Исторические байки. Часть 64.
Странный студент.
Когда Шукшин в Москву приехал,
С алтайского села во ВГИК,
Чтоб поступить. Беседу с ним там,
Сам Михаил Ромм проводил.
(Творческое собеседование, как и со всеми
Абитуриентами)
«Пожалуйста мне расскажите,
Вы, о Пьере Безухове» -.
Будущего спросил студента,
Михаил Ром, Василия.
«Войну и мир», ну, не читал я, -
Честно признался тут Шукшин, -
Очень толстая эта книжка,
Времени не было ни как»
«Вы что же, толстых книг ни разу,
Там не читали?» - Ромм спросил.
«Одну прочёл, та - «Мартин Иден»,
Хорошая книжка» - Шукшин.
Ромм возмутился: «Как могли вы,
Директором школы там быть?
Вы же человек некультурный!
Хотите ж режиссёром стать!»
И тут, Шукшин уже взорвался:
«А вы, знаете, как вот быть.
Директором же сельской школы?
Дрова достать, их напили,
Наколи, сложи аккуратно.
Чтоб зимой никто не замёрз.
Учебники достань, керосин также,
Добудь. Учителей найди…
Машина же одна в деревне –
Та на копытах и с хвостом…
Иль на горбу собственном тоже ж!
И не до толстых книжек уж!»
«Отлично Ромм ему поставил.
И принял. Говорили ж там:
Что специально на курс принял,
Студентов необычных он.
Один знал слишком много, это –
Андрей Тарковский тогда был.
Другой знал слишком мало, это –
Шукшин Василий также был.
И оба стали великими режиссёрами. А Шукшин
Ещё ж стал артистом и писателем.
Когда все довольны.
В Ленинграде на кинопробах,
Встретились трое из друзей.
Панкратов – Чёрный Александр,
Также Борис Хмельницкий там.
Ещё ж Ромашин Анатолий.
Встретившись – пошли в ресторан.
Сидят, весело выпивают,
Ведя разговор про своё.
А за соседним столом сидит,
Подвыпивший же человек,
В унтах, с раскосыми глазами,
С Севера. И на них глядит.
И к Александру он подходит,
И говорит: «Автограф дай,
Никита!». Артист растерялся,
Но виду он не показал.
(Уже фильм «Мы из джаза» вышел, и «Зимний вечер
в Гаграх». А тут вдруг, с Михалковым перепутали!)
От смеха давятся артисты,
Борис и Анатолий там.
Панкратов же взяв его ручку,
И расписался на листке:
«С приветом Никита Михалков!)
Мужик и к остальным подходит:
«Вы тоже распишитесь мне»
Не растерялся же Панкратов,
И спрашивает мужика:
«Мужик, ты знаешь людей этих?»
«Конечно, – отвечает тот, -
Кто же не знает Ланового,
Васю, с Боярским Мишей там?!..»
Тут очередь пришла смеяться,
Панкратову – Черному уж.
Мужик же очень там довольный,
Отправился за столик свой.
Всемогущий официант.
Светлов поэт и актёр Сичкин,
Заходят как – то в ресторан.
У них наличностью с собою,
Всего 14 рублей.
«Селёдочку…» – попросил Сичкин.
«Кончилась, - тут официант, -
Но для вас очень постараюсь,
Достать». Ответил он ему.
«Печёнку рубленную» - Сичкин.
«Печёнки нет» - официант, -
Но я достать вам постараюсь».
И так далее по еде.
Делалось это всё в расчёте,
На чаевые, больше взять.
А тут не выдержал Светлов уж,
Официанта он спросил:
«Послушайте дорогой, вы что,
Действительно всё можете,
Достать?» «Да!» - гордо отвечает,
Официант, также глядя.
«В таком случае – Светлов скажет, -
Достаньте нам, пожалуйста,
Раз вы такой тут всемогущий,
Немного денег… нам поесть»
Грязные сапоги.
