Люди объединяются по схожему чувству юмора. То есть культурный код существует не только в масштабе народа, но и во всяческих масштабах помельче, в том числе и каких-то групповых. Мы отшвыриваем в сторону профиль человека, шутки которого распознаём как тупые и пошлые, общаться нам не о чем. И наоборот, стремимся пообщаться с людьми, чьё ЧЮ нам импонирует, кто заставляет нас улыбаться и получать удовольствие. С близкими мы настолько одно целое, что их шутки понимаются с полуслова, и если нам обоим не заткнуться, то смеяться можно весь вечер. С друзьями для этого и встречаются, чтобы усмеяться до колик, до боли лицевых мышц. А вот новые, посторонние люди всегда вызывают интерес на предмет их ЧЮ.
После школы я пошла учиться сначала в техникум, чтобы не уезжать далеко от дома. На нашем курсе сразу же образовались 2 воронки, притянувшие к себе группы людей - одна вокруг классической надменной красавицы Вали, вторая вокруг меня. Наши т.н. группы по интересам не то чтобы враждовали, но кучковались обычно в разных концах аудитории и при любом удобном случае острили в адрес друг друга.
Мне было неинтересно с ними, ребятами из окружения Вали - не моё ЧЮ, не мои темы для общения, не мой образ мышления, не мои ценности, но мы не ссорились и по учёбе даже вынужденно общались, просто не дружили. А вот с надменной Валей я, кажется, не общалась за все 3 года ни разу. Мы с ней были, наверное, антиподами - я открытая и эмоциональная, она - ... даже улыбка её казалась мне холодной и неприступной.
Мальчик, с которым мы начали встречаться с первого дня знакомства в технаре, разрывался между этими двумя группировками - ему было интересно тусоваться там, но тут была я. И когда мы с ним были в ссоре, он торчал строго и демонстративно там, а когда мирились, ходил, как кот учёный, по цепи кругом.
Прошло сто лет. В прошлом году мы встретились - к слову, встречу курса организовали "те, что на том берегу". Мы с Валькой, по старой традиции, сидели на разных концах длинного стола, я смотрела на неё и думала, что она ничуть и не изменилась, только надменности во взгляде поубавилось.
Когда всё закончилось, мы вывалились толпой на улицу и пошли кто куда. В моих попутчиках помимо прочих оказалась Валька. Нас было много, и мы с ней по-прежнему не перекинулись ни словом, общались с другими. Кто-то предложил "на посошок" в парке, мы столпились у скамейки, девчонки что-то там разложили и расставили, а Валька, оказавшись рядом со мной, вдруг взяла меня под руку и прижалась, стараясь согреться на ветру. Я обняла её тоже. И всё это было молча. И было горячо где-то внутри, в области сердца.