Сложно сказать, сколько времени утекло с тех пор, как настал период террора. Страна вкрай обнищала. Как же досадно было видеть некогда великую державу такой. Многие аристократы были вынуждены бежать, те, кто не пожелали переметнуться на сторону Трюффо были следующими в списке казненных, сразу после королевской четы. Месье Шульц, если вы еще помните такого был убит в собственном имении в Сен Жермен. За собой он утянул на тот свет еще десяток солдат, если не больше. Мужчина отбивался до последнего и не собирался сдаваться. Председатель комитета общественной безопасности и его компания наслаждались благами, которые им наконец стали доступны. Крестьяне и представить не могли, какие омерзительные оргии проходили в бывшем дворце Тюильри, что на правом берегу Сены. Да-да, тот самый дворец, в котором король провел свои последние дни. Теперь же, отвергая монархию полностью, это место переименовали в палату Тюильри. Но от того, что появилось множество новых имен, суть не меняется. Все та же правящая элита, только в другой оболочке продолжала грабить и обманывать народ. Какая неожиданность! Вместо того, чтобы давиться костлявыми голубиными тушками, приготовленными на костре с помоями, члены комитета изо дня в день баловали себя икрой, дичью и самыми дорогими винами. Несмотря на все радости жизни, что в один миг обрушились на Александре, он не забывал о нависающей угрозе. После того, как бандитов с двора чудес жестоко перебили, стражники отправились на поиски беглой королевы. Он не мог просто поверить в то, что Луиза бесследно пропала. По прошествии долгих двух месяцев, начальник полиции пришел к председателю с докладом.
“Добрый день, господин Трюффо! Мы нашли ее, других вариантов просто не может быть.” - сказал Робер.
Это был невысокий мужчина средних лет, казалось, он болел чем-то серьезным. Лоб его вздулся, да так сильно, что занимал больше половины лица. Рот его был небольшим, на тонких губах никогда нельзя было заметить улыбки. Робер всегда поджимал их, то ли виновато, то ли сосредоточенно. Человеком он был, всецело преданным своей работе. От зорких глаз мутно-зеленого цвета не ускользало ни одно правонарушение. Однако людей, которые бы покарали кого-то за эти самые правонарушения было не достаточно. Поэтому ему оставалось лишь внимательно смотреть, вовремя сообщать и выполнять личные приказы Трюффо. О, как же он старался! Желая выслужиться перед председателем, головастик бегал без устали по каждому малейшему поручению. А когда ему доверили заниматься поимкой Луизы, Робер был сам не свой от счастья. Отряды с невообразимой дотошностью и усердием прочесали весь Париж и его окрестности. Но только сегодня им удалось хоть что-то обнаружить.
“Что говорите? Я поеду с вами, пусть приготовят мне лошадь!” - Александре улыбнулся, почесывая ногу в чулке.
Когда Робер удалился, господин председатель медленно встал, опираясь о подлокотник. Он схватил свою трость, которая отныне была его верным спутником. Перед выходом он сощурил свои маленькие глазюшки и улыбнулся своему отражению в зеркале, обнажая кошачьи зубки, чисткой которых, господин, увы, пренебрегал слишком часто. Хромоногий мужчина запрыгнул в седло, желая уже поскорее встретиться с той, что мешает ему спокойно жить. Место где ее нашли - самый берег Сены. Вернее, нашли то, что от нее осталось в виде разорванной ночной сорочки в крови и одной грязной туфли, с которой успели содрать все драгоценности. Трюффо спустился с лошади, чтобы рассмотреть эти тряпки поближе. Он бесцеремонно выхватил остатки одежды из рук Робера и вдохнул аромат, все еще исходивший от ткани. Глаза его заблестели, Александре смял сорочку и положил в седельную сумку.
“Что скажете, господин?” - поинтересовался начальник полиции.
Ему так хотелось, чтобы длительные поиски наконец-то привели к желаемому результату. А там гляди, может и повысят.
“Это она, без сомнений. Тошнотворную смесь приторной розы с пробивающим ноздри жасмином, что она носила, я всегда узнаю. Дай ка мне туфлю.” - морщился мужчина.
Без лишней суеты Робер подал дамский башмачок. Александре покрутил его, он проводил своими шершавыми пальцами по шелку туфельки, желая очистить от грязи. Так же как и сорочку он зачем-то понюхал обувь, действие это вызвало странные переглядывания.
“Н-да, ее нога. Эта прошмандовка даже ступни парфюмом обливала.” - нарушил тишину Трюффо.
Правда ли Луиза использовала парфюм на ступнях, сказать сложно. Ни в одном историческом источнике это не упоминалось, потому, смею предположить, что это лишь выдумка Александре.
