Дедок бредёт с котомкою,
Сугроб сверкает кромкою,
Лизнул стекло машины солнца блик.
А я смотрю из форточки,
Как воробей на корточках
Укутался в пернатый пуховик.
А небо светло-зимнее
Дома целует инеем,
Но мы-то знаем цену этих ласк.
Как только март веснушчатый
Проснувшийся, вернувшийся
Шагнёт во двор, и небо снег предаст.
Несчастный кот, не знавший дом,
Парит рысцой над холодом,
Ему всё это небо ни к чему.
Ему бы плед с сосисками
И сильно чтоб не тискали,
Да в лужах утонувшую весну.
Стою, в окно просунув нос,
Вдыхаю плавленный мороз,
А в недрах кухни ждёт сковорода.
На ней оладьев дружный круг,
Им бы сбежать от адских мук,
Но на роду написано: «Е д а».
Пора заканчивать пейзаж,
Пока совсем не впала в раж.
Чай остывает, и оладьи ждут.
И, если хоть один разок
Читатель улыбнуться смог,
То зря меня в поэты не берут!