Наверное, не все современные люди знакомы с этим словом, его значением. Кизяк – это высушенный навоз, который в деревне использовался в качестве топлива в печи. Все деревенские семьи держали во дворе скот : коров, телят ,овец, свиней. Это требовало тяжёлого труда, но без скотины невозможно было прокормить семью. Утром, прежде чем накормить обитателей двора, хозяин чистил их места пребывания. Навоз вывозили на специальных больших деревянных санях, изготовленных местными мастерами по дереву, и складывали в определённое для этого место. Чаще всего навозную кучу ставили на свободной территории впереди дома, но не близко от него, чтобы не сильно чувствовался запах. За зиму куча вырастала, и от процесса перегнивания навоза от неё постоянно поднимался парок. Весной основную скотину выпускали в стадо, где она паслась с раннего утра до позднего вечера, поэтому навоза было гораздо меньше. В начале лета совершали целый ритуал, превращая кучу перепревшего навоза в кизяки. Существовал какой –то негласный порядок, можно сказать, очередь, о которой договаривались жители села с соседями, когда, в какой день они будут делать кизяки, потому, что для этой работы нужны лошадь и люди, умеющие и желающие трудиться на изготовлении кизяков. Рано утром кучу раскидывали, превращая её в круг, высотой 50- 70 см., потом обильно поливали водой из колодца. Воду доставали вёдрами, крутя барабан, опускали ведро в колодец, потом доставали тоже с помощью барабана. Далее, навоз надо хорошо размять, чтобы он превратился в однородную массу. Этим делом с удовольствием занимался один из подростков. Гордо восседая верхом на лошади, он неторопливо, со знанием своего дела , совершал круги на раскиданном навозе, двигаясь от краёв к середине, как учили старшие. Витя, двоюродный брат, с которым мы вместе росли и считали его самым родным, когда немного подрос , был незаменим в этом деле, и нам не приходилось искать никого другого. Отвлекаясь от описания изготовления кизяков, хочется особо отметить особую любовь маленького Вити к лошадям. На нашей улице жил дедушка Семён, который был конюхом, влюблённым в своё дело. Он носил длинную бороду, как многие мужчины в то далёкое время. Наш родной дед Антон, умер рано, Витя его даже не видел. Маленький Витя подружился с дедушкой Семёном , часто бывал на конюшне, учился ухаживать за лошадьми. Около дома дедушки часто стояла лошадь, это означало, что дед Семён дома , и Витя шёл к нему, чему дед был рад, приветливо встречая мальчишку. Летом дед запрягал лошадь в телегу, зимой – в сани, и они ездили по разным делам: заготавливали сено для лошадей, дрова для топки , да мало ли ещё всяких дел было в деревне. Дед и научил его езде верхом, брал в ночное пасти лошадей. Такие события были самыми незабываемыми. Витя о них рассказывал нам с горящими глазами, полными восторга. Правда ,однажды Витя не удержался и упал с лошади. К счастью, отделался ушибами. Больше всего пострадали губы, которые сильно болели и долго не заживали, давая о себе знать даже спустя годы. Несмотря на это, любовь к лошадям не прошла, она продолжалась всю его жизнь в деревне.