“Что это за халупа тут стоит? Стоит расспросить жителей о том, что они видели. Робер, за мной!” - хромая, мужчина направился к домишке.
Дверь им открыла старушка, на вид очень больная женщина. Она явно передвигалась с трудом, в таком возрасте каждый шаг - это испытание. Убранство дома было скромным. В центре комнаты столик с одной свечой, где-то в углу казан для готовки, а рядом с ним телячья шкура, на которой, видимо, старушка спит.
“Здравствуйте, господа молодые, зачем пожаловали?” - слабым и грустным голосом спросила она.
“Добрый день. Мы ненадолго, всего лишь задать пару вопросов. Эти вещи, вы их узнаете?” - напряженно спросил Трюффо.
“Ох милок, не вполне. С моей веревки что ли оборвалось?” - мутные глаза женщины были направлены на кусок ткани в крови.
“Мы нашли это у дуба, что возле реки. Они принадлежали девушке, что сейчас может быть в опасности, помните ли вы что-то?” - продолжил мужчина более вкрадчиво.
“Ой ой ой… Горе-то какое, господа. Не успел ты, красавчик. Девчонку эту, месяца уж как два, пять, ой нет, ну три где-то раздели варвары, вещи с ней творили просто ужасные. Как кричала бедная… А мне и выйти страшно было. Ну как закончили они, горло перерезали да в речку выкинули.” - бабуля промакивала слезы льняным платком.
“Какая досада…” - Александре улыбнулся, но быстро себя одернул.
“Спасибо вам, милейшая госпожа. Долгих вам лет жизни!” - учтиво сказал мужчина и распрощавшись, закрыл за собой дверь.
“Прощай милок…” - тихо сказала карга, вытирая последние слезинки.
Вполне удовлетворенный ответом старухи, председатель Трюффо ехал обратно в Тюильри. По приезду он буквально забаррикадировался в своих покоях. Мужчина налил себе лучшего бурбона и осушил целый бокал за один раз, хромоногий начал медленно раздеваться, пританцовывая. Кружась по комнате, он напевал какой-то деревенский мотивчик и пил янтарную жидкость. Абсолютно нагой он встал перед зеркалом и закусил губу, словно сорвавшись с цепи он судорожно натянул на себя кровавую, грязную ночнушку Арлекины и надел одну туфлю, в которую его огромная лапа, конечно же, не помещалась. До конца неизвестно откуда, но Александре достал пузырек тех самых духов “След Королевы” и нанес по две капли на шею и запястья. В восторге он покрутился у зеркала и спустился на нижний этаж дворца. Там развалились на диванах уже в стельку пьяные члены комитета.
“О нет! Александре Трюффо убил меня! Как он жесток, ох mon Dieu!” - завизжал Александре.
“Иди-ка сюда, наша распутная королева!” - ответил ему Даниэль и все засмеялись.
“Неужели и вы надо мной надругаетесь, господин?” - месье Трюффо кокетливо прикусил пальчик.
“О, еще как, моя негодница!” - Кончье притянул к себе хромого старикашку.
Вечер закончился мерзкой оргией, в лучших традициях этой компании. Все они побивали воображаемую королеву Луизу, в роли которой сегодня предстал Александре. Наивные кретины и самодуры! Это ровно то, что подумала о них старушка, которую сегодня допрашивали. Через несколько часов, она переоделась и прихватив с собой пару-тройку банок с мазью отправилась к башне, что уже долгое время была заброшенной.
Это строение некогда было частью крепости, которая гордо возвышалась над Парижем. Однако небольшой замок снесли, а башню по какой-то причине было решено оставить. Позже возле нее разместили крупный рынок, прилавки которого изобиловали товарами из дальних стран, очень диковинными и необычными. Такие редко где можно было достать, да еще и по хорошей цене. Местечко это процветало вплоть до начала революции, выдержав даже около пяти лет всепоглощающей бедноты. В период террора все торговцы побросали свои точки и уехали из Франции навсегда. С тех пор рынок уже давно покинут и забыт, как и сама башня. Там то и дело ошиваются мелкие преступники и все, кто желает оставаться в тени, подальше от общества, так как полиция в этих местах не рискует появляться. Башня Несль, в ней, собственно, и поселился месье Дюбуа. Его последнее пристанище - двор чудес навеки превратился в труху и пепел, не без усилий личного отряда председателя Трюффо.
Старуха с грязным льняным мешком, перекинутым через плечо поднималась по длинной винтовой лестнице на самый верхний этаж башни. Там, в окружении скромной, побитой деревянной мебели, на отломанной части торгового прилавка, застеленной грязной овечьей шкурой лежал молодой парень. Лицо его было чумазое, черные волосы налипли на мокрый лоб. Он судорожно вздыхал, от чего ткань его сорочки подергивалась. Пожилая женщина достала содержимое мешка и выложила это все на шаткий столик. Она заменила глиняные горшочки с до тошноты вонючей смесью, забрав с собой уже пустые. Собираясь уходить, она спросила у парнишки:
“Как ты, все еще знобит?”
