.
ТРИОЛЕТ В ОПРАВЕ
В огромном количестве поэтических форм и стилей, желающих разобраться – единицы (и те наполовину стёрты – обрубки да пеньки). Поэтому на понимание не рассчитываю, но рассказать всё одно расскажу.
Имея на руках уникальный инсайд (отданный в пользование одним канадским университетом), имея свои многолетние наработки по вариациям сонетного канона и ввиду этого «оярлыченный» Олегом Федотовым, как «певец формального эксперимента», подумал, что собрал всё и, если что-то упустил, то это «что-то» не существенно. Взгрустнул, заскучал, занялся публичным(!) перетряхиванием и систематизацией архивов, приглашая тем действом к диалогу и помощи (самой простой и не обязательной). Стал получать письма. И вот 03.02.2024 в одном из них от автора из Читы Вячеслава Черноводского увидел «триолет в оправе»… И как это я его пропустил?) / Исправляюсь.
ТЕПЕРЬ МЕНЯ (авт. Вячеслав ЧЕРНОВОДСКИЙ)
(триолет в оправе)*
Теперь меня не радуют мечты.
Когда-то слыл хозяином радушным
И не терпел напрасной суеты.
Вдруг, отчего-то ночи стали душны,
Лишь глаз Луны из чёрной пустоты
Сияет. Безразличен и бездушен...
Вдруг, отчего-то ночи стали душны,
Покорен я, пред сумрачным грядущим,
Но сверхземной желаю красоты!
Вдруг, отчего-то ночи стали душны,
Лишь глаз Луны из чёрной пустоты...
А вороны взирают равнодушно,
Когда достигну роковой черты,
Душа вдруг взбунтовалась, непослушна.
_____________
*ТРИОЛЕТ В ОПРАВЕ – твёрдая поэтическая форма на две рифмы, основанная на триолете, получающаяся с помощью добавления одинакового количества строк перед и после триолета. Существует две популярных разновидности триолета в оправе: с двустишиями и с терцетами (сонет).
Нырнул в интернет… О «триолете в оправе» информации очень мало и редкие примеры не убедительные, особенно с терцетами. Данная тема может быть развернута и превращена во множество под-историй (в т.ч. используя старые темы и наработки)
СЛЕД ЗИМЫ
……………………………………………….………Вячеславу ЧЕРНОВОДСКОМУ
Не думая о тянущемся дне,
у затерявшейся в домах церквушки,
три воробья клюют одну горбушку…
Остановлюсь. Не возвратиться ль мне?!
Сквозь медленное снежное опушье
пророчит хрипло зимняя кукушка.
О чем? Давным-давно известно мне.
День утопает в белой тишине,
Дворы сродни берёзовой опушке,
А может то пригрезилось лишь мне,
Сквозь медленное снежное опушье?
Три воробья клюют одну горбушку
у затерявшейся в домах церквушки,
не думая о тянущемся дне.
***
Когда-нибудь, остановлюсь, застыну,
в подбрюшье марта ледяным акыном…
Ну а пока, той не ношу чалмы…
Сменив мечты на редкие надежды
Один бреду среди кромешной тьмы.
Молю, чтоб стал короче след зимы,
Длинней чтоб были редкие надежды.
Опять застряв в границах где-то между
больниц, вокзалов, школ, войны, чумы,
Хлеб, спички, соль, меняя на надежды,
Один бреду среди кромешной тьмы,
Не избежать мне снеговой чалмы.
В подбрюшье марта ледяным акыном,
ещё чуть-чуть, остановлюсь, застыну.
***
Черты зимы у танцовщиц Дега,
твои черты… сравнить мне больше не с чем
у затухающего очага…
Ты позовешь и я тебе отвечу.
Седой декабрь, глубокие снега.
День снова – боль, иссохшая перга
пчелиных сот. Ты спросишь – я отвечу
чем станет этот черноглазый вечер,
когда сойдутся в точке «z» века
двух грешных душ. Беззвучно, но отвечу:
седой декабрь, глубокие снега.
У затухающего очага
мои черты… Сравнить их больше не с чем.
В ночном стекле автопортрет Дега…
***
Уеду на декабрьские этюды,
осваивая новые маршруты,
одновременно Флягин и Фома…
Манты, плов, чебуреки, шаурма.
С Казанского в Уфу на пару суток,
Вся жизнь и этот малый промежуток:
Манты, плов, чебуреки, шаурма
Не тяжела дорожная сума,
Короткий сон, привычная побудка…
Манты, плов, чебуреки, шаурма
С Казанского в Уфу на пару суток…
Ещё одна недолгая зима
И хохлома, и горе от ума,
Одновременно: грязь, тревоги, чудо.
