Книга 6
Всем: слухом, зрением и осязаньем
Дух Феи пламенные речи принимал,
И над его фигурой утончённой
Меняющимся спектром свет сиял,
Как летом нежно-сладкие созвучья
Над озера зеркальною зеницей,
Где сумерки Востока отражаясь,
Мешают пурпур с золотом заката.
Тогда Дух произнёс:
«О дикий, жалкий мир!
Тернистый, переполненный страданьем,
Где хищничает каждый по желанью!
О Фея! Неужели нет надежды?
Неужто ваши солнца освещая
Пространство бесконечное, не могут
Мрак этих душ несчастных осветить?
О неужели вечный Дух вселенский
Небес иссохший лимб не может оживить?»
И Фея нежно улыбнулась в утешенье,
И черты Духа свет надежды осветил.
«О! Успокойся, прогони сомнений страх,
Который душу сокрушить не может,
Он, что оковы гибели несёт.
Да! Преступленьем полнится земля,
И заблужденьем, похотью и ложью,
Но в мире одновечно существуют
И зло и исцеление от зла.
И даже в самое порочнейшее время
Кто-то поднимет знамена добра;
И свяжут скорпионовую ложь
Вечные истины, что чистыми устами
Провозглашаются над вечными мирами,
И свяжут крепко огненным узлом,
Пока чудовище себя же не погубит
Своим неотвратимым жалом-злом.
И станет благодатною земля!
Чистейших духов чистая обитель
В симфонии со сферами планет;
И человек, соединясь с Природой,
Возьмётся за работу возрожденья,
Когда двух разных полюсов вражда
К закату, что зловеще полыхает,
Не будет устремляться никогда!
О Дух, теперь же на земле
Ложь торжествует и печать скрепляет
На истины устах смертельная рука!
Безумия, страдания триумф!
Самый счастливый – самый же несчастный!
И всё же доверяйся чистоте,
Её здоровье-капли наполняют
Бальзамом росным чашу мирозданья
Своею радостью, своею красотой.
Теперь же к сцене, к той, что указую
Поворотись, узри её, постой
И прочитай всех бед устав кровавый,
Который повелительной рукой
Своей Природа, милосердная Природа,
Из книги судеб вычеркнет земной.
Как смел полёт безумный крыльев страсти,
Как бы;стра поступь разума-ума,
Как упоительны победы жизни,
И не пугающе могилы торжество!
Бессильны руки мощного монарха,
Угрозы тщетны, как и хмурый взгляд его!
И догматический смешон святоши рёв!
И вес его карающих проклятий
Так лёгок!
И милосердие притворное его,
Что изменяется, куда подует ветер, -
Жалкая ложь оно! –
Для помощи религия – ничто!
Она лишь плодовитая злодейка,
Что населяет мир земной чертями,
Пекло – людьми, а райский мир – рабами!
Всё портит взгляд людской на что ни глянет –
Созвездия, что были божествами,
Сияя в колыбели ещё младенческого
Видения мира; деревья, облака,
Морской простор и горы, и долины,
Все, все живые существа,
Что ходят, пресмыкаются, летают
И плавают – нарёк богами;
И воздавались почести и Солнцу и Луне;
Потом безумства твои стали посмелее
В чудовищных фантазиях твоих.
И ду;хи воздуха, дрожащие как призрак,
И гении стихий и силы их,
Которые творениям природы
Дают разнообразье стройных форм,
В испорченной слепого сердца вере
Существовали; руки же ещё
Не обагрились человеческою кровью;
Но нарастала сила в бешеном мозгу
И грандиозная картина представлялась,
Чьи чудеса смеялись над познаньем
Твоей гордыни и невежеством твоим.
Тогда ты озадаченный и мрачный
Подвёл итог всему, что ты познал;
Смена времён: безлистная зима,
Весна, что распускается листвою,
Созвездья, украшающие ночь,
Восходы солнца и закат луны,
Землетрясенья, эпидемии и войны,
Все их причины абстрагировались в точку
И эту точку Богом ты назвал!
Самодостаточным и всемогущим Богом!
Ревниво-мстительным и вечно-милосердным!
Он восседает в царствии небесном
На троне золотом как сущий деспот –
Людского произвола лишь прообраз,
И сотворяет ад для своих сервов
Для собственной забавы,
Чтоб в муках когда все они падут,
Торжествовать!
Земля вся содрогнулась, когда дым
От его мести к небесам вознёсся,
Затмив созвездия; и крики миллионов
Убиенных, кому были даны гарантии
На жизнь ужасным, страшным именем его,
Пронзили насквозь всю земную сущность;
Когда невинный корчился младенец,
Дрожа на наконечнике копья,
А его мать безудержно рыдала,
Смеялся он, как дьявольский маньяк,
Над холодом стальным в её глазах!
Религия была в расцвете сил!