“Да, мне так холодно…” - из последних сил ответил парнишка.
“И укрыть-то тебя нечем, вот черт. Когда в последний раз мазь наносили?” - недовольно покачала головой знахарка.
“Я… я не помню.” - не открывая глаз ответил брюнет.
“Мне надо идти бы уже. Если тебя бедную так лихорадит, то мне стоит изготовить новую настойку. Видать та, из листьев ивы не работает. Мне хотя бы до завтра купить кору верблюжьей осоки и корень имбиря.” - старуха уже завязывала мешок.
“Тшшш, тшш не над…” - прошипел парнишка.
“Да знаю я, тут никого нет. Не бойся, не услышат.” - Жаклин махнула рукой.
Все дело было в конспирации. Жан и все, кто еще помнил Луизу. А таких было немного. Они условились на том, что все забудут о ее прошлом, теперь существует лишь цыганский мальчишка Доминик. Вначале было сложновато, но вскоре все так или иначе свыклись. Тяжелее всего, конечно же, было самой Луизе. Переучить себя и постоянно одергивать, когда она говорит о себе в женском роде, а помимо этого понижать голос, что очень сильно напрягало ее связки и заставляло горло хрипеть. С того момента, как знахарка ушла, прошло несколько часов. Девушка дрожала от холода, аккуратно перекладываясь на бок, чтобы не повредить рану, но все же она смогла уснуть. Ей виделись кровавые пасти зверей, что рвут ее плоть, они резко выскакивали из кромешной тьмы и медленно утопали в ней, сменяясь новыми. Все это сопровождалось криками и стонами отовсюду, на момент голоса замолкли и на Луизу начали падать трупы, болезненные трупы с язвами и нарывами, они душили девушку, ложась на нее всем своим весом. Тел становилось все больше, а смрад невозможно было терпеть, вскоре она оказалась в самом низу этой огромной кучи, что возлегала на ней. О, как же ей было жарко, нельзя было сделать и вдоха под тяжестью груды покойников. Из ее глаз полились слезы, такие горячие, вместе с ней вдруг заплакали и бездыханные тела. Голова шла кругом от этого ужаса, липкие, мокрые покойники не давали ей сдвинуться с места. Вдруг что-то потянуло ее за плечо.
“Доминик, парниша. Вставай, мой хороший.” - послышался спокойный голос.
Девушка открыла глаза и жадно вдохнула воздух, полную грудь. Рядом с ней сидел Жан, который вытирал ее мокрый лоб. Он был по-настоящему обеспокоен, в усталых глазах отражался тусклый огонек свечи.
“Ты весь мокрый, нужно тебя переодеть и обработать твою рану.” - едва шевеля губами произнес Жан.
“Мне снился ужасный сон, должно быть, меня все еще лихорадит.” - ответила ему девушка.
“Ты идешь на поправку, котенок. Жаклин сказала, что еще пара недель и ты будешь здоров… Ну по крайней мере, здоровее, чем сейчас.” - сказал блондин.
“Что ж, это радует.” - Луиза вымученно улыбнулась.
“Вставай-ка, парень.” - мужчина помог своей возлюбленной аккуратно подняться.
Он поставил свечу в самый дальний угол, чтобы она освещала лишь самую малость. Конечно, за время болезни Арлекина потеряла свои округлости, от чего и в самом деле стала похожа на мальчишку подростка, но это были меры предосторожности. Жан поддел края ее сорочки и снял ее, почти не касаясь чувствительной кожи. Смочив льняную тряпку в какой-то настойке, он начал обрабатывать ее рану, что быстро затягивалась благодаря мазям и примочкам, изготовленным Жаклин.
“Ссс, ай.” - процедила Луиза сквозь зубы.
“Потерпи, мой хороший.” - мужчина поцеловал ее плечо.
Обтерев девушку полностью мокрой тканью, можно было приступать к нанесению заживляющей мази. С невероятной нежностью, трепетом и заботой Жан прикасался к шраму, что оставил подлец Анри. Успокаивало лишь то, что он тотчас же поплатился за это. Будь оно иначе, месье Дюбуа потратил бы все свое время на поиски и отмщение. И возможно, не смог бы ухаживать за Луизой так старательно. Когда они закончили и девушка уже сидела в чистой сорочке, Жан предложил ей перекусить:
“Я нашел кое-что для тебя, моя лакомка. Четыре шоколадных пралине, но только после того, как ты съешь что-то более полезное.”
