Загораются окна в высотках,
и вороны танцуют гавот.
Из задумчивой нежности соткан
серебристо-седой небосвод.
Благодатная щедрая манна,
лицедейства и лжи лишена,
из завесы густого тумана
нерушимо сквозит тишина.
И бредёшь сквозь огни межсезонья,
добровольно в беззвучье увяз,
и вороны на мокром газоне
в свете окон пускаются в пляс.