Но старилась и не хватало ей
Уж Бога-деспота, ей миф теперь был нужен,
Чтоб соответствовал маразму старика,
Оправдывавший море злодеяний
И нечестивой жажды
Насилий, преступлений и убийств,
Что существом его ещё владела,
Хотя уже был слышен шаг судьбы,
Но пламя эту сцену похорон
Чтоб озарило; чтоб ужасный крик
Родителей, чьи дети полыхали
На костре, с гуденьем пламени
Смешался и с криками апостолов твоих
Ликующих; чтоб этот страшный рёв
Насытил голодающее ухо
Даже на смертном ледяном одре!
Теперь презрение смеётся над тобой;
И ты на дне мрачнейшей из могил,
И прах безжалостный бесчестия покрыл
Твою гордыню, блеск, линяющий под солнцем
Истины-правды, и мерцающий лишь блекло
В кромешно-мрачной морово;й ночи,
Что опустилась над погибшим миром.
И в этих бесконечных сферах света
Земля единственна, где столь широ;ко
Властвует Дух активности и жизни,
Ни преткновения не знающий, ни срока,
Огонь, не угасающий во тьме,
Не чувствующий сырости могилы,
А в всецветущей юности своей,
Чувствуя импульсы невиданных вещей,
Всеобновляющихся в новизне своей,
Что для неопытного разума чудесно,
Но вечный, деятельный, непоколебимый
Он направляет вихрь свирепый свой
На созиданье в буре бесконечной,
Взрываясь багровеющей зарёй
И рощ бальзамами тенистых тихо вея,
Здоровой волею болезни поражая,
Он движется, меняясь неустанно,
По всей вселенной вечной и бескрайней,
Устои сотрясая вещества,
И элементу каждому дав место;
Меж тем как для неопытного взгляда
Всё это кажется нагромождением разлада:
Волна, шипя, взлетает на волну,
До облаков весь ха;ос поднимая,
Где его вспышки молний опаляют;
И мечутся потоки-океаны
В неистовстве-безумстве непристанном…
Так видит шторм сидящий на скале
После крушенья корабля в ужасном море
Спасшийся чудом от погибели моряк –
Для него всё вокруг хао;с и мрак…
Всё кажется бессвязным и случайным,
Однако связано всё стройной формы тайной;
И даже незаметный лучик солнца
Универсальный направляет Дух;
Когда две армии стыкаются в сраженье,
Чтобы нарыть поболее могил,
Присвоив мясорубке имя славы,
Тогда и здесь парит он среди них
И управляет волей и страстями,
И мыслями угрюмого тирана,
Бессовестностью преданных рабов,
Что хвалятся своим же сервелизмом,
Чтоб скрыть свой стыд, ничтожество своё;
И добродетель, что приходит из глубин
Не узнанных и не предвиденных тобою
Связующая всё, Душа Вселенной!
Источник вечный счастия и горя,
Жизни и смерти, и добра и зла,
Всё, что меняет призрачную сцену,
Плывущую пред нашими глазами
В мерцающем, колеблющемся свете
Средь казематов-крипт нашей тюрьмы,
Чьи цепи, циклопические стены
Так осязаемы, однако не видны.
О Дух Природы! Всеобъемлющая Сила,
Необходимость! И праматерь мира!
От человеческих ошибок божества
Разнишься тем, что восхвалений и молитв
И жертв не требуешь; и взбалмошный каприз
Людской увядшей воли не хранишь
В гармонии своей великолепной;
Тебе равны и мерзкий низкий серв,
Что в похотях своих погряз ужасных,
И человек достойный, благородный,
Что добродетелью себя же возвышает;
И ядовитый куст, под чьей листвою
Любая гибнет, увядая, жизнь,
И дуб прекрасный, изумрудная чья крона
Как будто храм для всех живых существ –
Равны все пред тобою,
Ни зла и ни любви ты не лелеешь,
Фаворитизм и месть чужды; тебе,
На всё ты смотришь беспристрастным взглядом,
Ни боль, ни радость на престол не вознося, –
У тебя нету человеческого чувства,
И человеческого нет в тебе рассудка.
О да! Когда бушует адский шторм времён,
Свою последнюю стеная панихиду
Над алтарями злого демонизма,
Разбившимися в прах и с чёрной кровью
Уплывшими в подземие веков,
Ты существуешь, о Великий-Неизменный!
Воздвигнутый твой храм не уничтожит
Ни бурное дыхание времён,
Ни бесконечный океан событий;
В нём боль и удовольствие сливаясь,
Лишь исполняют роли в драме жизни
Во множестве многообразных форм,
Стремясь вперёд, не ведая о сроках,
В всевечной жажде двигаясь вокруг
Неизмеримых вертикалей своей силы.
© Захаров Дмитрий Григорьевич. Перевод 2023г.