***
В любой тропе – ошибка смысловая,
Куда б она не привела меня,
Всё – миражи от края и до края.
Многообразие небытия:
На севере – курган могильный Тао;
На юге – шторм и в жёлтой соли скалы;
За тонким слоем слой… небытия.
В них с небесами смешана земля,
С мелодией свирели лязг трамвая.
Многообразие небытия:
На севере – курган могильный Тао,
Мерцание ночного фонаря,
Февраль, аптека, улица чудная
из хрупкого резного хрусталя.
***
Бесшумно караван прошел с востока
на запад… или это цепь камней
мерещилась, оставленная богом?..
Сплёл пояс из осенних орхидей.
На дереве моём листвы немного
Нет больше в тесной сердцевине сока
Пришла пора осенних орхидей.
Свеча дрожит в окне ненастных дней
В письме к тебе дождём размыты строки.
В саду моём всё меньше орхидей.
На дереве моём листвы немного.
Оставленная мне нездешним богом,
горит свеча, но мир вокруг темней,
усталый караван идёт с Востока…
***
Ещё чуть-чуть – осыплет белой крошкой
ноябрьский лёд, потёртую обложку
и в конуре, у дома, морду пса.
Молитвы к звёздам тихо вознося,
Брось медный грош в бедовую ладошку,
Заворожи, прошу, не понарошку
А к млечным звёздам тихо вознося,
Как будто я – снежинка, я – слеза,
года никем невидимая мошка
И не земля, нужны мне – небеса…
Позолоти, берёзка, мне ладошку
и в конуре, у дома, морду пса,
ноябрьский лёд, потёртую обложку,
и проржавевший обод колеса…
***
Столичные опустим монологи,
Они пусты, я ими не живу,
Чадит во мне иное понемногу.
Сегодня нет ни горя, ни тревоги,
Вяжу в пучки душистую траву,
А, хочешь, из неё сплету сову
С глазами удивлёнными тревоги,
Увидевшую вдруг единорога,
Услышавшую веток ломкий звук…
В тенистой чаще сказочной тревоги
Вяжу в пучки душистую траву.
Печали забываю понемногу,
они пусты, я ими не живу,
из них не сшить ведущей в храм дороги.
***
Существовать, мечтать, а не казаться,
Со стёкол голубых стерев пыль дней
В годах давно прошедших затеряться...
Под мягкий блеск Рождественских огней
Всё также жить, всё также улыбаться,
Легко сходить с означенных дистанций
Под нежный шёлк Рождественских огней.
На ёлке балерина, рядом с ней
Солдатик оловянный, два паяца,
Под чудный свет Рождественских огней,
Пытаются шутить и улыбаться.
А мне бы в неизвестном затеряться
Быть может в нём, листая книгу дней,
Смогу любить, страдать, а не казаться.
***
Весь этот мир и я, и ты – случаен.
Ребёнок? Улыбаюсь. Нет – старик.
Болею
перед чашкой с тёплым чаем
две стопки книг
………………………две стопки вещих книг.
Земля готова с Небом обвенчаться.
Дверь привалило, тяжело открыть
Но надо Вечность чувствовать, Ей жить –
Земля готова с Небом обвенчаться.
Черемухи кусты из рода граций
Не снег, – цветение: калина, сныть…
Земля готова с Небом обвенчаться.
Дверь привалило, тяжело открыть.
Конец зимы,
на вешалке в прихожей
осенний плащ
………………..осенний плащ висит.
***
Не жизнь живём, а пишем черновик,
Не понимая смысла, перспективы.
Звон колокола.
Даже снеговик
Застыл в молитве
………………Стал другим в молитве.
Не слышно в доме скрипа половиц.
Мы в этой жизни разве прозорливы?..
Скамейка во дворе,
Для снега, птиц,
Для тени старой сливы…
………………..мёртвой сливы
Уходим тихо, незаметно, сквозь,
Не тратя на прощанье лишних слёз…
Поленья догорают, стёкла в каплях
Мороз слабей, февраль, что ж поутру…
К картинам ада
Просто так добавлю
Мак на ветру
……………….На солнечном ветру.
***
Сгорает день без слёз, без суеты
Летают чайки над водой печальной
Луч солнца в тучах свечкой ритуальной
Сгорает день без слёз, без суеты.
Снег шапкой лёг на крыши, на кусты,
Порт потемнел, стал глуше звук сигнальный
Пусть в новом дне не будет суеты…
Летают чайки над водой печальной.
Кружится снег… Всё что вокруг – штрихи,
Баркас и баржа у стены причальной
Летают чайки над водой печальной.
Столб снежную одел епитрахиль
И неумело тени причащает…
Летают чайки над водой печальной.
____
(Кружится снег… Всё что вокруг – штрихи.)