Я не живу с мамой с момента, как мне исполнилось семнадцать. С того времени я, наверное, не находилась с мамой больше 1-5 дней подряд. А вот последние несколько лет мы с ней проводим вместе отпуск. 2-3 недели живем в одной квартире.
И время от времени у нас, естественно, случаются конфликты. Поначалу их было много, по большей части разрушительных. После которых еще какое-то время не хочется общаться.
Сейчас, когда нами была проведена большая работа по созданию более гармоничных отношений, если конфликты и случаются, то разрешаются без драм и скандалов. Расскажу об одном из них.
Моя мама любит стирать. Руками. Называет себя в шутку енотом-полоскуном. Стирать — это ее любимая активность, способ снимать эмоциональное напряжение. А еще форма проявления заботы, любви. В отпуске у нее активизируется роль мамы.
И вот она меня спрашивает, надо ли мне что-то постирать. Она хочет стирать. А в квартире есть машинка. Всё, что мне было нужно, я уже ей простирала. И вот говорю, что мне ничего стирать не надо.
Зная, что мама любит проявить инициативу там, где она мне не нужна, я уже прошу ее не стирать мои вещи. Я в принципе не люблю, когда кто-то со мной нянчится, разбирает мои вещи. А уж когда кто-то самовольно это делает, я злюсь.
Я ушла на целый день. Вернулась уже ближе ко сну. А это был октябрь. И в те дни то ли у нас батареи выключили, то ли просто было сыровато, я спала в теплой кофте.
Я ее ищу и не нахожу. Спрашиваю маму, не видела ли она ее, уже предполагая худшее. Она с виноватой улыбкой говорит, что ее постирала, что она еще не высохла.
Ну бесит же! Улыбаюсь. Даже сейчас, когда пишу эти строки. Ну вот человеческим языком же просила. А мама как ребенок, ей богу. Я улыбаюсь только внутренне. Внешне отчитываю маму, говорю, что злюсь. Жалуюсь, что мне теперь не в чем спать.
Она начинает суетиться, извиняться, давать что-то из своих вещей. Я отказываюсь. В ее же вещах вообще ничего нельзя делать: помнешь, пятно посадишь, катышки образуешь. Она уверяет, что это не так, чтоб я не боялась испортить.
Разобрались. До конца нашего отпуска она больше не своевольничала относительно меня. А уже после него, по своей воли взяв на починку (это еще ее одна страсть — ремонтировать одежду, возвращать ей новизну) мое единственное дизайнерское платье, она еще и спорола с него лейбл.
Я, конечно, в очередной раз попросила ее прежде, чем она что-то делает относительно моих вещей, согласовывать это со мной. Еще на несколько месяцев моих увещеваний хватит. А потом, я уверенна, опять произойдет что-нибудь такое.
Эти игры в дочки-матери, мне кажется, полностью никогда не прекращаются. Привычная форма заботы остается даже тогда, когда твоей маленькой доченьке почти сорок. Слишком долго родители живут с ощущением, что дети — это их продолжение.
Выстраивание психологических границ с родителями — это особый процесс. Примерно с подросткового возраста дети начинают бунтовать против родительской заботы и опеки и, по-моему, не прекращают до конца их дней.
С родителями гораздо сложнее, чем с новыми знакомыми. С новыми знакомыми мы редко впадаем в состояние ребенка. Выстраиваем с ними границы из позиции взрослого. С родителями же, бабушками и дедушками, нередко ведем себя по-детски. А они и не против. Закручивают гайки, раз мы даем им эту возможность.
И лишь когда мы настолько взрослеем, чтобы спокойно устанавливать свои правила, наши родители начинают с нами считаться. В силу своих сил и умений. Чем гибче наши психологические границы, тем комфортнее и приятнее наши отношения с близкими.
13 февраля 2023г