Стоял оголтелый крик. Снежная крУжит стая.
Вороны разных кип перья раняли, взлетая.
Их не увидишь днем, ночью их жизнь бурлила.
Взмахом метровым крыло небо собой накрыло.
Каждый из них – звезда, многим они на зависть.
Кто не из их гнезда, компанью не мог составить.
У этих прекрасных птиц свои внеземные темы.
Каждый белёсый лик умен до незримой меры.
Чёрных ворон стезя – гонимыми быть седыми.
Они не того рожна, судьба их летать с простыми.
В них много дурнОй крови, и падаль вкуснее зерен.
Их мысли приземлены, а крик никуда не годен.
Но часто один летал в кругу элитарной свиты,
За это не раз его крылья бывали биты.
Однако, тот все кружил, обмазанный в алой крОви,
И сколько б в полет не ходил, за ними держался в итоге.
Возможно хотел понять, чем дышат его собратья,
Ведь только окрас пера разнил его с белой знатью.
Но здесь не одна беда, как только ступало утро,
Тот чистил себя от угля, и чёрного цвета грунта.
Он был самым белым птенцом, его красоте нет места,
Вот только с седым вороньем ему непомерно тесно.
И выше куда летят темные стражи неба,
В полете дружней кричат, им ночь не заменит света.
Простого искал птенец в своей "неудачной" крови.
Ему диктовал отец: «С природой не надо спорить!»
А ближе ему семья, в которой пусть пища ядом,
Но хоть не кривит душа с другими птенцами рядом.