Из избёнки в плавках выскочу к ручью,
кружкой лёд пробью, воды насыплю
дедушке Морозу прокричу
взбаламошной поседевшей выпью:
"Хватит ветром бороду трепать,
целовать оконце губной скобкой.
Знаешь ли ты, старче, нашу мать,
сколько дней я проведу за водкой,
всполохи считая на стене
и налрезы на сердечной сумке.
Я почти что жизнь прожил во сне –
влруг очнулся на седьмые сутки,
сбрендил, вспомнил –
сделал это зря.
заново секунды не воротишь.
Каждодневно – черная заря,
намалеванная из последней очи.
Похоронная избушка – мать её –
деревянная, без крестовины,
на порог слезу тугую льёт,
стружку строжет мелко из осины,
чай заварит, горечь очептя
и пошлет меня ко всем чертям,
в ад – подранком,
в рай – скупым на память…"
Мимо – похоронный караван
знает то,
чего нмкто не знает.
8.2.24