“Я не голоден, но вот от шоколада не откажусь.” - она завороженно смотрела на сладости, которые было невероятно трудно достать.
“Ээ нет, хитрюга. Сначала курица с печеной тыквой.” - он улыбнулся.
“Я не хочу, там кости и жилы. Фу, я так точно никогда не поправлюсь. Меня уже тошнит, там какие-то кусочки противные.” - Луиза поморщилась.
“Ладно, я ее почищу для тебя. Но тогда ты все должен съесть.” - Жан цокнул языком и принялся очищать куриные ножки от кожи и отделять мясо от костей.
“И эти черные полосочки не пропусти, ниточки.” - Арлекина.
“Да-да.” - вздохнул мужчина.
Понадобилось около трех месяцев для того, чтобы Луиза окончательно встала на ноги. Специально для нее Жан обошел знакомых швей, что еще продолжали работать. У одной было решено пошить грубые кожаные сапожки на маленькую ножку, кюлоты из коричневого льна и пеструю красную рубашку с фиолетовыми вкраплениями на цыганский манер. Для девушки так же изготовили небольшую коричневую треуголку и черную повязку на глаз, чтобы получше скрыть лицо. Сейчас прямо во дворе около башни завершалась последняя тренировка Арлекины. Жан научил ее орудовать кинжалом, правда, выходило это пока не особо изящно и ловко. Но этого было достаточно хотя бы для того, чтобы она могла себя защитить в случае чего. Жан, одетый в потрепанный плащ и с широкополой шляпой, прятался от палящего солнца в тени постройки и давал короткие наставления, в то время, как Луиза бросалась с клинком на одного из новых подопечных. Да-да новых подопечных. Несмотря на то, что Тухлый Жан утратил свои старые контакты, криминальный талант он не потерял. Вскоре он стал покровителем небольшой преступной шайки, которая орудовала в пределах старого рынка. Под его наставничеством дела пошли определенно вгору и теперь помимо еды или поношенного тряпья ворам удавалось обзавестись звенящим мешочком экю, или су, если крупно повезет. Все считались с блондином, его авторитет был непререкаем. После звона скрестившихся клинков, Луиза отступилась и чуть пошатнулась в сторону. Она ненадолго замерла, давая себе передышку.
“Доминик! Глупый мальчишка, сколько раз я тебе говорил, никогда не держи острие направленным к себе. Ты хочешь, чтобы кинжал служил тебе, а не стал твоим последним судьей.” - Жан вышел из тени и грубо схватил девушку за руку.
“Да знаю-знаю. И кинжал должен стать частью твоей руки.” - ответила она, перекривливая суровый тон своего наставника.
“Филю, если все знаешь, почему делаешь в точности наоборот. Так же будешь паясничать, когда тебе кишки выпустят?” - блондин дал крепкий подзатыльник.
“Простите, господин.” - ответила девушка.
Члены шайки громко рассмеялись, надрывая животы. Однорукий мужчина подошел к девушке и похлопал ее по плечу.
“Ничего, куреган, научишься. Никто тебе тут не даст отлынивать и задницу на стоге сена просиживать.” - сказал тот пропитым голосом.
“Никакой я тебе не куреган, паскуда. Помнится мне это ты во вторник в башне пьяный валялся, пока все на дело шли.” - девушка вывернулась из под его хватки и направила клинок на мужчину.
Бандит начал закипать и потянулся за оружием в ножнах. Заметив нарастающее напряжение, Жан обратился ко всем присутствующим.
“Дерзит мальчишка, видимо смелости набрался. Давай-ка отправим тебя на первое дело, посмотрим, как управишься, бестолочь малолетняя.” - он повернулся к Луизе.
“Какое дело?” - она нервно сглотнула.
“Ха! Вот и пыл твой поумерился, сопляк! Крещение!” - радостно завопил один из преступников.
“Крещение! Муне, пассе!” - закричали остальные.
“Молчать.” - Жан принял серьезный вид и все поутихли.
“Сегодня ночью отправимся к дому одного купца, что недавно прибыл в Париж. Он поставляет всякую всячину членам комитета ограниченной безопасности.” - начал мужчина.
Комитет ограниченной безопасности - именно так прозвали его бандиты, с легкой издевкой. Ведь никакой сохранности граждан и их имущества этот комитет гарантировать не мог.
“Там-то и будет твоя первая проба. Проберешься туда и вынесешь все, что сможешь. Инструменты получишь в башне, а вы все к темноте начинайте сползаться к дому месье Селина.” - он окинул всех суровым взглядом.
Мошенники закивали и пошли готовиться к сегодняшней вылазке, ведь все-таки они должны подстраховать парня в том случае, если все пойдет наперекосяк. А Луиза покорно поплелась за Тухлым Жаном в обветшалую башню, чтобы получить воровское снаряжение. За каменными стенами здания было прохладно и даже немного сыро, мужчина начал копаться в одном из деревянных сундуков.
