Диким гунном выхожу из железных дверей подъезда,
Завернув рукава, поджигаю последнюю сигарету.
Ночь темна и глуха: не доносит ни шума, ни света.
Только пепел разносится с жуткой тоскою по ветру.
Полосатая зебра когда-то скакала в саванне,
А теперь разлеглась мертвой шкурой на сером, промокшем асфальте.
Может быть, это я сотни лет назад ее ранил?
А теперь всё о ней же пишу в забытой тетради.
Эти вывески, что должны быть горящими, крепко уснули.
Да и красные люди уже зеленеть перестали.
Я сажусь у дороги, на чьём-то потрепанном стуле,
Ну а ночью приснится сидение на пьедестале.
Диким гунном вернусь я к железным дверям подъезда
И, ломая пальцы, дойду на обжитый третий.
Всем здесь кажется, будто вокруг мало места,
Для меня эта лестница - поле под светом созвездий.