(Разговор в автобусе)
Пассажиры в небольшом автобусе едут на экскурсию в польское горное местечко. Все они эмигранты из стран бывшего Союза, уже долгое время живут в Берлине. Все они состоят в еврейской общине, хорошо друг друга знают, встречаются на еврейских праздниках или в поездках. Ездят в на польский курорт в санаторий каждую зиму. По пути они бурно обсуждают последние новости.
- В пять утра, как отбомбили,
чуть-чуть подремала
и ухом к трубе...
- Что ты там утром, красавица?
- Моня, не трогай её,
она белого свету не видит.
Ейный племянник - солдат,
в Газе воюет,
сын ейный — где-то во Львове,
ему угрожает призыв,
мобилизация то есть.
Вспомнит племянника - в жар
бросает, вспомнит про сына — озноб.
Вот неотрывно она
за новостями следит
ни жива ни мертва,
ни лежит, ни стоит, ни сидит...
- Все мы теперь так вот — утром прилёты,
сводки ночных новостей,
мины, ракеты, шахеды,
бомбардировки и жертвы.
Днём изучаем планы военных действий.
Муж мой уже стал экспертом,
диванным баллистом,
стратегом и адмиралом.
Только бы ноутбук я не отбирала!
- Это ещё полбеды, а мои-то, мои-то -
только подумаю — сердце разбито!
Были седьмого в кибуце,
в двухстах шагах от концерта!
- Дочка, Наоми? Ты говорила,
они там близко от центра...
- Так возле Газы живут, у них дом.
Не вспоминай о больном!
Там, где был фестиваль «Супернова»,
и нет у них дома иного.
Их ведь не первый раз отселяют,
когда там стреляют,
а мне говорят
«мама, мы в отпуске снова»!
- Как сохранить тут рассудок?
- С мужем, с двумя-то детьми,
в бункере двое суток!
- Слышали выстрелы, взрывы?
Главное - живы!
- Зять слышал арабскую речь,
своих только смог уберечь.
Их поселили теперь
временно в лагерь, в отель
где-то в Эйлате, на юге.
Комната на четверых,
психолог при них,
дети в тревоге, в испуге.
- Смотрите, река понеслась!
Бурная, радует глаз.
Не застывает,
лёд её не покрывает.
(нам бы так, - думают люди, вздыхают,
мчится автобус и споры на миг утихают)
- Звонит мой мобильник,
Моня, подай мне рюкзак!
Кстати, а младшие ваши - как?
- Вы о сыне?
Дочки - одна в Украине,
другая вышла за немца,
тут дело простое,
у них уже девочек двое.
С ними ни сна, ни покоя!
- И у моей тоже немец,
он шваб и программист.
Ей тридцать три, а у него всё карьера!
- Скоро настанет совсем бездетная эра,
если мужья не вернутся,
жёны рехнутся.
- Куда там! К примеру мой Лёва,
жена его, чтобы была нам здорова,
к себе на порог не пустила!
- Вот ведь бесовская сила!
Как дело-то было?
- Приехал в Берлин из Днепра,
вырвался вроде, ура.
А невестка уже целый год
там с дочкой Маринкой живёт.
Беженцы, на социале.
- К квартире же, не в подвале!
- И всё же
было путём
у молодёжи!
Вдруг невестка его прогоняет!
Жалобу пишет, что он изменяет,
курит и пьёт,
дочку не кормит и бьёт!
- Это ваш-то ботан,
это вашу Маринку-ботанку?
Мир кто-то вывернул
наизнанку!
- Мало того, что на птичьих правах
каждый из нас обитает.
Что ей, войны не хватает?
И так мы все между войн,
двух или больше,
между Сциллой, Харибдой,
Хамасом и Хезболлой,
орками, аятоллами,
между небом и чьей-то землёй!
- Пассажиры мои,
сейчас смотровая площадка,
сверху крутая скала, снизу пропасть.
Просьба — не напирать, перила не трогать.
Вы осторожно, тут очень узко и гладко.
Отсюда откроется
вид красоты небывалой
на горный хребет,
на вершины, провалы...
Поторопитесь, скоро нам на обед.
- Как называется место?
- Местный народ
назвал его «Убийственный поворот».
Машины скользят и слетают...
- Тоже опасный участок!
Ведь тут не стреляют,
не похищают,
на поле своих не бросают!
(экскурсанты падают,
друг друга за брюки хватают)
- Все уместились? Дальше без остановок.
Хотя и водитель наш ловок,
граждане экскурсанты, ремни пристегните.
Будет крутой подъём, а за ним, вы только вгляните
сказочный городок. Разместился на склонах,
гордые ели в снегу и вётлы в поклонах.
Вон там семейство оленье,
крупные на удивленье!
Горный ручей
нам форели немного подбросил.
Здесь есть музей минералов
и древних ремёсел.
- Вот красота! А мы думали, божья дыра.
- Это была бы идиллия и пастораль,
только дорога одна, и та по ущелью.
Если пройдёт снегопад,
оползень, град -
то хана сообщенью.
Врачи, больницы, продукты -
всё недоступно.
Свет пропадает, нет связи, питаемся скудно.
Ни института, ни школ,
цивилизации ноль,
тут уж не до красоты,
навести бы мосты.
Не до жиру, а быть бы живу!
На отшибе, отрезан от мира!
- Нету мира кругом,
перемирия даже!
Вы тут за снегом и льдом,
как под охраной, под стражей.
Разве есть где-нибудь место такое,
где сохранилась бы капля уюта, покоя?
В этом циклоне нет ока,
нет точки возврата.
Нет ни опоры,
ни друга, ни брата.
Все мы в заложниках,
все на ветру над обрывом...
- Люди, приехали,
кто хочет сняться на месте красивом?