“Вот твой мешок, внутри отмычки десять штук, смотри не поломай! В шкафу возьми плащ, перчатки и бандану.” - блондин был сосредоточен как никогда.
“А что, если у меня не выйдет и меня заметят?” - тихо поинтересовалась девушка.
“Обычно я бы сказал, что у тебя нет права на ошибку. Но я всегда рядом, мой милый друг. Да и к тому же, месье Селлин - тупоголовый индюк, он будет сладко спать, в предвкушении деньжат, которые ему так любезно заплатит Александре, тебе не о чем переживать.” - мужчина подмигнул и спустился на лестницу.
Он ждал там до тех пор, пока Арлекина не переоденется, чтобы никто не мог войти в этот пикантный и небезопасный момент. Он изо всех сил старался не смотреть на стройное тело девушки, чтобы не вызвать подозрений. Однако, пару раз он все-таки не удержался, после чего с видом полным отстраненности отвел взгляд. Когда девушка была готова они спустились вниз к остальным.
“Ха-ха, каков бандит! Ну красавец, цыганенок!” - засмеялся толстяк.
“Ты это смотри, на баб не отвлекайся по дороге, если зазывать будут!” - поддержал его другой.
“Да сдались мне эти шлюхи, дела поважнее есть.” - с гордым видом ответила девушка.
“Да ты это пока так говоришь, малой. А вот будешь идти по улочке, а там баба с грудями как две дыньки, и что тут поделаешь? Ха-ха-ха.” - все еще заливался смехом жирный бандит.
“Дык пусть спрячут, нечего меня сиськами пугать.” - Луиза поправила плащ.
“Смешной ты, цыганеныш. Кличку тебе дадим Паяц!” - сказал однорукий.
“Но-но, господа! Никаких кличек до первого дела, он еще не наш.” - погрозил пальцем беззубый старик.
“Если все здесь, то мы можем выходить.” - заметил Тухлый Жан и они отправились на первое дело Арлекины.
Солнце село и тьма уже окутала грязные улочки Парижа. Под покровом ночи обычно шумные и балаганистые преступники двигались абсолютно беззвучно, мешаясь среди прохожих. Они мастерски сливались с грустными работягами, что в такой поздний час добирались домой. Одеты сейчас все были бедно и отличить порядочного горожанина от члена шайки было невозможно, пока ты не заговорил с человеком. Воришек и прочих преступников резко выделял их жаргон, на котором они общались большую часть своего времени. Но если в их головах была хоть капля ума, они старались тщательно фильтровать свою речь, чтобы их не узнали так легко. Господин Селлин поселился в большом имении, недалеко от района ремесленников. Дом и вправду был очень роскошным, хозяева даже не побоялись выставить скульптуры и урны с цветами, при том, что охраны здесь не наблюдалось. Осмотрев внимательно дом, Луиза поняла, что пробираться через главную дверь будет полнейшим безрассудством. Поэтому ей придется карабкаться к окну второго этажа, благо карниз и стены здания были украшены в лучших традициях барочной архитектуры.
“Отлично, тут есть за что ухватиться.” - подумала девушка.
Ухватившись за орнамент колонны она залезла на карниз и села на корточки. Ее маленькое, гибкое тело позволяло сделать это с завидной легкостью. Любой бугай бы уже давно сорвался и валялся на земле с разбитой башкой. Вот и первое испытание - замки на окнах.
“Черт, кто вообще ставит замки на окна? Вот у нас такого не было.” - прошипела Арлекина.
Делать было нечего, она аккуратно выудила нужную ей отмычку и придерживаясь одной рукой за выступ слева начала взламывать замок. Вставив инструмент она начала потихоньку продавливать детали внутри, нащупав пины она стала их поднимать. Их оказалось всего два.
“Слава Господу!” - выдохнула Луиза, когда она подняла второй пин на правильную высоту и принялась вращать отмычку.
Цилиндр замка начал свободно вращаться и он все-таки поддался. Тихим, практически кошачьим шагом она забралась вовнутрь комнаты. Богатое убранство чуть было не заставило ее ахнуть, но девушка вовремя сдержалась. Быстро подавив обиду и зависть она начала двигаться по половицам. В доме стояла тишина, значит все спали, либо хозяин еще не вернулся. С бешено бьющимся сердцем Луиза подобралась к ящикам письменного стола. Стараясь не звенеть, она достала оттуда расписные шкатулки, деньги и какие-то бумаги. Не желая уходить так скоро, осторожно ступая в своих мягких ботинках она пошла в соседнюю комнату. Это была спальня господина Селлина, он, как и сказал Жан, сладко дремал в своей постели. Рядом с кроватью находился сундук, который так и кричал о том, что внутри лежит что-то ценное. К счастью, ключ был прямо в замке. Тихо провернув его и приоткрыв крышку Луиза начала доставать оттуда ценности. Она было собралась уходить, но ее ожидал неприятный сюрприз. Господин стал ворочаться и постанывать в кровати, после невнятного мычания он поднялся с кровати.