Однако, возвратимся к кизякам. Когда навоз в результате интенсивного топтания сильными лошадиными ногами превращался в однородную массу , хождение по кругу прекращалось. Его выравнивали, придавая форму низкого широкого цилиндра, по краям размещали длинные ровные доски, на которые клали станки. Люди, готовые к работе, это были женщины и девочки – подростки, располагались вокруг кучи. Все были в резиновых сапогах, другая обувь была здесь бесполезной, кое-кто отваживался работать босиком, правда, это было не безопасно, можно поранить ногу. У каждой был свой станок, который плотно набивали навозом( иначе навоз вывалится) и несли на площадку, заранее приготовленную и очищенную от травы. Кизяки вытряхивали из станка и укладывали ровными рядами. Потом станок опускали в колоду с водой, чтобы следующие кизяки легко отделились от станка и были гладкими. Работа продолжалась до тех пор, пока не заканчивался весь навоз. Нас охватывал азарт и желание заработать какие- то деньги. Хотя, в конце чувствовали усталость, работа, честно, говоря, нелёгкая, ныла спина от таскания тяжёлых наполненных навозом станков , болели руки. Но всё как-то быстро проходило, когда немного отмывшись в тазике около колодца, где периодически меняли воду, разогнув спины, все шли на обед, приготовленный хозяйкой с особым старанием для всех работников. Зачастую, длинный стол накрывался прямо во дворе, на свежем воздухе. О, как мы любили такие застолья! Всё было так вкусно! Особенно мы, дети, любили пироги и сладкий компот из сухофруктов. А в одном доме, где жила моя подруга- одноклассница Шура, нас угощали вкуснейшим напитком, который мы пробовали впервые, нам сказали, что это - какао.
После обеда совершали подсчёт сделанных кизяков. Эту процедуру поручали самым добросовестным и хорошо считающим, обычно девочкам постарше. В зависимости от количества изготовленных кизяков определялась сумма к оплате за работу. Затем она делилась на количество работников. В итоге каждый мог заработать по 1,5 -2 рубля. Для нас, детей , это были хорошие деньги, хватало на целый месяц на билеты в кино ( билет на детский сеанс в кино стоил пять копеек) и ещё оставалось на сладости. За сезон мы могли поработать у нескольких хозяев, старались работать хорошо, быстро, чтобы все видели, что мы надёжные работники и приглашали нас к себе. Мы тратили заработанные деньги не только на себя, но и отдавали родителям, так как знали, что в семье денег всегда не хватало и наши скромные заработки были неплохим подспорьем для семьи.
Но продолжу непосредственно про кизяки (кстати, их все у нас называли просто « кизы». Так вот, через 2-3 дня кизы подсыхали, и нас заставляли переворачивать каждый кизяк на бок для дальнейшей сушки. Конечно, это делалось каждым лишь на своей территории , со своими кизяками. Ещё через несколько дней кизяки складывались в клетки, чтобы их продувал ветер и они быстрее сохли. Клетки стоили разные, мы фантазировали, у кого круче получалось, иногда они падали и было смешно, но приходилось перестраивать. После нескольких дней просушки в клетках кизяки складывали в скирды – это было финальной точкой сушки. Скирда спереди имела форму трапеции, сужаясь в верхней части, так она надёжнее стояла. Зачастую, при неправильном сложении , центр тяжести смещался в сторону, и скирда рассыпалась. Поэтому, складывать кизяки в скирды доверяли не всем. Нужно было умение, терпение и сноровка, даже в таком простом деле.
А иногда скирды падали не потому, что их плохо сложили, а потому, что их сваливали специально. Да, и это , конечно было озорством, даже хулиганством подростков и молодых людей , гуляющих тёплыми летними ночами по селу после клубных танцев. И мы со своими подругами и друзьями тоже этим грешили, не думая о том, что делаем людям плохо, заставляя их снова трудиться на сборке скирды и отвлекая от более важных дел. Мы были довольны, что нам , наконец, разрешили ходить в клуб на танцы, а после этого мы гуляли, а что ещё было делать? Ни телевизора, ни тем более интернета, не было и в помине. Иногда, чтобы отвлечь от себя внимание взрослых и спутать их подозрение, мы сваливали даже свои скирды, потом, правда, мы же их и собирали.
В конце лета, когда кизяки были уже совсем сухими и лёгкими, когда они выдержали и дождь, и солнце, и ветер, их перевозили на самодельных тележках в сарай и аккуратно складывали вдоль стены. Зимой вносили в дом, чтобы натопить печь или буржуйку, ведь дрова были гораздо дороже, а кизяки – бесплатные, лишь труд затрачивался, да и он был своего рода приключением .