По улице замерзшей и пустой
Я шла домой. Из хлипких подворотен
Облаянный, уже немолодой
Мужик навстречу на автопилоте,
Шатаясь, курс уверенно держал
К заветному крылечку магазина,
Измятую деньгу в руке зажав.
Заканчивался день короткий зимний,
И сумерки выглядывали из
Собачьих будок и кривых сараев.
Дымились трубы немудреных изб,
Указывая путь к воротам Рая,
Куда я не спешу, но может быть
У Господа совсем иные планы,
Как знать… Но грустным мыслям шикнув «Брысь!»,
Я улыбнулась, вдруг поняв, как славно
Мне жить в краю гранитных валунов,
Заснувших у подножий мощных елей,
И, просыпаясь, слышать за окном,
Как паровоз приветствует свирелью
Простуженный вокзал, и как поет
Свирели в тон какая-то пичужка…
И сознавая, что весна вот -вот,
Я возлюбила всех- собак, пьянчужку,
Ворон, сидящих в ряд на проводах
В сгущающейся предвечерней сини…
Семью не выбирают… Никогда
Я не смогу уехать из России…