“Черт, сука. Вот дерьмо!” - подумала девушка и поджала губы.
Она проползла прямо под кровать с обратной стороны от мужчины. Затаив дыхание, она лежала посреди пыли и каких-то крошек. Луиза крепко сжимала мешок с награбленным и прислушивалась к тому, что происходит в комнате.
“Может он сноходящий?” - задумалась она и улыбнулась своей глупой мысли.
Шарканье переместилось в край комнаты, что у двери. Послышался звон, точно кто-то пнул ногой медный ночной горшок. Мужчина стоял так около трех минут, абсолютно беззвучно. Умирая от волнения, девушка все-же высунулась из под кровати и увидела, что Селлин стоит голый, пошатываясь над ночным горшком.
“Ну же, нуу.” - сказал он сам себе.
То ли от напряжения, то ли от в целом веселого характера девушки, она пару раз судорожно выдохнула, подавляя хихиканье. Вскоре наконец послышались звуки тонкой струйки, что билась о медную поверхность. Журчание становилось все громче и Луизе было сложно удержаться от того, чтобы не засмеяться с несуразности всей этой ситуации. Длилось это все непривычно долго, признаться честно.
“Ссыт как лошадь, нельзя ли там побыстрее как-то?” - тихо вздохнула девушка.
Вскоре мужчина стряхнул последние капли и наконец-то направился к кровати. Выждав еще некоторое время, чтобы тот окончательно заснул Арлекина стала вылезать из под кровати, стараясь не издавать шума. На полусогнутых ногах она быстро юркнула к окну, все так же крепко сжимая мешок с драгоценностями. Спустилась она по тому же пути, что и забиралась в дом и с гордостью побежала к наставнику, размахивая мешочком в воздухе. Не медля они отправились в башню, чтобы оценить работу нового члена банды. Широко улыбаясь Луиза вывалила все на стол, оцениваемая дикими глазами преступников. Минута молчания.
“Айй да красавец цыганенок, чисто сработал!” - закричал однорукий.
“Знает что брать, голова светлая! Не то что Рыбожор!” - поддакивал толстый.
“А что Рыбожор?” - искренне поинтересовалась девушка.
“Этот imb;cile набрал целый мешок деревянной посуды и сушеной рыбы.” - жирдяй ткнул в бок поникшего Рыбожора и рассмеялся.
“Ну что же, малец, поздравляю. Пора тебе выбрать кличку.” - Жан по-отечески потрепал Луизу по голове, немного задержавшись на шее.
“Паяц! Как я и говорил.” - сказал один преступник.
“Мне больше по душе Арлекин.” - ответила девушка.
“Решено, Доминик. Ты теперь Арлекин, самый настоящий воришка. Ну что ребята, отправимся в чантре?” - блондин широко улыбнулся.
“Идем!” - крикнули остальные.
Чантре - так называли подпольные трактиры, которые стали особо популярными после революции. Обычные таверны в большинстве своем позакрывались, а оставшиеся стали излюбленным местом полицаев и преступники не могли больше их посещать так открыто. И вот нехитрым образом, в районе депортуа пасетик открылось заведеньице на месте дома, куда отвозили трупы больных всякой заразой. По сути мертвецкая, но без персонала, обслуживающего трупы. Как-то местное мужичье собравшись вместе решило вынести оттуда зловонные тела и забить себе местечко. Мертвецов скинули в реку и все вроде бы уладилось, однако гадких опарышей, многие месяцы поедавших трупы пришлось выводить еще очень очень долго. Один из совладельцев был заядлым картежником, так он собственно и просадил его предыдущее заведение. Так вот, учитывая два этих занимательных факта, чантре было решено назвать “червивый туз”. Стены смрадного трактира уже встречали своих посетителей. Земляные полы были покрыты грязью, от них ужасно веяло сыростью и воняло мочой. Посетители не задумывались о том, чтобы выйти на улицу для таких дел, поэтому, имеем что имеем. Старые и поломанные предметы мебели стояли в неопределенном порядке, будто бы их тащили с помойки. На стенах уже осел слой чего-то маслянистого, вроде жира. Единственный источник света – это жалкие четыре свечи, прикрепленные к стенам, которые лишь немного мерцали в темноте. Здесь нельзя было вдохнуть полной грудью, это было даже опасно, ведь помещение было заполнено сильным запахом гари. Помимо этого, естественно стоял аромат потных тел и дешевого пойла, исходивший от гостей. От грязи этого места хотелось чесаться даже самым смердящим и замызганным попрошайкам Парижа. Все было покрыто темными пятнами, харчками и соплями. А чего стоила одна посуда, о Боже! Посетители, если им конечно хватало тарелок, питались из треснувшей, грязной и потертой посуды. Подносы, ржавеющие и покрытые помоями, являлись еще одним элементом этого ансамбля. В общем, местечко - полная параша, в прямом смысле этого неблагородного слова. Не желая толпиться в узком переулочке компания бандитов ввалилась вовнутрь. Жан с деловитым видом заказал всем крепкого ячменного пива. К слову, это было одно из немногих известных мест, где сразу можно было расплачиваться награбленным. А улов был очень удачным, поэтому кутить компания будет до первых петухов! Мест на всех увы не хватило, а пиво уже несли, поэтому надо было что-то решать. Толстяк повздорив с какими-то задохликами вырвал пару стульев, однако Арлекине все еще не было где сидеть. Недолго подумав, Жан воскликнул:
“Ай пацан, иди сюда. Награбил сегодня, можешь сегодня тут сидеть, как король!”
