленький - значит Маша! А Маша - это девочка! - логика Василия была непоколебима.
- Ладно - согласилась Татьяна Сергеевна - Тогда зови его вторым именем - Мигель, это же мальчиковое имя. Так, нет?
- Мигель выговаривать долго, а кричать вообще неудобно - стоял на своём Васька
- Вот как? - удивилась Татьяна Сергеевна - Хорошо. А ты знаешь, что во многих странах Мигель - это Мишель, а Мишель по русски - Миша?
- Хм.. - хлюпнул носом Васька покосившись на Мигеля - Мишка это нормально. А он отзываться будет?
- Мария Мигель Гарсия Лакалье - вы согласны отзываться на имя Мишель, а проще Миша? - нарочито официальным голосом спросила Татьяна Сергеевна лихорадочно переваривающего эту информацию мальчика. Мигель на минуту растерялся. По всему выходило, что если разницы между Мигелем и Мишелем почти нет, то между Мишелем и Мишей и тем более. А значит отзываться на имя Мишка совсем не значит отказаться от своего родного - Мигель. Он ещё немного подумал и почесав нос спросил:
- А Мишелем Гарсиа можно?
- Можно - улыбнулась Татьяна Сергевна - но тогда давай ты будешь Мишель Гарсиа Смирнов? Ведь твоя семья сейчас Смирновы? Это будет по честному.
Так Мария Мигель Гарсия Лакалье окончательно стал Мишкой Смирновым а в придачу и другом Васьки Пузанова.
Именно от Васьки потом все другие деревенские и узнали, что сандалии, которые Мигель гордо называл "сандальеты" Мигель носит вовсе не от форса какого а от такой же, как у всех, бедности. Ему было просто больше не в чем ходить. Сандалии были его единственной обувью с того самого дня когда он последний раз вышел из родительской квартиры в Ялте. И ему ещё очень повезло, что сделаны они были крепко, а размер изначально был на два больше. Потому что Мишка быстро рос, ноги тоже, а сандалии естественно нет.
Особенно худо было Мигелю с наступлением слякоти и холодов. Если деревенские дети носившие, кто калоши, кто лапти ноги под них обматывали портянками-онучами, то Мигель в портянках в свои сандальеты влезть не мог. Пока было ещё не очень холодно его выручали одетые друг на друга две пары гольфов, тоже привезенные из Ялты, а вот с наступлением морозов становилось совсем грустно. У Мишки имелась ещё пара вязанных шерстяных носков, которые ему где-то раздобыли новые родители, но в них ноги в сандальеты помещались с трудом, сильно натирались, и постоянно казалось, что кожаные ремешки из которых сандалии сплетены вот-вот порвутся.
Что собственно в конечном итоге и случилось. Сандалии отнесли в починку к местному шорнику Кузьме. А Мишка второй день сидел дома.
* * *
- Ну и хорошо - сказала Алька - Пусть посидит дома, выбражала!
- Что это ты так о нём - удивился Стёпка.
- А, чего он - ответила девочка - я у него на прошлой неделе попросила на перемене пилотку поносить, а он не дал. Жадина.
- Да, пилотка у его красивая, с кисточкой и звезда вышита - мечтательно сказал Стёпка - но только он её никому не даёт, говорит это его папы, единственное, что осталось.
- Ну, не знаю - протяжно сказала девочка - Папа то у него взрослый, а пилотка Мишке по голове как раз. Была бы папина была бы больше. К тому же папа, я слышала, у него лётчик, а лётчики они же в шлемах кожаных ходят.
- Это наши лётчики в шлемах - со знанием дела ответил Стёпка - а ихние испанские в пилотках, поэтому они там в Испании пилотами и называются.
- Ой, ну ты придумаешь тоже - сказала Алька - у Кольки Зубова в прошлом месяце папка с фронта в отпуск приезжал так он тоже был в пилотке, а он простой солдат а не летчик.
- Так Колькин папка то в нашей советской пилотке. У нас она для солдат. А в Испании для пилотов, ты же сама видишь она другая совсем и так и называется "пилотка-испанка" - выкрутился Стёпка.
- Да? Но всё равно Мишка - жадина.
- Да что тебе этот Мишка дался, плюнь уже - сказал Стёпка - давай командуй Кучуму к школе ехать а то опоздаем. - Но-о! Кучум!
Кучум всё понял и через минуту дети оказались у школьного крыльца. Собаки остановились и сели ожидая команды. Алька встала из санок подошла к Кучуму и расслабила ошейник. Пёс привычно мотнув лобастой головой освобождаясь выскользнул из упряжки.
- Всё! - сказала Алька - Кучум, Волочок, домой! И не забредайте никуда! Домой, быстро!
Собаки послушно развернулись и напоследок оглянувшись потрусили в обратный путь. Стёпка в это время приставил санки стоймя к стене школы, рядом с парой чьих-то других.
- Ну, что пошли?
- Ну, пошли - сказала Алька и дети поднялись на школьное крыльцо.
-------------------------------------------------
Деревня Кулемино, тот же день.
Продолжение следует…