на полке в шкафу я нашла как-то стопку ровную,
с десятого класса собранные кассеты
они у меня на сердце татуировками
размазались,
и не ясно теперь, жить как с этим?
я с ними была такой идеально чистою,
ночами мы подпевали кумирам вместе,
и кажется, всё, что после — обман и читерство
я тоже стою на полке,
на том же месте
ты помнишь, как в магнитоле до дыр мотали их?
и если уж не летали, то точно плыли
и что же теперь?
печемся про быт и талию,
кассетники и сердца все покрылись пылью
всё некогда, снова путь по тропинке срезали,
спешим на занятия вечером в семь по средам
а в целом живем обычно и так посредственно,
что пишем мы тоже, знаешь, довольно средне,
и любим мы средне, выдох,
у всех так, милая,
года пролетают мимо для тех, кто ищет,
поэтому с шагомером гуляем милями,
отчитываясь кому-то:
смотри, три тыщи
мечтать так, чтоб все бы сбывалось, что ж, не сумели мы
скитались зато с иголочки, с чином, с принцем
теперь выпиваем чай листовой похмельями,
и с шуткою или мемом идём на принцип
а эти кассеты ждут быть однажды найденным,
включиться на всю деревню, на всю катушку
возможно, они — вот всё, что когда-то надо нам
возможно, они — вот всё, без чего так душно
вокруг кто-то расписал в черно-белом полосы,
чтоб мы никого не ждали и не винили,
и утром в пути к работе чтоб томным голосом:
ну здравствуйте,
с добрый утром,
мне раф,
ванильный