После этого он притянул девушку к себе и усадил на колени. Все остальные лишь рассмеялись, не увидев в этом ничего странного.
“Пьем за Доминика! Пусть удача преследует тебя, сынок!” - сказал старый хрыч и осушил одним разом кружку с пивом.
“Trinquez!” - поддержали его остальные.
За этим последовала череда омерзительных, громогласных отрыжек. Луизе было мягко говоря не по себе, она все еще не свыклась с этим обществом.
“Ну, хотя бы с ними всегда весело, и на том спасибо.” - она всегда говорила себе.
Жан заказал еще напитков, на этот раз им уже несли какую-то мешанину из всего, что стояло в импровизированном баре. Эта гремучая смесь состояла из медицинских травяных эликсиров, вермута и дешевой наливки. Как же все пожалеют об этом на утро… Посмотрев по сторонам, Жан недовольно сказал:
“А где же музыка? Сидим как в гребаном склепе.”
“А за музыку нынче платить надо.” - сально улыбнулся мужик за барной стойкой.
“Пассе не вопрос, играйте, черви гнилостные.” - засмеялся блондин и бросил мешочек монет на пол.
За ним сразу же потянулся одноногий дед-шарманщик. Его седая голова была поедена лишаем, эти красноватые шелушащиеся пятна было видно даже в темноте. Мужчина начал крутить ручку и заиграла противная скрипящая шарманка. Мелодия была и вправду какой-то безумной и странной, но в таком месте это считалось первоклассным развлечением. В какой-то момент Луиза даже привыкла и творчество шарманщика казалось не таким ужасным, да и запахи уже не раздирали нос. Единственное, ноги приходилось держать повыше, так как из отверстий в полу то и дело выбегали поживиться пестрые колонии толстенных коричневых крыс, которые могли ненароком укусить гостя за лодыжку. Ох, крысы были вездесущими и доставляли много неудобств. Прямо как сейчас! Одна жирная гадина, попискивая подобралась к однорукому Пьеру и грызанула его чумазую ногу.
“Ай, сука! Крысы опять.” - он завопил.
Хозяин места обратился к местному выпивохе:
“Крысиный гнездовой, твой обед.”
Диковатого вида мужичек встал изза стола и припал к полу, жадно хватая руками пушистую мразь. Не обращая внимания на окружающих, он откусывал головы разносчикам заразы и смачно хрустел их лысыми хвостиками. Остальные посетители смотрели на него с опаской и отвращением.
“Маньяк старый.” - сказала Арлекина.
“Да эт точно. Ну зато хотя бы кто-то избавит нас от этой мелкой паскуды.” - ответил толстяк.
“Ага, гляди так и сожрет все семейки этих поганых тварей.” - пьяный Жан по-мальчишески хихикнул.
Посмеявшись со старого крысолова, компания была готова сделать новый заказ. Тухлый Жан громко прокашлялся и сказал:
“Есть же у вас что-то покрепче, чем эти помои. Неси самогон!”
Хозяин послушно откупорил огромную склянку и стал наливать каждому по целой кружке. Преступники обрадовались и с нетерпением смотрели на него, ожидая свой заказ.
“Ох, легкий как перышко райской птички!” - сказал толстый.
“Да вы поэт, Арно!” - рассмеялась Луиза.
“Я и не так могу сказать! От этого чудодейственного эликсира я словно взлетаю!” - тот продолжил.
“Долго учил, признавайся?” - продолжала подтрунивать девушка.