Как – то утром слуга приносит,
Джонатану Свифту обувь,
Сапоги. Грязными те были,
Писатель это увидал.
Он, удивившись, слугу спросит:
«Что это значит, Том, скажи,
Почему ты их не почистил?»
Том отвечает же ему:
«Вы же идти гулять собрались,
Сэр. Вот я и подумал тут,
Что всё равно они вновь станут,
Грязными. Чистить же зачем?»
«Хорошо, - Свифт на то ответил, -
Так собирайся, ты пойдёшь,
Со мной». Слуга ж воскликнул:
«Но я, не завтракал ещё ж…»
«Не беда! Ты опять успеешь,
Проголодаться. Так пошли…»
Вот так писатель остроумный,
Слугу своего «наказал».
Умный ход.
1972 год
Из Индии, молодой житель,
Написал, как – то там письмо,
Джону Леннону, музыканту.
В котором ему сообщил:
«Что у него мечта имелась,
Чтоб «кругосветку» совершить,
Но совсем денег нет на это,
И выслать денег попросил»
Леннон, конечно, не дал денег,
Но на письмо ответил он:
«Мол. медитацией займитесь,
Весь мир увидеть сможете.
Тогда, в своём воображенье»
А в 1995 году,
Индиец тот, осуществляет,
Мечту свою. Объездит мир.
Необходимую ту сумму,
Он получил, продав письмо,
Там на одном аукционе,
Которое Леннон прислал.
Разумный ответ.
1822 год
Российской Академии художеств,
Алексей Оленин – президент,
В почётные члены предложит,
Избрать там Аракчеева.
(Известного государственного деятеля,
Доверенное лицо императора Александра (1)
А вице – президент, Лабзин же,
Там у начальника спросил:
«А в чём собственно состояли,
Заслуги Аракчеева?»
В области этих всех искусств там?
Оленин же сказал ему,
«Что граф из всех там приближённых,
Самый близкий к государю!»
После чего Лабзин ответил:
«Если эта причина всё ж,
Достаточна, я ж предлагаю,
Вам в академики принять.
Илью Байкова – это кучер,
Ведь он не только близок там,
К государю. Он восседает,
Там прямо перед ним всегда.
Находчивый астролог.
Однажды Альмансор, астролог,
Придворный короля Франции,
Людовика (11) – вдруг там предскажет,
Его любовницы там смерть.
(Причём, скорую - Маргариты де Сассенаж)
Через неделю, та, и, правда,
Там умирает. А была ж,
Цветущей, молодой особой,
Разгневанным монарх там был.
Он, предсказателя прикажет.
Выбросить тогда из окна,
С самой высокой из всех башен…
И вот, того ведут на казнь.
Перед тем король спросит мрачно,
«Скажи – ка, ведома ль тебе,
Твоя судьба, времени сколько,
Тебе осталось ещё ж жить?»
Астролог королю ответил:
«Что он умрёт же на три дня,
Раньше своего короля там,
В испуге король – услыхав.
Людовик очень испугался,
И отменяет тому казнь,
Слугам своим повелевает,
Тщательно того им беречь.
Сам себе праздник.
Однажды Дюма Александра,
Спросили, весело ль ему,
На званном праздничном обеде,
Было, то накануне шёл
Писатели там ответил: «Очень!
Но если бы там не было,
Меня среди гостей всех этих,
Я бы от скуки умер там».
Не растерялась!
Как – то французская актриса,
Сара Бернар играла там,
Бедную женщину на сцене,
Всё было убедительно.
Там кроме одного – на руке,
«Голодной нищенки» блестел,
Массивный золотой браслет там,
Забыла тот актриса снять.
Досадный ляп тот был замечен,
В зрительном зале. Из него.
После слов её: «… Умираю,
От голода…». Из зала крик.
Язвительная реплика шла:
«А вы продайте свой браслет!»
Но Сара же, не растерялась,
И вышла с положения
Умирающим голосом та,
Закончила свой монолог:
«Хотела продать свой браслет я,
Фальшивым оказался он…»
.