Минуло три по пятьдесят,
Как Чарльза Диккенса не стало.
Полвека жизни, это как,
Скажите, много или мало?
В семействе мелких буржуа
Родился этот странный гений.
Когда писал он свой роман,
За ним толпой ходили тени.
От них он прятался в толпе,
Но дома призраки сгущались.
Возможно, был он «не в себе».
Зато в истории остались
Все те, кого он описал:
Чудаковатый Пиквик славный,
И Твист – не робкий мальчуган,
И Копперфильд (зеркально явлен).
Под псевдонимом, репортёр
Громил пороки капитала.
Кто «Бозом» был изобличён,
Тот, верно, злобствовал немало.
Экстравагантный человек,
Чарльз эпатировал мещанство,
При этом был добрее всех,
Природным поражал талантом.
В душе всех женщин презирал,
На них обиду вымещая,
Искал всю жизнь свой идеал,
Любви от матери не зная.
Да и от женщин, тоже, он
Не получал заботы, ласки.
С женою долгий путь прошёл,
Но к грустной подошёл развязке.
И утешение нашёл
В конце земного пребыванья.
До алтаря, жаль, не довёл,
Хотя отметил в завещанье.
Гремит, как Байрон и Шекспир,
В своём Отечестве далёком
Чарльз Хаффем, Джона средний сын,
Страдавший от судьбы жестокой.
Своё он детство описал
И чувство к женщине почившей.
Он этой жизни цену знал
И длить её не видел смысла.
При этом всем тепло дарил,
Надежду на финал прекрасный.
Инсульт беднягу победил,
И принял рано смерть, несчастный.
***
На грани фола наша жизнь, -
Все это ясно понимают.
Когда мне плохо, я других,
Совсем не Диккенса читаю.
Хватило раза для того,
Чтобы свело, до боли, скулы.
Воображение моё
Тотчас все образы вернуло.
Тяжеловато это всё,
Но для души полезно очень.
Изобличает Диккенс зло,
И гениально, между прочим…