Время в этой странной, но безусловно озорной компании летело незаметно. Вот им уже приносили третью порцию самогона, некоторые валялись на полу и видели седьмой сон. Как же весело играла шарманка, наполняя все помещение писклявыми звуками.
“А мелодия то ничего, как тебе, Доминик?” - спросил Жан и в шутку подвигал коленями, заставляя Луизу подпрыгивать.
“Ахаха, музыка просто блеск.” - ответила она и поерзала на нем.
Все так же весело сидели, лишь Тухлый Жан напрягся, когда девушка провела рукой по его бедру под столом. Заметив, что ему это не понравилось, Луиза назло начала только сильнее двигаться на нем.
“Доминик, хорош ерзать. У меня уже ноги болят.” - прикусив губу сказал Жан.
“Потерпишь, старик.” - засмеялась она и продолжила.
“Вставай, сукин ты сын.” - мужчина резко подорвался со стула и схватил Арлекину за шиворот.
“Ой-ей, кому-то влетит.” - сказал толстяк.
“Да пусть привыкает, старшаку не перечить.” - махнул своей единственной рукой Пьер.
Жан встал изза стола и с Арлекиной в одной руке, и кружкой в другой, которую он настойчиво и неподвижно держал в районе паха, направился на улицу. Он протащил ее через несколько переулков в уединенное место и прижал к стене всем своим телом.
“Что ты делаешь, хочешь чтобы все узнали?” - он шепнул ей на ухо склонившись.
Горячее дыхание обжигало ее кожу и вызывало очень неоднозначные чувства. Как можно было думать о чем-то серьезном, когда он так близко? Внизу живота уже возникло мучительно приятное тянущее чувство и она прикрыла глаза.
“Мне тяжело удержаться, когда я чувствую как твой твердый член упирается в меня.” - девушка тихо ответила.
“Мне от этого еще тяжелее, котенок.” - Тухлый Жан игриво улыбнулся и наклонился ниже.
Он пылко впился в ее губы, прислонив Арлекину к холодной стене каменного дома. Они самозабвенно целовались, наплевав на возможность быть замеченными. Жан ненасытно хватал и сжимал ее тело, а она извивалась и постанывала.
“Тише.” - он скомандовал.
Мужчина судорожными движениями развязал шнуры на ее кюлотах и опустил ладонь прямо туда. С губ Луизы сорвался томный вздох. Жан продолжал жадно целовать ее губы и проникать в ее рот языком, пока его пальцы ласкали девушку снизу. Она медленно прикоснулась к его напряженному члену и стала мять его через ткань. Вскоре поняв, что этого недостаточно ее ловкая ручка забралась под грубую льняную ткань и ощутила горячую плоть, изнемогающую от желания. Они стояли ублажая друг друга, еле держась на ногах, мужчина глухо стонал прямо в ее губы. Не желая ждать ни минуты больше, блондин стянул кюлоты с девушки и поднял ее на руки. Прижимая ее к стене он вошел в Луизу своим каменным от возбуждения членом. Жан трахал ее грязно прямо здесь, в каком-то темном переулке и о боги, как ей это нравилось! Их заводили стоны, вздохи, шлепки и звуки мокрой киски девушки. Даже звук шарканья ног и осыпающихся камешков со стены был чем-то очень эротичным. Разгоряченная сильным телом Жана, Арлекина кончила изнывая ему на ушко. Она обхватила его шею крепко двумя руками, когда он начал входить быстрее и резче. Мужчина вдавливал ее в стену, проникая в нее все глубже. Еще пара мгновений и Жан излился вовнутрь теплой жидкостью. Осторожно опустив Луизу, он помог ей одеться и завязал шнуровку на кюлотах. Оставив ей влажный поцелуй на шее, он схватил ее за воротник и потащил с напускным недовольным видом в чантре. Все члены шайки будто и не заметили их отсутствия. Они стали еще пьянее, чем когда пара их покинула. Толстяк Арно громко отрыгнул и спросил:
“Ну что малец, задал Тухлый Жан тебе трепку?”
“Ох да, еще и какую.” - ответила Луиза потирая бок.
“Зато слушаться будешь, гаденыш.” - сказал Жан сквозь зубы, оттягивая девушку за волосы.
“Куда я денусь, господин Жан.” - Арлекина зарделась.
“Ну ты это.. ик… Не унывай, привыкнешь скоро.” - жирдяй добродушно улыбнулся.
“К такооому сложно привыкнуть.” - Луиза продолжала флиртовать.
“Дык ты постарайся.” - Арно выпучил глаза.
“Хрен с тобой, цыганенок. Больше не возникай. Ну что, господа, еще самогону?” - Тухлый Жан рассмеялся и подозвал хозяина корчмы.